Малышка Мелани - Натали де Рамон

— А что говорить? — Я осторожно, чтобы не шуметь, умылась над раковиной. — Я все рассказала. Тебя ведь дома ждут. Муж, твои дети.

— Они знают, где я. У нас с Буже полное доверие. Тем более мы еще не поговорили о Мелани. Ты должна кое-что знать, чтобы случайно не сделать ей больно. Она особенная девочка. Рисует. Талант. А ты мне тут такого нарассказала о гениях! Прямо страшно за нее стало!

— Ну, я тоже занимаюсь творчеством. Но ведь со мной же можно общаться нормально? Хотя я не гений. Так что я должна знать о Мелани?

— Она Луи никто. Он удочерил ее.

Рано утром — патрон еще не собирал своих сотрудников на пятиминутку — в участке появилась некая особа с девочкой лет пяти-шести. Вид особы явно указывал на ее принадлежность к древнейшей профессии, к тому же от особы на милю разило спиртным, а девочка производила впечатление потерявшегося или похищенного ребенка из добропорядочной семьи. Особа заявила, что ей нужен Луи Виньо, но ей еще не успели ничего ответить, как девочка с криком: «Папа! Папочка!» — со всех ног кинулась именно к нему. Тогда в участке еще все было по-другому: только патрон имел отдельный кабинет, а все сотрудники сидели в одном помещении, разгороженном разве что стеллажами.

Луи покрылся пятнами, но не возразил девочке! Может быть — в этом месте рассказа Элис подмигнула, — может быть, юному инспектору было лестно, то у него есть такая большая и милая дочка. Луи совсем недавно появился в участке — на место убитого напарника Элис, — он только-только окончил академию и выглядел совсем мальчишкой. Что бы казаться постарше, стеснительный парень носил усы и курил трубку.

Особа громогласно заявила, что она мать девочки, хотя по возрасту она годилась в матери самому Луи, а этот негодяй бросил ее беременную. Но она все равно разыскала его, пусть заботится о дочери, как положено! Она вопила на весь участок, не давая никому вставить слова, пока не появился патрон, обрезал ее и пригласил Элис и Луи к себе в кабинет. Когда же они вернулись, малышка с серьезным видом беседовала с дядями и тетями, а особы и след простыл! Элис и Луи бросились искать на улицу. И увидели толпу зевак, окруживших что-то на обочине. Это была та самая особа, две минуты назад сбитая машиной. Она не дышала.

К гибели матери девочка отнеслась достаточно равнодушно. Она сказала, что это вовсе не ее мама. Конечно, она — девочка называла особу «она» — иногда навещала ее у бабушки, называла себя мамой и бабушка называла ее дочкой, но от настоящей мамы Мелани так пахнуть не могло! Ее мама красивая и пахнет фиалками. Рано или поздно и мама, и папа появятся. Просто бабушка старенькая и не помнит ничего, вот, например, она никогда не помнит, где ее очки, а они на лбу, и не помнит, пила ли она свое лекарство или нет, и не раз пила повторно, а то и трижды. В том, что Луи — ее папа, девочка не сомневалась и в подтверждение своих слов показала вырезанную из какого-то журнала фотографию жениха и невесты.

— Жених действительно напоминал Луи — те же усы, например, — сказала Элис. — Вполне возможно, что ты тоже похожа на невесту с того снимка. Одинокие дети часто придумывают себе родителей, выбирая, как правило, картинки из журналов мод или светской хроники, у мальчиков выбор обычно падает на какого-нибудь спортсмена или актера из боевиков. Распространенное явление.

— А под тем снимком не было написано, что это за люди? — поинтересовалась я, с замиранием сердца вспомнив фоторепортаж о нашей свадьбе.

— Вероятно, было, — сказала Элис. — Но Мелани тогда еще не умела читать и по краю вырезала картинку из журнала. Странно, что она до сих пор не показала тебе свое сокровище. Ну и вот, наш Луи решил удочерить девочку. Отговорить его было невозможно, тем более что в сумочке погибшей кроме ее документов и документов на ребенка был обнаружен его давно потерянный читательский билет. Луи признался мне, что действительно лет шесть назад его приятели затащили к шлюхе, дескать, негоже в таком возрасте не попробовать женщины. Он не был уверен, стала ли его первой «пробой» эта самая погибшая, но свой читательский билет он потерял именно тогда.

Трудно сказать, на что рассчитывала особа, подкинув ребенка в полицию без документов, и почему она попыталась скрыться, а может, и нарочно бросилась под машину, чтобы свести счеты с жизнью. Как бы там ни было, но при вскрытии было обнаружено большое содержание алкоголя и наркотиков в крови. Луи же начал спешно разыскивать «бабушку», чтобы получить ее согласие на удочерение Мелани.

Выяснилось, что бабушка живет под Аркашоном, учительница в прошлом. Луи узнал телефон и позвонил ей домой.

— Она в больнице, — сообщил из-под Аркашона грустный старческий голос. — Я соседка, кошку покормить пришла. А вы родственник? Какое счастье, что у Мелани есть отец! Где ж вы раньше-то были? Приезжайте! Дело дрянь! Мадам Мерсель вряд ли выкарабкается! Второго дня ее внучка — такая же стерва, как ее мать, гореть ей в пламени! — увезла Мелани в Париж! Та точно так же с ребеночком поступила! Нет, Мелани ей не внучка, она — правнучка!

Короче говоря, бабушка то ли по забывчивости, то ли специально — нам известно, что выросло из ее внучки, увезенной дочерью в Париж, — приняла слишком много препаратов от давления плюс снотворное. Вряд ли мадам Мерсель хотелось такой судьбы для правнучки. Она так и не пришла в сознание. Из Аркашона Луи привез Мелани бабушкин старинный письменный стол и комодик орехового дерева — на память. Дом же бабушки принадлежал сельской школе, в которой она, как и ее родители, проработала всю жизнь и преподавала все, вплоть до рисования.

— Ужасно, — сказала я. — Сельские учителя! И такое потомство. Насколько поняла, не только мамаша, но и бабка Мелани были те еще особы? Улица красных фонарей?

— Всяко бывает, — философски изрекла Элис. — Но с Мелани ничего ужасного не случится: рядом Луи. Слушай, — она вытащила из кармана мятую сигаретную пачку. — Не знаю, как ты, но я больше не могу! Едим-едим, разговариваем-разговариваем! — Элис встала и шагнула к окну. — Давай откроем, и перекур! Ты только не сболтни Луи, он не разрешает у него курить с тех пор, как здесь Мелани.

Она беззвучно опустила раму. Щелкнула зажигалка, хрупкий огонек закачался на фоне черноты; облачко дыма.

— Дай мне тоже, что ли, твоих термоядерных, — сказала я, закурила и пристроилась на подоконник.

— Я жутко волнуюсь за своих парней, — глядя в темноту, задумчиво призналась Элис. — Вдруг тоже попрутся к шлюхам? А потом какая-нибудь мразь предъявит ребеночка? Я — не Луи, и второй Мелани не бывает…

— Брось ты, — сказала я. — Почему обязательно к шлюхам? Нормальных девчонок, что ли, мало? Да и в любом случае не стоит переживать заранее. Когда еще это произойдет!

— Может, уже и произошло, почем я знаю? Пьеру — восемнадцать, Полю — семнадцатый годок пошел. Кавалеры!

— Сколько-сколько? Тебе ж тридцать пять! Когда ты успела?

— Тогда вот и успела. — Она загасила окурок в раковине и потянулась, чтобы зажечь огонь на плите. — Я чайник поставлю, иначе я теперь обопьюсь после коньяка.