Сердце дракона. Том 16 - Кирилл Клеванский

— Убийца? — улыбка коснулась уст демона, обнажая ряды его кривых клыков, никак не похожих на человеческие зубы. — Ты лучше меня знаешь, что Титанию невозможно убить. Как и тебя. Вы связаны своей сутью с этим миром. И пока он существует, вы будете жить. Я лишь…

— Достаточно, — перебила королева. — с меня хватит этой светской беседы, демон. Говори зачем пришел в мое царство и я решу, оставить ли тебе эту жалкую оболочку или отправить в забвение.

Несмотря на угрозу улыбка на лице демона стала только шире.

— Ты знаешь, зачем я пришел, старая ведьма, — если раньше голос Хельмера источал елей, то теперь он звучал подобно шипению рассерженной змеи. — Помнишь, как я приходил к тебе в прошлый раз? Как ползал здесь на коленях, умоляя помочь.

— Тогда я тебе ответила, что не могу помочь тому, кто отказался от собственного пути, демон, — с высоко поднятым подбородком произнесла королева. — Сейчас бы я сказала, что не хочу. Может быть ты и приблизился к своей цели, Хельмер. Может и сумел обмануть пламя внутри пронзенной горы, но не нас. Не тех, кто пришел сюда первыми. Кто есть часть этого мира. И даже…

— Твой старший брат, — теперь пришел черед Хельмера перебивать говорившую. Кто бы только мог поверить в это — среди смертных и бессмертных, среди богов и демонов нашелся тот, кто осмелился перебить саму Мэб. — тысячи эпох он страдает в цепях, не зная кто он такой — и это моих рук дело. Твоя младшая сестра навеки потеряла свой свет и покинула небосклон — это моих рук дело. Твоя сестра-близнец, великая Лето, теперь не более, чем безвольное дерево — это тоже моих рук дело.

Кот поднялся на все четыре лапы. Шерсть его вздыбилась. Глаза засверкали гневом, а когти начали постепенно вытягиваться, сияя чистой сталью.

Избушка позади королевы дрожала. Она менялась. Там, где только что глаза радовала резная древесина, теперь поднимались ледяные иглы. Простые ставни обернулись витражами из горного хрусталя, а справное крыльцо — серым камнем, впитавшим в себя стужу тысячи тысяч эпох.

Поле позади Хельмера заколосились. Вместо ржи и пшена там стояли воины. И на черном небе над его головой в запряженное боевыми лошадьми колеснице стоял старик Борей. Его огромный меч протянулся вдоль всего горизонта. Его белая борода молниями сверкала над землей.

Ступала по земле Королева Мэб.

Её черные волосы сливались с небом — и это даже не было фигурой речи. Королева действительно вместо волос носила на голове саму ночь. Ночь, опоясанную коронной с двумя стальными, окровавленными крыльями.

На её спине лежал плащ. Лапами дикого ледяного барса он сжимал её плечи и бураном ледяных осколков спускался до самых пят.

Стройное тело прикрывала кожанная броня с металлическими бляхами. В руках она сжимала толстый посох, перетянутый кожаными тесемками, спутавшимися в символе букв неизвестного алфавита.

На её прекрасном лице сияли два небесно голубых глаза. Они излучали холодную ярость и несокрушимую волю, способную сломить сами небеса.

— Ты хочешь объявить мне войну, жалкий полукровка?! — голос её звучал ревущей лавиной, готовой смести все на своем пути. — ТЫ?! Жалкий и никчемный ночной страх?! Ты хочешь преуспеть там, где не справились твои хозяева?!

Она ударила посохом о землю и позади Хельмера поднялось войско, которому нет числа.

Она ударила посохом второй раз и вместо кота на тропинке появился воин, закованный в зиму с мечом, выкованным из смерти и холода.

Она ударила посохом в третий раз и небесный витязь в колеснице замахнулся мечом, в котором ревела самая страшная из северных бурь.

— Хочу ли я объявить тебе войну, старуха? — в очередной раз сверкнул алый глаз демона. Он внезапно схватился за ручку дверцы. Плоть его зашипела, закипела. Серый дым потянулся в небо. Но демон, кажется, не замечал какую боль ему причинила субстанция, так похожая на сталь, но ею не являвшаяся — железо, вот чистый яд для фейри и духов. — Тогда, тысячи эпох назад я поклялся на этот самом месте, когда ты отказала мне, что оставлю твое сердце гнить на твоей же могиле.

Второй рукой демон сжал сферу. Красный туман вихрем окутал его фигуру.

— Я пришел передать тебе, королева, что Парад скоро начнется и тебя там ждут. Придешь ты или нет — не важно. Твоя судьба уже начертана.

А затем он исчез, будто и не было его вовсе. Только покореженный, сломанный забор и оплавленная ручка на калитке.

— Что эта значит, внучка? — прогремело в небе.

Приятная на вид старушка подошла к забору и подняла на руки урчащего кота. Она посмотрела на поля из ржи и пшена, а затем направилась к свой избушке.

— Значит в третий раз… — произнесла она, поглаживая урчащего пушистого. — все как в песне… — а затем, уже куда громче, добавила. — Отправляйся к Хафотису, дедушка. Пусть раздувает меха во всю мощь. Время подходит. Скоро мы отправляемся на войну.

Среди сада неописуемой красоты, раскинувшегося у подножия дворца, неподдающегося описанию ни на одном языке смертных, стояла тень.

Тень невысокого юноши с разноцветными глазами. На его спине реял заплатанный плащ из воспоминаний самого ветра. В его руках покоился посох, выточенный из древа расколотого и обожженного самой первой молнией, пронзившей эти небеса.

Юноша спокойно взирал на многочисленные фонтаны и статуи в этом саду. Прекрасные каменные изваяния. Но ни одно из них не могло сравниться с той, чтобы была спрятана в тени.

Покрытая плющом и плесенью, местами надколотая, древняя мраморная статуя. Такая старая, что само время на её фоне могло показаться стыдливым юношей. Или же так случилось бы из-за красоты, которую не могли умолить ни плюш, ни плесень.

Кто знает…

— Что делаешь ты здесь, смертный?! — прогремел голос великана. — В чертогах богов не место смертной плоти!

Четырех метров ростом, он был неприступен и свиреп. Из-под золотого шлема с двумя черными рогами струились его волосы, цвета расплавленного солнца. Броня, сверкавшая полуденным светилом, закрывала тело. Плащ сверкал за спиной горячим пламенем. Могучие, показательно обнаженные, лишенные всякой защиты и… шрамов, лежали на гарде двуручного клинка.

— Так вот что за нового стража Грани выковал Хафотис, — произнес задумчиво юноша. — Как интересно…

Имя бога войны словно оживило это изваяние.

— Как смеешь ты, смертный раб, произносить имя моего хозяина?! — он размахнулся мечом и попытался дотянуться до тени, но вдруг понял, что не может шевелиться. Глаза существа открылись излучая золото и… недоумение. Как какой-то смертный смог сковать своей магией его — Золотого Генерала, движения.

— Раб? — юноша подошел поближе к золотому воину. На его фоне и без того низкорослый волшебник выглядел совсем уж ребенком. — Ты говоришь, что у тебя есть хозяин, у меня же нет даже новой пары лаптей… так кто из нас раб, железяка?