Секс в Средневековье - Рут Мазо Каррас

Некоторые христиане верили, что христианки могут преодолеть свою женскую природу и стать подобными мужчинам. Они понимали это в положительном ключе: быть женщиной значило для них быть привязанным к телу и мирским вещам так, как к ним не привязаны мужчины. Так, в египетском Наг-Хаммади был обнаружен корпус текстов, написанных гностиками (это направление раннего христианства было объявлено еретическим): они верили, что им доступно тайное знание, дарованное Богом. В одном из таких текстов указано, что «всякая женщина, что сделается мужчиной, войдет в Царство Небесное»[29]. Так как этот текст был признан еретическим, у нас нет вариантов интерпретаций этой идеи от авторов, писавших в период поздней Античности и Средних веков. Не вполне ясно, подразумевало ли преодоление женственности отказ от замужества и материнства – и тем более неизвестно, все ли гностические христиане (не говоря уже обо всех остальных) согласились с этой идеей.

История святых Перпетуи и Фелицитаты, казненных в Карфагене в 203 году, поддерживает идею о том, что главная задача женщины – преодолеть свою природу. Перпетуя была молодой замужней женщиной с ребенком, и несмотря на уговоры отца и мужа, она отказалась приносить жертвы языческим богам даже чтобы избежать смерти. Ее отец подкреплял свои мольбы напоминаниями о ее гендерной роли дочери, сестры, матери: «Не позорь меня среди людей. Подумай о твоих братьях, подумай о матери и о ее сестре, подумай о своем сыне, который не сможет жить после твоей смерти». Тем не менее, она отреклась от родственных уз, избрав мученичество. Перед смертью ей было видение, что ее одежды исчезли, и она превратилась в мужчину.

«И выходит против меня некий египтянин страшного вида со своими подручными, чтобы сражаться со мной. Идут и ко мне прекрасные юноши, мои помощники и сторонники. А я оказалась обнаженнной и превратилась в мужчину; и мои помощники начинают натирать меня маслом, как обычно это делается на состязаниях»[30].

Очевидно, что, приняв христианство, Перпетуя не отказалась от замужества и сексуальной жизни; но она довела свою веру до крайности, и это потребовало от нее такой жертвы. Однако у Фелицитаты были причины сожалеть о том, что она не хранила целомудрие: она была беременна, а римляне не казнили беременных женщин, и Фелицитата опасалась, что упустит возможность стать мученицей. Однако она чудесным образом родила ребенка как раз вовремя, чтобы успеть умереть вместе с остальными.

Перпетуя и Фелицитата не были девственницами, но тем не менее, они воплощали идею о том, что добрая христианка должна отказаться от замужества и материнства, то есть от социальных ролей, навязанных женским телом. Перпетуя обрела независимость от социального доминирования мужчин, отвергнув просьбы отца и мужа отречься от Христа ради спасения своей жизни. Можно утверждать, что тем самым она не стала независимой, поскольку она обменяла покорение воле отца и мужа на покорение воле Бога – однако это был ее личный выбор, и для общества она объявила о своей независимости, отвергнув гендерные роли. Пример Перпетуи показывает нам, как сложно может быть отделить сексуальную активность женщины от ее социальных ролей.

Хотя идея аскезы присутствовала в определенных ветвях иудаизма в дохристианскую эпоху, в талмудическом иудаизме он не занял центральное место. Безусловно, в женщинах ценили целомудренность, и иногда женщин описывали как искусительниц или как врата зла точно так же, как и в христианских текстах, но девственность не ценилась ни у мужчин, ни у женщин. Призванием женщины было замужество и материнство, а призванием мужчины – изучение Торы, но, в отличие от христианства, оно вполне совмещалось с сексуальной активностью в браке. В ранней раввинской литературе можно найти истории, где мудрецы похваляются своей сексуальной удалью так, что для христиан это выглядело бы насмешкой или кощунством. Представить же себе Перпетую у евреев или у мусульман попросту невозможно.

Но самый важный раннехристианский текст о женской девственности, значительно повлиявший на культуру Средних веков, не был создан во имя независимости женщин. Святой Иероним тесно дружил со многими целомудренными женщинами, вдовами и девственницами, с которыми он часто переписывался и которым давал духовные наставления. Тем не менее, когда речь заходила о женщинах в целом, а не об отдельных женщинах, к которым он относился с уважением, его позиция была намного более суровой. Наиболее известный текст святого Иеронима о женщинах – «Против Иовиниана», написанный примерно в 393 году – широко цитировался в женоненавистнических трактатах на протяжении всего Средневековья.

Работа Иеронима не была направлена против женщин: это была критика в адрес монаха Иовиниана, который учил, что девственность ничем не лучше замужества. Иероним довольно резко раскритиковал брак, подчеркнув преимущества девственности для женщин и недостатки брака для мужчин. Однако он подразумевал, что любой сексуальный контакт даже в браке невозможен без примеси греха. «Довлеет бо нам мимошедшее время жития, ходшым в нечистотах, в похотех и других пороках»[31]. Он раскритиковал сексуально активных женщин, равно как и мужчин – включая священников, которые ранее были женаты.

Святой Иероним представлял девственность как наилучший вариант для всех женщин. Его аргументы одновременно строились на идее чистоты и на практических соображениях: девственность освобождала женщин от тирании мужей и мучительной боли деторождения. Он также выступал против женитьбы и для мужчин, используя женоненавистнические аргументы, чтобы нарисовать крайне привлекательную картину свободы от тирании жены. Однако Иероним не делал особый акцент на сексуальном желании: он больше говорил о том, чтобы избежать мирских обязательств, нежели о том, чтобы преодолеть плотские желания. «Как женившийся печется о мирском, как угодить жене, так и замужняя помышляет о делах мира, как угодить мужу»[32].

Амвросий Медиоланский, который с 374 по 397 годы пребывал в сане епископа, также писал о девственности как о благе. Он считал, что женщины, сохранившие девственность, могут преодолеть присущие женщинам пороки: «Непорочность (девственная) произвела даже ангелов. В самом деле, кто сохранил ее, тот – ангел; кто погубил, тот – диавол»[33]. Он тоже подчеркивал важность свободы от мирских забот, но он делал акцент и на чистоте и телесной неприкосновенности: «Что же такое девственное целомудрие, как не чистота, непричастная греху?»[34]. Оба автора, очевидно, считали, что женщина, будучи девственницей, становится совершенно другим человеком. Обратите внимание: здесь девственность считается необычным явлением. Сегодня мы считаем девственность нормальным состоянием всех людей до начала половой жизни; но в период поздней Античности нормальным состоянием женщины было замужество (девочка какое-то время может быть девственницей только потому, что она еще не вышла замуж), и девственность была отклонением от нормы. В культуре поздней Античности у женщин, возможно, было и больше свободы, нежели в период классической Греции, но они все еще жили в рамках системы, которая ценила их исключительно поскольку они управляли хозяйством, рожали детей и могли быть использованы для заключения политических союзов. Девственность была не просто отказом от секса: она позволяла женщине вырваться из навязанных ей гендерных ролей и стать почти мужчиной. От девственности у язычников в римской культуре такая девственность отличалась тем, что это был выбор на всю жизнь: язычники и евреи ценили девственность у своих дочерей, которые еще не вышли замуж, но это было их временное состояние, связанное с жизненными обстоятельствами, а не их базовая идентичность.