Жена, любовница, подруга... - Галина Врублевская

А как же любовь к Герману Леонидовичу? Однажды, когда директор пригласил Татьяну Сергеевну к себе в кабинет, чтобы обсудить ход выполнения задания, она почувствовала, что освободилась от болезненных чар. Целый год она засыпала с думами о шефе, проигрывая перед мысленным взором перипетии уходящего дня: что сказал, как посмотрел, что ей самой следовало сказать. Разлюбила? Да и было ли это любовью? Сутулый старикан с брюшком, одетый в молодежную куртку с хлястиками и металлическими пуговицами, – что она в нем нашла? Ослепили глаза его опыт и звания, магнитом притягивал его авторитет? Но такие мужчины, имеющие вес в обществе и деньги, если и вступают в связь с сотрудницами, то с более молодыми. Как Ника Хлебникова, например. Татьяна находилась в полной уверенности, что Ника стала любовницей директора, и потому пора было вычеркнуть из своей жизни Германа. Появление Тима помогло избавиться от наваждения.

Новые чувства хотелось кому-то излить. Пробежала пальцами по клавишам компьютера:

«Девчонки, я, как полоумная, влюбилась в молодого парня. Я в два раза старше его! Мне кажется, что я на все готова!»

Почти сразу появился ответ:

«Туся, я тебе завидую! Я прошлым летом тоже с одним школяром на турбазе… Такой несравненный кайф. Пришлось, правда, всему учить несмышленыша, но мне это было в радость. Зато он так трепетно ухаживал за мной! Начитался стихов Серебряного века и сам стихи для меня сочинял».

Татьяна задумалась. Чему она сможет научить Тима? Ведь, кроме мужа, у нее не было других мужчин, опыт ее невелик. С Дмитрием все у них происходит по-простому, без фантазий и затей. И если быть откровенной самой с собой, то удовольствия в постели она никогда не получала. А может, Тима и учить ничему не надо? Как-никак, он – студент старшего курса: наверно, уже были учительницы. Татьяна выключила компьютер и, мечтая о Тиме, направилась в спальню. В кровати она чуть ли не физически ощущала его присутствие. Сладостные мечты помогли Татьяне получить наслаждение, какого не давал ей Дмитрий. И она совсем не обеспокоилась из-за долгого отсутствия мужа. Находясь под воздействием обильного застолья, после виртуального любовного акта Татьяна мгновенно заснула.

* * *

Дмитрий долго брел вдоль Фонтанки и, поскольку ветер дул ему в спину, от Невы, чувствовал себя вполне комфортно. Да и изнутри он был порядком подогрет. Желание увидеть Ларису притупилось, но и домой возвращаться не хотелось. Дмитрий остановился у Египетского моста с четырьмя сфинксами, установленными на угловых тумбах. Неожиданно вспомнил то, что рассказывали о нем профессора в строительном институте. Сфинкс – фантастическая женщина с телом львицы и крыльями – была дочерью бабы-змеи Ехидны, подстерегающей в засаде прохожих. Дочь переняла повадки матушки, обосновалась в пещере горы недалеко от города Фивы и тоже цепляла путников, навязывая им загадку: «Кто ходит утром на четырех ногах, днем на двух, а вечером – на трех?» Но путники все были бестолковые, правильного ответа не знали и гибли в когтистых лапах чудовища. Гора костей и черепов возвышалась перед зловещей пещерой. И только Эдип дал разгадку – человек! От досады уродливая львица-женщина бросилась в пропасть, но и в жизни Эдипа впоследствии было немало не только побед, но и огорчений.

Дмитрий некстати подумал, что в его жизни уже наступил день. Что именно теперь он, по мифу, занимает самое неустойчивое положение – держится на двух ногах. Его покачнуло. Тут же вспомнил другую историю, связанную с этим мостом. О том, как еще в царские времена по мосту двигалось воинское подразделение, и мост рухнул, когда солдаты достигли середины, будто бы из-за резонанса. На лекции, правда, рассматривались и другие причины: усталость и хладоемкость металла, образование внутренних раковин. Легенда о рухнувшем мосте тоже обратила его к размышлениям о крахе собственной жизни: работа напряженная, жена не понимает, любовница покинула. Он устал и начал замерзать. Да, Татьяна, без всяких на то оснований, считает его примитивным существом, неотесанным деревенщиной, к месту и без оного напоминая о том, что он вырос в райцентре. Почему она его всю жизнь шпыняет? Разлюбила? А любила ли вообще?

