Невеста для негодяя - Натали Ормонд

ничью лишь в том случае, если ты расскажешь мне то, что я хочу знать, − способность разумно мыслить постепенно возвращалась ко мне. − Иначе нам придется продолжить сражение.

− Нет, на продолжение поединка я согласиться не могу. Боюсь, что не смогу сдержать себя, − Лаэриэнь с шумом выдохнул.

− Тогда… − начала я.

− Я расскажу тебе, − согласился он, отступая на шаг назад. − Но сначала я хочу пригласить тебя на прогулку по городу. Хочу быть тем, кто покажет тебе Руад.

Я подняла голову, вглядываясь в лицо Лаэринэня. С чем было связано это неожиданное предложение прогулки? Хотел ли он отложить рассказ, надеясь, что я вовсе забуду о нем? Или действительно хотел пройти со мной по улицам города? Вполне возможно, что верными были оба варианта.

− Хорошо, − согласилась я, не став раздумывать слишком долго.

− Вот так просто? − казалось, Лаэриэнь не ожидал от меня такого быстрого согласия.

− А что не так? В конце концов, вряд ли кто-то может познакомить с городом лучше, чем глава некогда правящего рода, да еще и регент в придачу. − О том, что я буду рада провести время именно с ним, я предпочла умолчать. Хоть Лаэриэнь и числился формально моим женихом, для столь личных признаний было еще рановато.

Переодевшись в легкое летнее платье и собрав волосы в простую, но элегантный узел на затылке, я вскоре была готова к выходу. Лаэриэнь церемонно открыл передо мной дверь моего небольшого дома, и мне на мгновение показалось, что это наш с ним дом. Что я вовсе не нежеланная невеста для него, а он − совсем не негодяй, желающий ради чужой прихоти разрушить мою жизнь. Что все совсем наоборот, и мы с ним счастливые супруги, у которых впереди долгая счастливая жизнь вместе.

Там, за порогом, царило утро теплого летнего дня. Такого, когда впереди тебя ожидает не только прекрасный день, наполненный радостью и смехом, но и долгое лето, в котором будет все, о чем ты только могла мечтать. Лето, наполненное объятиями и поцелуями. Лето, которое станет началом жизни, полной любви и счастья.

Я чувствовала себя легкой, словно наполненной изнутри искрящимися пузырьками, идя рядом с Лаэриэнем по улицам города. Руад был прекрасен. Его мостовые, вдоль которых стояли каменные дома под островерхими крышами, скверы и парки, которых здесь было великое множество, и, конечно же, океан, с востока подступавший вплотную к городу. Мы с Лаэриэнем удобно устроились в небольшом ресторанчике на набережной, где подавали морепродукты. Теплый летний ветер доносил до нас звуки вальса, который играл расположившийся неподалеку духовой оркестр. На набережную накатывали волны. И мне вдруг показалось, что так будет всегда. Что всегда будут и эта музыка, и шум волн, и соленый морской воздух, и мужчина, сидящий напротив меня. Тот, чья ладонь сейчас лежала поверх ладони моей, расположившейся на крахмальной скатерти стола. Мгновения, память о которых я сохраню навсегда, пусть даже и оказавшись в любом месте из ожерелья миров, если мне выпадет такая судьба.

− Все это исчезнет, − неожиданно произнес Лаэриэнь, обводя рукой набережную и людей, идущих по ней. − Все, что я знаю и люблю, канет в забвение. Нет, то, что нас окружает, море, здания, они останутся. Также, как и те, кто живут в Руаде. Но элины, а именно их здесь живет подавляющее большинство, необратимо изменятся. Все будет именно так, если замысел, приведенный в исполнение прежним первым министром, не удастся изменить.

7

Я смотрела на Лаэриэня, такого мужественного и красивого, с вновь упавшей на лоб прядью волос, на этот раз из-за легкого морского бриза, и не могла поверить в то, что его, моего жениха, пусть и нежеланного, что моего персонального негодяя вдруг не станет. Нет, когда-нибудь, еще очень нескоро, потому что элины живут долго, и он, и я, мы растворимся в бесконечности ожерелья миров. Но это будет еще не теперь, а прямо сейчас нас, как и большинство остальных жителей Руада, впереди ожидала жизнь с ее радостями и горестями. И потому поверить в то, что только что сказал Лаэриэнь, было очень сложно.

− Это просто ужасно, то, о чем ты сказал, − произнесла я, не отрывая взгляда от лица мужчины.

− Я знаю, − грустно усмехнулся Лаэриэнь, − но это правда. К моему величайшему сожалению. Но, могу тебя заверить, что я делаю все, чтобы не допустить подобного варианта развития событий.

− Расскажи мне. Пожалуйста, − попросила я. − Я обещаю, что не расскажу никому.

− Хорошо, − согласился Лаэриэнь. − Все дело в нашей особой способности, в способности элинов. Как ты знаешь, многие годы в империи существовал запрет на обучение элинов обращению со своим даром. О нем не то чтобы забыли, но перестали вспоминать, чтобы не навлечь на себя беду. Но дар-то никуда не делся. Он просто оставался непроявленным, спящим в каждом из нас, ожидая часа, когда к нему вновь обратятся. И этот час, по замыслу первого министра, должен был совсем скоро наступить.

Он придумал очень элегантное решение. Простое, но крайне действенное. Направить дар элинов против них самих же. Незаметно, но необратимо воздействовать на всех элинов империи, так, чтобы заставить их делать то, что нужно ему. Не принимать решения согласно своему разуму и своей воле, а руководствоваться навязанными извне приказами, даже не понимая этого. Теряя себя безвозвратно. Продолжая жить, но − становясь кем-то другим.

− Но ведь для того, чтобы осуществить подобное, мало лишь собственного дара, − заметила я. − К тому же, первый министр был андром, а не элином, и у него не могло быть способности оказывать непосредственное влияние на чужой разум. Значит, для этого ему бы понадобилось какое-то устройство, − предположила я.

− Все верно, − согласился со мной Лаэриэнь. − И такое устройство было создано. Излучатель. Мы точно знаем по крайней мере об одном из них.

Все это время, с тех пор, как мы зашли в этот ресторанчик на набережной и уселись за столик друг напротив друга, мужчина не отводил от меня взгляда. Впрочем, как и я от него. А потому я без труда смогла заметить, как внезапно что-то за моей спиной привлекло его внимание.

− Вот ведь… − с губ Лаэриэня было готово сорваться заковыристое ругательство, но он в последний момент сумел удержать себя.

− Кто там? − спросила я, едва