Железный Путин. Взгляд с Запада - Ангус Роксборо

В первый президентский срок Путина, во многом благодаря пакету экономических реформ, появились признаки роста уверенности иностранных инвесторов. На потребительском рынке заработали многонациональные корпорации. Первыми стали осваивать гигантские площадки розничной торговли на московских окраинах французская сеть супермаркетов «Ашан» и шведская сеть ИКЕА. Открытие каждого нового магазина ИКЕА обходится в 50 млн долларов, но они надеялись быстро окупить инвестиции, поскольку у москвичей, на удивление, оказались и деньги, и желание их тратить. Единственное, что сдерживало еще бо́льший приток инвестиций, — огромное количество бюрократических препон и коррупция. В России с этим до сих пор сталкиваются все предприниматели, но среди иностранцев было мало таких, кому хватало выдержки и знаний, чтобы преодолеть их. (В 12-й главе будут показаны сокрушительные результаты коррупции в России.) Тем не менее гигантские сине-желтые мебельные магазины ИКЕА смотрелись как флаги новой жизни, развевающиеся над Москвой, а вскоре — и над другими городами.

С точки зрения психологии россиян — насколько это можно вычислить, — шок 1990-х годов, похоже, заканчивался. У меня сложилось ощущение (абсолютно субъективное, должен признаться), что народ стал ощущать меньшее влияние Запада, чем в эпоху Ельцина. Исчезли иностранные советники, бо́льшая часть нового имела уже домашние корни. Супермаркеты заполнились российскими товарами, но не теми некондиционными, которые раньше продавались на стихийных рынках. Теперь они были в ярких, блестящих упаковках, сопоставимых с западной продукцией. Россияне вернулись к своим прежним предпочтениям — к вологодскому маслу вместо Lurpak, молочной колбасе вместо импортной немецкой Wurst. Снова стали платить зарплаты. Десятки тысяч тех, кто выстраивался в начале 1990-х годов вдоль тротуаров, продавая всякий скарб, исчезли с улиц. Москва стала наглой, в чем-то даже вульгарной, но в ней появилась иная атмосфера. Повсюду строились новые дома, каждый день открывались новые бизнесы.

Были поводы для оптимизма. Люди стали делать покупки в ИКЕА, отчасти потому что занялись ремонтом своих квартир, получив наконец-то возможность избавиться от старой потрескавшейся плитки и водопроводных кранов советской эпохи. Только теперь, после десятилетия неопределенности и нищеты, многие (по крайней мере, в больших городах) увидели последствия реального разрыва с коммунизмом.

К лету 2002 г. ситуация выглядела относительно благополучной. Владимир Путин и Джордж Буш стали лучшими друзьями, команда российского президента вела страну к процветающей рыночной экономике.

Но одновременно действовали и темные силы. Они угрожали как России, так и ее отношениям с Западом.

Борис Ельцин качает в колыбели младенца Владимира Путина. Младенец плачет. Ельцин пытается его убаюкать.

— Ох-ох, — вздыхает Ельцин. — До чего же он непривлекательный… и происхождение, прости господи, темное… и взгляд… ох… взгляды-то есть, но какие-то мутные… Ну почему у меня, демократа до мозга костей, под конец родилось именно это, а?

Над плечом Ельцина появляется фея. Это Борис Березовский, который помогал привести Путина к власти в конце 1990-х гг.

— Да-да, первенцы ваши были посимпатичнее!

Ельцин зевает и роняет голову.

— Ну, я переутомился. Ухожу на заслуженный отдых.

— Бедный, — говорит Березовский. — Он работал, не жалея сил.

Внезапно младенец начинает кричать в голос:

— Мочить в сортире! В сортире мочить! Всех! Всех! В сортире мочить!

— Т-с-с, — произносит Березовский. — Ну, не всех. Лежи спокойно, малыш. Сейчас мы будем делать из тебя человека.

