Темный - Юлия Трегубова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 70
Перейти на страницу:

— Да, — выронил Герман.

— Следователь Гришин, — представился тот и протянул руку.

— Очень приятно, — растерянно выговорил дежурную фразу Герман.

— Я бы с вами сейчас побеседовал, но мне уже пора, — продолжил следователь. — Вот, будьте добры — повестка. Надеюсь, вы не будете затягивать с визитом?

Герман сжал в руках листок, молча кивнул и пошел дальше. Уже потом, в методкабинете, он рассмотрел клочок бумаги и осознал, что ему предстоит еще давать показания по этому злосчастному делу.

Реальность ускользала от него, словно оживший и воплотившийся в тень ночной шепот засасывал жизнь в черную воронку, которая пожирала все, оставляя пустоту в душе. И только смерть в этой реальности казалась нетронутой — неизменной и постоянной.

Герман поймал себя на мысли, что был бы несказанно рад, если бы невероятным чудом Олег воскрес и вошел вот в эти двери. И, скорее всего, Герман смог бы даже остаться в своем уме. Да, даже после такого он был уверен, что сможет удержать рассудок. Но не сейчас… Это невыносимо сложно, неимоверно трудно. Герман пытался ухватиться за логическую цепочку причинно-следственных связей, найти эти связи, разглядеть во всей нелепице событий, но тщетно. Как только он хватался за едва уловимый краешек, вся цепочка оказывалась трухлявой ниткой и звено за звеном рассыпалась в руках, видом своим намекая на прах, в который превращалась его жизнь.

9 глава Разговорчивый сосед

Синие крыши переливались на солнце. Герман не часто бывал в этом районе, а когда бывал, старался как можно быстрее его покинуть. Все намекало здесь на то, что Герман — чужой, будто окольно пробравшийся в райский уголок грешник.

Он поднялся по ступеням и уткнулся в дверь, словно перечеркнутую белыми полосками бумаги. Там, где замок — печать. Герман смотрел, не веря своим глазам. Неужели за этой дверью больше нет той выплескивающейся через край жизни?

Он потоптался на месте, повертел головой. На площадке было еще три квартиры — три серо-коричневых двери. Былая решимость исчезла. Герман ощутил мелкую дрожь в коленках. Но, пересилив себя, он протянул руку и позвонил в ближайшую к квартире Константина дверь.

Тишина.

Герман облегченно вздохнул и перевел взгляд на вторую дверь. Снова позвонил. Снова тишина.

«Время-то какое, — подумал он, — на работе люди еще, конечно».

Как только он развернулся к лестнице и собрался уже было уходить, за одной из дверей раздался шум.

— Кто там? — донесся низкий мужской голос.

Герман прокашлялся.

— Соседи! Откройте, пожалуйста! — И добавил для надежности: — На минуточку.

Дверь открыл немолодой мужчина. Его колкие глазки тут же принялись изучать Германа. Лысоватая макушка слегка поблескивала.

— Понимаете, — начал Герман сбивчиво, — я родственник Константина, вашего соседа вон из той квартиры, — и Герман рукой указал на опечатанную дверь, — приехал, а тут вот, сами видите…

— Ааа… Да-да. — Мужчина сразу оживился, суетливо начал зазывать гостя внутрь. — Да вы проходите-проходите. Ай-яй-яй, какое несчастье. Это надо же так! И вам не сообщили? А, хотя времени-то мало прошло. Поди пойми, как они там работают.

Пухлыми руками хозяин ловко принял у Германа плащ и повесил на плечики в прихожей.

— А вы кем ему будете? — полюбопытствовал мужчина.

— Э… Он дядя моей жены. — Герман решил не врать по-пустому.

— А-а-а-а, — протянул хозяин, — ну вы присаживайтесь, чайку или кофейку?

— Нет, спасибо! Я ненадолго, только узнать…

— Ну да, ну да. — Хозяин уселся напротив Германа в мягкое кресло.

Герман старался не смотреть по сторонам, он чувствовал себя крайне неловко. К тому же гостиная отпугивала его нарочитой помпезностью. Пышные массивные кресла, огромный диван, журнальный, до блеска отполированный столик с резными ножками из дерева. Стены увешаны картинами в тяжелых, резных рамках. Всего было чрезмерно много, как в сувенирной или антикварной лавке, где на тесном прилавке умещались предметы старины разных эпох, стилей и направлений. Комната казалась маленькой, воздух сдавленным, и не оставляло ощущение, что вот-вот тебя чем-нибудь придавит — какая-нибудь финтифлюшка свалится на голову и зашибет насмерть.

— Вы не знаете, что произошло? Почему там все опечатано?

— Конечно, знаю. Ведь это мы вызвали полицию, да-да. — Мужчина не без удовольствия начал рассказывать, будто неописуемо рад тому, что наконец-то можно хоть с кем-то обсудить такое будоражащее воображение событие. — Дядя ваш, вы поймите меня правильно, я ничего не хочу сказать, но все-таки… Ну так вот, ваш дядя уж больно любил девушек. Зачастила к нему тут одна блондиночка.

Сердце у Германа бешено заколотилось.

…а мы люди уже немолодые с женой, поймите меня правильно, — продолжал хозяин, — нам и так сложно уснуть, а уж какие звуки доносились из его квартиры… — И мужчина закатил глаза.

Герман сжал кулаки, но ничего не сказал. Лишь молча слушал.

— А в ту ночь так вообще… так кричали, так кричали. Я подумал, что совсем уже совесть потеряли, стыдоба, такое вытворять среди ночи. Вы поймите меня правильно, мы с женой люди скромные, и все эти свободные отношения…

— В каком смысле? — не выдержал Герман.

— Ну в каком, каком… Сами понимаете, чем они занимались по ночам. Уж частенько такие стоны раздавались. Ясно-понятно, что он там вытворял с этой блондинкой.

Герману захотелось встать и вытрясти из этого противного мужичка весь дух, но он лишь сильнее сжал кулаки.

— А тут вон оно че… — и рассказчик покачал головой.

— Так что? Что случилось-то?

— Ну, в общем, сначала были эти ахи-вздохи характерные, а потом начали раздаваться кошмарные вопли. Мы полицию-то вызвали, но было уже поздно. Так его порезали, говорят, жуть. Нас-то не пускали, но я слышал, что… — Мужчина помялся, а потом, наклонившись поближе к Герману, зачем-то шепотом продолжил: — Искромсали его, живого места не оставили. Кровищи-то было. Даже лица не узнать, глаза выколоты, все в фарш просто.

Герман вспомнил ночной кошмар, комок подкатил к горлу, желудок свело от кисло-сладкого вкуса, появившегося на языке.

— …и блондинка там эта вроде как помешалась. Говорят, что садо-мазах… мазих… а, не выговорить мне даже, но вот из этих самых он был. Вот и доигрался.

Герман молчал. Темная пелена накатывалась на глаза. Каждое слово аукалось горстью земли, бросаемой на крышку гроба. А в висках пульсировала только одна мысль: «Он же дядя! Родной дядя!»

После того как рассказчик замолчал, Герман перевел взгляд с его лысой макушки на пейзаж в помпезной рамке и тихо спросил, словно боялся услышать сам себя:

— Так что, значит, это она его?

1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 70
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?