Морпехи против «белых волков» Гитлера - Владимир Першанин

Николая собирались представить к медали, но он сам все испортил. Дня через два к нему зашел зам по пропаганде, попросил написать статью в газету. Слобода, наполненный свежими впечатлениями, статью написал, сам отпечатал на машинке и принес в отдел пропаганды.

Через час его вызвали и отчитали.

– И эту херню во флотской газете моряки будут читать? Немцы три катера утопили, дивизион больше не существует, экипажи наполовину выбиты, и воевать некому. Ты не политработник, а вредитель. Паникер!

Начальник отдела пропаганды не любил ковыряться в бумагах, мог и прозевать статью. Тогда ему тоже могли грозить неприятности. Любитель выпить, он в такие моменты не владел собой. Его багровая двойная шея тряслась, изо рта летели брызги.

– Ты не жид случаем? — орал он. — Кучерявый, хитрый, прижух в политотделе, а тебя на передовую надо.

Слобода ответил резко, оскорблений он не терпел.

– Я уже не раз там побывал, а вам не мешает туда прогуляться, чтобы знать истинную картину, а не плести краснофлотцам небылицы. Немцы — серьезный враг и умеют воевать. А вы из них кретинов делаете, которых шапками закидать можно.

После этого разговора отношения с начальством безнадежно испортились, и Николая Слободу вскоре перевели в отряд «Онега». Ехидно напутствовали: мол, если в тылу не усидел, придется воевать. Впрочем, Николай был готов идти хоть куда, лишь бы не видеть своих коллег-политработников.

Отец, который воевал под Ленинградом в должности заместителя командира артиллерийской бригады, узнал о неприятностях сына. Спрашивал в письме, может, нужна помощь? Николай ответил в тот же день, что все нормально, никакой помощи не надо. Пока письмо шло к адресату, подполковник Захар Андреевич Слобода погиб, ведя дуэль с тяжелой немецкой батареей, обстреливающей Ленинград.

Полярный день. Солнце ходит по кругу и ночью светит, как днем. Некоторые ребята не могут привыкнуть и почти не спят. Четыре дня на моторной шлюпке обследовали места, откуда вели работу чужие радиопередатчики.

Север — чудная страна. Вода ледяная, никогда не прогревается, а голубая и кажется теплой на вид. Просто она отражает небо, а если набегут тучи и поднимется ветер, волны становятся свинцового цвета. Шлюпка устойчивая, но когда хлопнет тяжелая волна со всего маху, в момент перевернет своей свинцовой массой.

Однажды в километре от берега Фатеев отчетливо разглядел подводные утесы, едва не достигающие поверхности воды. Если зевнешь и пропорешь о них днище, то вряд ли доберешься до берега.

– Не бойся, Славка, — успокаивает проводник из местных. — Мы эти скалы хорошо знаем.

– А почему прошли так близко?

– Там дальше течение сильное, большой крюк получится.

В другой раз плыли в проходе между льдинами, которые вдруг начали сближаться. Все заволновались — раздавят к чертовой матери! Проводник, возможно, и сам не ожидал подвижки. Увеличили ход и выскочили из ледяного коридора, когда его ширина достигла метров восьмидесяти, не больше. Казалось, пятиметровые глыбы того и гляди рухнут на голову.

– Здесь большого льда нет, — объяснял проводник. — Всегда успеешь выскочить.

– А если мотор откажет?

– На лед выберемся, помощь ждать будем.

– Вон стены какие отвесные, попробуй выбраться.

Однажды увидели небольшую стаю крупных белых дельфинов — белух. Они резко вынырнули из-подо льда, шумно выбрасывая воздух. На небольшой льдине увидели в тот же день трех пятнистых тюленей. Проводник из местных сразу загорелся.

– Давай плыви туда. Хорошее мясо.

Отряд пытались кормить тюленьим мясом, но никому оно по вкусу не пришлось. Но все же, уступая проводнику, двинулись к льдине. У проводника был старый американский винчестер, стрелял он на редкость метко. У Фатеева не было желания убивать животных в такой хороший голубой день, он резко увеличил газ. Тюлени подняли головы, а затем дружно плюхнулись в воду.

В поселке Надьярка участковый милиционер сообщил, что видел вчера двух незнакомых людей, окликнул их, но догнать не смог из-за сильного тумана.

Растягиваясь цепочкой, группа из семи человек обследовала километров пять берега. Ничего подозрительного, следы резиновых сапог, обычной летней обуви для здешних мест, остатки давнего костра, ржавые консервные банки.

В эффективность таких операций без радиопеленгующей аппаратуры верилось с трудом. Ну что же, по крайней мере, немцы знают, что спокойной жизни им не будет.

Жутковатая находка попалась на обратном пути. Оранжевая спасательная шлюпка с английского судна, до краев залитая водой. Она не затонула благодаря специальным герметичным отсекам, но троим морякам в таких же оранжевых костюмах это безразлично. Они погибли от ледяной воды и колыхались, сталкиваясь друг с другом.

Тянуть на буксире шлюпку, наполненную водой, слишком тяжело. Кое-как перевалили к себе на борт три тяжелых опухших тела. Пока возились, не заметили, как появился немецкий самолет-разведчик. Он сделал круг на километровой высоте, затем второй со снижением. Все замерли. Если продолжит снижение, то наверняка целью станет их шлюпка. Но массивный трехмоторный гидросамолет со свастикой и крестами не захотел тратить горючее, чтобы опускать еще ниже 15-тонный корпус, и двинулся дальше.

– Пронесло, — вытер пот со лба новичок Кучеренко.

А Гриша Чеховских похвалился:

– Его из «дегтяря» запросто снять можно. У гидросамолетов броня слабая. Жаль, что ниже не опустился.

– Спасибо скажи, что фриц горючего пожалел, — усмехнулся политрук Слобода. — У него пушек и пулеметов штук пять, да полтонны бомб. Одной очередью ко дну бы нас пустил.

– Летает, высматривает, а наших истребителей и близко не видно, — накрывая чехлом пулемет, сказал Чеховских.

Разговор об истребителях не поддержали. Их и так мало, и сопровождают они союзные караваны с грузом. Обратный путь проделали молча, стараясь не глядеть на прикрытые брезентом тела. Две другие поисковые группы ничего подозрительного не обнаружили, а четвертую обстреляли с берега из автоматов. Один десантник погиб, второй был тяжело ранен.

Маркин загорелся было организовать погоню, но в штабе его остудили. Прошло слишком много времени, немцы успели скрыться.

На танцы иногда приходили эвакуированные девушки, работавшие в основном в рыбацкой бригаде. Зенитчицы, связистки и медсестры воспринимали их с долей высокомерия. Не так много в армии военнослужащих женщин, все они избалованы мужским вниманием, одеты в добротные, пошитые по фигуре гимнастерки и юбки, хромовые сапожки.

Эвакуированные — попроще и одеты беднее. Фатеев долго присматривался к худенькой девушке в очках, затем, дождавшись начала мелодии, решительно подошел к ней:

– Позвольте вас пригласить?