Эта сцена написана по мотивам волшебной сказки немецкого писателя Э.Т.А. Гофмана «Крошка Цахес», истории про уродливого карлика, которого фея заговорила так, что все окружающие стали видеть в нем прекрасного человека. Она представляет собой один из эпизодов блестящего сатирического шоу «Куклы», которое показывал независимый телевизионный канал НТВ.

Путин с самого начала своего президентства вынужден был еженедельно терпеть насмешки подобного рода. Он ненавидел это. Фраза «мочить в сортире» была взята из его знаменитой угрозы расправиться с чеченскими террористами. А карлик? Каждый российский зритель понимал, что это намек на его невысокий рост.

Сценарии «Кукол» писал Виктор Шендерович, злой бородач с безудержным чувством юмора и пренебрежением к авторитетам. Он уверен, что Путин никогда не простит ему «Крошку Цахеса». «Несколько людей независимо друг от друга говорили мне, что Путин пришел в бешенство от этой программы»1.

Но «Куклы» были не единственной передачей на НТВ, раздражавшей Путина. Созданный при Ельцине, канал быстро завоевал репутацию источника свободомыслия, который передавал неприкрашенные репортажи о чеченской войне. Воскресные вечерние «Итоги», политическую информационную программу ведущего журналиста канала Евгения Киселева, не пропускал ни один мыслящий россиянин.

Российское теле— и радиовещание находилось в младенческом возрасте. Западные традиции сбалансированности и независимости здесь еще не укоренились. Владелец НТВ Владимир Гусинский совершенно открыто использовал канал для продвижения собственных интересов; точно так же поступал Борис Березовский, основной акционер главного канала — ОРТ. В 1996 г., почувствовав возможность возвращения коммунистов и угрозу их бизнесу, они поддержали Ельцина на президентских выборах. Но в 1999 г., на выборах в Государственную думу, ОРТ Березовского всей своей мощью продвигал путинскую партию «Единство», в то время как НТВ проводило кампанию в поддержку ее соперников.

В марте 2000 г., за два дня до выборов президента, на НТВ вышла программа, от которой Кремль пришел в ярость. Она касалась расследования темных обстоятельств, окружавших якобы предотвращенный взрыв жилого дома в Рязани предыдущим летом, и возможной причастности к этому ФСБ. Министр по делам печати и средств массовых коммуникаций Михаил Лесин сообщил советнику Гусинского Игорю Малашенко, что «НТВ переступило черту и стало в их глазах преступником».

Похоже, с этого момента НТВ было обречено. Бизнес-империя Гусинского «Медиа-Мост», которой принадлежало НТВ, испытывала серьезные финансовые трудности. В 1990-е гг. Гусинский занял сотни миллионов долларов для реализации своих экстравагантных планов по расширению влияния. Был даже запущен собственный спутник в надежде, что нарождающийся средний класс вскоре начнет закупать спутниковые антенны НТВ и программное обеспечение. Гусинский собирался вывести акции компании на Нью-Йоркскую фондовую биржу, увеличить ее капитализацию и таким образом расплатиться с долгами. Но после августовского кризиса 1998 г. эти планы рухнули, равно как и российский рынок телевизионной рекламы. Компания «Медиа-Мост» оказалась обременена кредитами, по которым не могла расплатиться, причем главным ее кредитором был «Газпром» — и это дало Кремлю мощный рычаг, с помощью которого они решили придушить Гусинского. По словам Киселева, Гусинский вел переговоры с «Газпромом» о реструктуризации долга, но когда Путин стал президентом, он приказал газовой монополии потребовать немедленной выплаты всего долга — или, если «Медиа-Мост» откажется, забрать активы НТВ. 11 мая, через четыре дня после инаугурации Путина, сотрудники налоговой полиции и ФСБ взяли штурмом штаб-квартиру «Медиа-Мост». К концу дня они вывезли сотни ящиков с документами, кассетами и оборудованием. Малашенко охарактеризовал произошедшее как «чисто политический акт мести и устрашения».