Его добыча - Алена Медведева

Только укрывшись ото всех, позволила себе проявить истинные эмоции. Для других они стали бы символом слабости, для меня же оказались проявлением раскаяния, даже сожалений. Кого я обманываю? Эта работа не для меня!

Читая сухие пункты трудового контракта, не всегда понимаешь, что за ними стоит. И сможешь ли ты справиться с этим. Я не смогла… Одно дело — бесконечные наблюдения за системами слежения, учебные тренировки и беззлобные шутки между коллегами, и совершенно иное — вот так, напрямую, день за днём сталкиваться с чьей-то болью, отрешённо наблюдать за вынужденными муками других, привыкая к этому и начиная воспринимать как должное.

Эта станция… Жуткое место! Отвратительные порядки и неправильные деяния. Неправильные с моральной, человеческой точки зрения… Да, Доран твердил, что я не знаю настоящей жизни в том её трагичном проявлении, которое приносят потери. Что я не понимаю, откуда может появиться ненависть одних разумных существ к другим, потому что не представляю реальной жестокости мира!

Что ж… Напарник наверняка прав, и моё отношение — просто трусость, неспособность переступить через собственные страхи и сомнения. Наверное, я обречена стать жертвой любого столкновения, не смогу противостоять угрозе и защитить себя.

А значит, это место и эта работа не для меня. Я бы прямо сейчас свой контракт разорвала, но… Жаль заработанных денег. Неустойка за досрочное расторжение — огромная. Но зато уж по окончании вахты я точно не стану подписывать соглашение на новый срок. Больше не вернусь к бесстрастным наблюдениям за чужими сломанными жизнями, к страху однажды действительно убить кого-то, к необходимости мириться с навязчивой похабностью напарника. Пора прекратить демонстрировать силу и готовность противостоять любому противнику.

Кого я обманываю? Крутая и невозмутимая Троя Флэш, рядовая гарнизона, — это не про меня. Под её личиной — встревоженная происходящим и измученная необходимостью мириться с чужой болью девчушка с мирной Земли. Я как антипод материализованных амиотов, только у них за навязанным и, по их меркам, слабым телом скрывается всесильный и безжалостный дух.

Решено! Мне пора домой. Пора забыть об этом месте как о страшном сне. Когда-то неустроенность жизни, одиночество и отсутствие близких — а я выросла в приюте и своей семьи не знала — заставили податься в космос. Казалось, там, далеко между звёздами, я отыщу себя, обрету цель, а с ней и смысл жизни. Однако я ошиблась, переоценив свою тягу к переменам.

Вздохнула и оттолкнулась от рамы. Самобичевание — занятие бессмысленное, если нет возможности прошлое изменить. Остаётся надеяться на будущее.

Растёрла холодный лоб, прикинула, что по времени всех уже должны были отпустить — наверняка закончился и третий спарринг. Сбросив ботинки, сняла брюки и, прихватив с полки щётку, босиком, в одной футболке отправилась в душевую.

В числе желающих освежиться оказалась не я одна. Как минимум три кабинки уже были заняты — на матовых стенках дверей оседали и скатывались вниз капли воды. Я закрылась в свободной, ближайшей к выходу. Привычный поступок на внепланетарном объекте, где коллектив преимущественно мужской, — всякий раз, когда выхожу из душа, вижу, как народ пялится на мои формы. Увы, личный душ в крошечных каютах рядового персонала не предусмотрен, как и особые условия для сотрудниц, — только такие вот душевые общего пользования.

В кабинке под струями тёплой воды стало легче — пропала дрожь, которая, несмотря на кажущееся спокойствие, всё ещё периодически сотрясала тело. Зато навалилась усталость. Расслабляющая до сонливости, уютная, влекущая обратно в каюту. Я спорить с ней не стала. Выключив воду, постояла под тёплым потоком воздуха, осушающего кожу и волосы, и раскинула руки в стороны, касаясь стен и тем самым активируя режим одевания — функцию «гардероб».

Датчики, как всегда, сработали безукоризненно: струи «умного» жидкого материала ударили из раскрывшихся отверстий в стенах и потекли по телу, облепляя и превращаясь в ткань. Через несколько минут я, уже в чистой плотно облегающей футболке и трико, выскочила в «предбанник», где народа ощутимо прибавилось.

— Троя? Как ты сюда успела-то? Вроде вас только-только отпустили, — остановил меня всех и во всём подозревающий женский голос. Я же, скрипнув зубами, затормозила и обернулась, хоть и намеревалась уже выйти в коридор, покинув санитарную зону.

— А я на «полигоне» задерживаться не стала, вот и прибежала быстрее всех, — заставила себя улыбнуться, глядя в лицо начальнице. — Ко мне есть какие-то вопросы?

Мне не повезло: мало того, что Еннола, являясь старшей по званию, контролировала работу в секторе слежения, она ещё и крутила амуры с офицером, курировавшим мой отряд. Что, если наябедничает?

— Есть, — хмыкнула соплеменница, придерживая дверь рукой. — Хорошо, что встретились, не придётся тебе сообщение отправлять. Завтра ты у меня на дежурстве. В графике смена у тебя стоит обычная, а по факту будет двойная. Отработаешь свой «санаторий», — сообщила, явно подразумевая отгул в лазарете после нападения амиота. Прищурив и без того не самые большие глаза, она стала похожей на азиатку. Впрочем, вполне вероятно, что среди её предков как раз они и затесались.

— У меня справка! Я по медпоказаниям отсутствовала… — хоть и понимала, что занятие бессмысленное, но всё же попыталась оправдаться.

Не помогло. Старшая по званию лишь отмахнулась и закрылась в кабинке.

Я же побрела к себе: скорее бы уже рухнуть в кровать, тем более выспаться предстоит впрок, раз у меня сутки дежурства. Эх… Что такое «не везёт» и как с этим бороться?

Видимо, никак. Поняла это, едва открыла дверь в каюту и услышала:

— Наконец-то, напарница. Я уже запарился тебя ждать.

Чуть вслух не застонала: ну как так-то… Всё злополучный устав виноват — напарники знают коды от жилых помещений друг друга на случай внезапной пересменки.

Вальяжно развалившийся на моей койке, Дор неспешно поднялся, чтобы вразвалочку приблизиться. Остановился и опёрся локтем о притолоку, а головой на свою ладонь, заняв собой едва ли не половину свободного пространства комнатушки.

— Такое ощущение, что это ты в мою каюту пришла, а не я в твою, — изрёк глубокомысленно. — Мнёшься на пороге…

— Я пришла, а ты уходишь, — шагнув внутрь, я мотнула подбородком на выход.

— Тро… — поморщился рарк, не меняя положения. — Ну хватит, а? Я ж по-хорошему хочу. И, кстати, ты ведь на самом деле задолжала мне. Обещала составить компанию и вместе выпить…

— Выпить. А дальше что? — уперев руки в бока, я грозно на него воззрилась.

— Да ничего, — фыркнул Дор. — В смысле ничего из того, что ты сама не захочешь.

— Тогда я скажу сразу — не захочу. Можешь налить себе стаканчик, раз уж без этого допинга тебе не расслабиться, выпить и на этом успокоиться.

Конкретно сегодня рарк был мне даже более неприятен, чем обычно. Его неприкрытое самодовольство альфа-самца и проявленная жестокость в отношении амиота вызывали отвращение. Чтобы стоять вот так, вплотную, мне приходилось превозмогать себя.