Дмитрий снял перчатки, подышал на озябшие пальцы и снова натянул их, затем ускорил шаг. На морозе хмель почти выветрился из его головы, но теперь в ней зашевелились непривычные мысли.

А может, Татьяна догадывалась, что он встречался с Ларисой? И тут же снова осудил жену: в постели холодна, как рыба, супружеский долг как тяжкую обязанность выполняет. Тут всякое желание пропадет. Тогда почему он остановился перед решительным шагом, не захотел оставить жену, скрепить отношения с Ларисой? Ведь она так стремилась к этому! Но что-то останавливало. И теперь трудно винить любовницу за то, что у нее лопнуло терпение, что она, назло ему, сблизилась с его подчиненным. Лариса, Лариса… Может, им стоит попробовать еще раз? Но сможет ли он простить ее за измену? Так и не найдя для себя ответ, Дмитрий ускорил шаг.

Он дошел до низовья Фонтанки, дальше просматривалась зимняя, белесая гладь Финского залива. Если бы не уродливые ангары, темные цеха судостроительного завода, скелет пустого стапеля, неподвижные башенные краны, закрывающие обзор, мечты Дмитрия уплыли бы в бесконечность. Но он не имел обыкновения грезить об абстрактном. Он шел и шел. И вновь оказался перед мостом. Этот мост заметно отличался от Египетского: четыре башенки и дуги массивных цепей, соединяющие их, обещали стабильность и покой. Дмитрий присел на каменную скамью у парапета: двигаться дальше не было сил, но холод подталкивал к действиям. Он вскочил и принялся ловить машину.

Поймать такси оказалось непросто. Они в этот глухой уголок заглядывали редко. Все же минут через десять удалось притормозить одного бомбилу на старых «жигулях». Дмитрий с наслаждением опустился на жестковатое сиденье, почти протертое до дыр, назвал адрес Ларисы и прикрыл глаза. Отсюда до Нарвских ворот – всего ничего, а там и до дома неверной подружки рукой подать.

Но поездка прервалась раньше, чем Дмитрий ожидал. «Жигули» поперхнулись, закашлялись – мотор заглох.

– Вот непруха! – воскликнул водитель, пожилой мужичок потрепанного, как и его машина, вида. Он открыл дверцу и выбрался наружу. Затем снова сунул голову в салон автомобиля и, обращаясь к Дмитрию, добавил: – Ты, друг, посиди, я взгляну, что и как. Но боюсь, что голубушке кранты. И куда я теперь? Все ремонтные службы небось празднуют. Да и какая служба возьмется за мою «старушку»?

Мужик продолжал по-бабьи причитать, уже открыв капот машины и что-то выискивая в моторе, подсвечивая себе фонариком.

Дмитрий озирался, высматривая на улице другую тачку. И вдруг – какая удача – мимо пронеслась машина канареечно-желтого цвета с шашечками на бортах и затормозила чуть впереди. Дверца ее раскрылась: на тротуаре показалась женская ножка, мелькнувшая из-под длинного платья. Дмитрий ринулся из застрявшей машины, но водитель схватил его за рукав: «А платить? Ты три квартала проехал?» Пока разбирался с оплатой, притормозившее такси газануло и умчалось. Дмитрий запоздало махал рукой и кричал, но было поздно. Такси и след простыл. Вышедшая из него пассажирка в короткой норковой накидке, с непокрытой кудрявой головой торопливо шла маленьким двориком, небольшим каре открытым к улице. Услышав мужской окрик позади, она опасливо обернулась и увидела Дмитрия, размахивающего руками, как птица крыльями. В этот момент и он узнал Нику.