Клайв Стейплз Льюис. Человек, подаривший миру Нарнию - Алистер МакГрат

Столкнувшись с резким сокращением числа студентов, Университи-колледж срочно искал другие источники финансирования. Его собственные доходы упали с 8755 фунтов в 1913 году до 925 в 1918-м[99]. Как многие другие колледжи, в отношении финансов он теперь главным образом зависел от министерства обороны. Колледж сдавал помещения в аренду под казармы и госпитали. Другие колледжи принимали беженцев из раздираемой войной Европы, особенно из Бельгии и Сербии.

В тот момент значительная часть принадлежавших колледжу помещений использовалась как госпиталь. Льюис разместился в комнате 5 в подъезде 12 во дворе Рэдклифа. Хотя физически он пребывал теперь в Оксфорде, нельзя сказать, чтобы в тот момент началось его университетское образование. Тьюторов не было, лекций во всем университете читалось очень мало. Первым впечатлением Льюиса от колледжа стало его «огромное одиночество»[100]. Однажды вечером в июле 1917 года он бродил по затихшим лестницам и пустым коридорам, дивясь их «странной поэзии»[101].

Главной целью переезда в Оксфорд на летний семестр 1917 года для Льюиса было поступление в Оксфордский университетский корпус подготовки офицеров[102]. Он подал заявку 25 апреля, еще перед тем, как лично прибыл в Оксфорд[103]. Заявка была без проволочек одобрена пять дней спустя, отчасти благодаря тому, что Льюис успел в свое время отслужить в кадетском отряде при школе Малверн[104]. Декан колледжа отказался предоставлять новому студенту какую-либо академическую помощь на том основании, что все его время поглотит военная подготовка. Тем не менее Льюис в частном порядке договорился о занятиях алгеброй с Джоном Эдвардом Кэмпбеллом (1862–1924) из Хетфорд-колледжа, который наотрез отказался от платы за свои услуги[105].

Откуда вдруг такая решимость усовершенствоваться в математике, ведь обычно этот предмет не считался необходимым для погружения в историю и образ мыслей античности? Отчасти причиной тому желание Льюиса пройти дополнительное испытание, но главным образом сказалось совершенно разумное желание Альберта Льюиса пристроить сына в артиллерию — он был уверен, что тем самым шансы Льюиса-младшего на выживание повысятся[106]. Пусть лучше обстреливает немцев из-за линии фронта, а не ввязывается в губительное окопное противостояние, уже унесшее столько жизней. Увы, королевская артиллерия предъявляла к офицерам такие требования по части математики, особенно тригонометрии, каким Льюис в ту пору никак не мог соответствовать. Вскоре он с очевидностью понял, что с этой задачей ему не совладать, и мрачно уведомил отца о том, что его «шансы попасть в пушкари» крайне малы, поскольку в офицеры принимают лишь «тех, кто докажет наличие у него специальных познаний по математике»[107].

Хотя в тот раз Льюис провел в Университи-колледже не так уж много времени, впечатления у него остались очень глубокие. Этими чувствами и переживаниями он делился с Артуром Гривзом и не столь щедро — с отцом и братом. Гривзу он писал о наслаждении принимать ванну «без утомительного ритуала купальных принадлежностей» и о замечательной сказочной атмосфере в библиотеке Оксфордского союза (Oxford Union Society): «Никогда в жизни не был столь счастлив»[108]. Для отца он подбирает другие темы, отчасти стараясь скрыть свой пускающий корни атеизм. Он пишет Альберту о Церкви и конкретных церквях, хотя на самом деле их не посещает.

Не оставалось сомнений в том, что ему предназначена окопная война. Под конец обучения в корпусе в письмах к отцу он обсуждает подготовку к войне во Франции, описывает разные варианты окопов, в том числе «укрытия, воронки от снарядов и — могилы»[109]. Рассмотрев досье Льюиса, лейтенант Клейпол, адъютант корпуса подготовки офицеров Оксфордского университета, доложил, что он «по всей вероятности смог бы стать полезным офицером, но не успеет до конца июня получить достаточную подготовку для зачисления в Офицерский корпус. ПЕХОТА». Участь Льюиса была решена. Его направляли в пехоту — и почти наверняка в окопы Франции.

Великая война губила жизни и разрушала мечты, вынуждая многих отказаться от планов на будущее, чтобы послужить своей стране. Льюис — классический пример недобровольного солдата, молодой человек с академическими, литературными интересами и идеями, чья жизнь оказалась направлена в иное русло силами, ему неподконтрольными, которым он не имел возможности сопротивляться. Из Университи-колледжа на Великую войну ушло 770 студентов, 175 из них пало в боях. Даже за то короткое время, что Льюис провел в Университи-колледже летом 1917 года, он должен был понять, как много старшекурсников отправилось на фронт и уже не вернется. Их судьба запечатлена в торжественных строках стихотворения 1916 года «Шпили Оксфорда» Уинифред Мэри Леттс (1882–1972)[110]:

Льюис проходил военную подготовку бок о бок с другими молодыми людьми, тоже полными идей и надежд. Многие из них рассматривали вынужденную службу как необходимость «выплатить свой долг» стране и надеялись после войны вернуться к прежней жизни. Всех не перечислить, приведем лишь один пример — того адъютанта из корпуса подготовки офицеров при Оксфордском университете, который рекомендовал направить Льюиса в пехоту.

Джеральд Генри Клейпол (1894–1961) служил лейтенантом в Пятом королевском стрелковом полку[111]. Он подал в отставку 8 февраля 1919 года, сославшись на плохое здоровье. Джерри Клейпол питал любовь к английской литературе и к 1941 году стал завучем по английскому языку и литературе в школе имени короля Эдуарда VII в Шеффилде. В 1958 году он вышел на пенсию и умер в январе 1961 года. Некролог в школьном журнале упоминает его твердую веру в то, «что литературу нужно переживать и наслаждаться ею, а не превращать ее в объект рассуждений и теории» — точно такие взгляды будет развивать и отстаивать Льюис[112]. Весьма вероятно, что Клейпол читал некоторые произведения Льюиса, в том числе введение к «Потерянному раю». Сообразил ли Клейпол, что он сыграл существенную роль в судьбе Льюиса, ее причудливых поворотах? Этого нам никогда не узнать.