Жаркое лето 1762-го - Сергей Алексеевич Булыга

знаешь для кого. Потому что я был у него! Это просто нечеловеческие условия, он очень страдает. Вот я и велел…

Но тут царь замолчал и настороженно посмотрел на Ивана. Иван не знал, как ему быть. А царь не сводил с Ивана глаз и продолжал молчать. «Наверное, — подумал Иван, — он сейчас решает, что со мной делать. Ну так скорей бы решил, скорей бы все это кончилось!»

Но царь молчал. Тогда сказала царица:

— Уже очень поздно, Питер. Я хочу спать. Надеюсь, вы отпустите меня?

— Да, конечно, — сказал царь.

Царица поднялась из-за стола. Тогда тут же поднялся и царь. Поднялся и Иван.

— Вот только что еще, Катрин, — смущенно сказал царь. — Ты не подумай, будто я хочу тебя этим как-то оскорбить. Или выразить свое недоверие. Но вот этот человек, — продолжал он уже довольно жестким голосом, при этом указывая на Ивана, — вот этот человек отныне будет постоянно пребывать при тебе. Его зовут Иван, и он мой друг. Так что в случае чего, то есть при мало ли какой опасности, можешь всецело полагаться на него.

— Но у меня и так уже есть охрана, — сказала царица. — И я ничего не боюсь.

— Это прекрасно! — сказал царь. — Но лишняя предосторожность никогда не повредит. Итак, — и царь кивнул на Ивана, — ротмистр…

— Заруба-Кмитский, — подсказал Иван.

— Заруба-Кмитский, — повторил царь. — Ротмистр, только что из Померании. А теперь он будет при тебе, Катрин. И завтра, а может, уже даже сегодня ночью ему будет придан эскадрон. Он же ротмистр, Катрин. А что такое ротмистр без эскадрона? Это… Ну да это и так понятно.

Царица согласно кивнула, после повернулась к Ивану, некоторое время рассматривала его, после еще раз кивнула, опять повернулась к царю и спросила:

— Так я свободна?

— Вполне! — сказал царь. — Но только в пределах этого дворца, Катрин!

Она опять кивнула, развернулась и пошла к той самой двери, из которой раньше выходила.

— Только в пределах, я сказал! — выкрикнул ей вслед царь. — Ты слышишь? Это приказ! А мы люди военные и с приказами шутить не будем!

Но царица к тому времени уже ушла и дверь за ней закрылась. Царь резко тряхнул головой и очень сердито сказал:

— Дура!

А после еще постоял, посмотрел на закрытую дверь, успокоился, повернулся к Ивану и сказал уже вот что:

— Прекрасно! Я о большем и не мечтал. Но я очень спешу, Иван. Так что идем, ты проводишь меня, а я заодно расскажу тебе, что ты здесь должен будешь делать.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Господин комендант

Но на самом деле он об этом почти ничего не сказал. То есть сказано им тогда было, конечно, много, но всякий раз о чем-нибудь другом. Так, когда они только вышли из дворца, царь жестом остановил Ивана, после многозначительно кивнул в ту сторону, куда ушла царица, и так же многозначительно сказал:

— Теперь ты все понял. Теперь тебе ничего не нужно объяснять. Только я еще напомню, что я с этой женщиной живу… нет, уже просто состою в законном браке уже целых восемнадцать лет! Пойдем!

И они пошли дальше, в парк. Там царь довольно скоро остановился. К нему сразу же подошел голштинский офицер и доложил, что все уже готово. Царь сказал, что он сейчас будет, и отпустил голштинца. И когда царь с Иваном опять остались вдвоем, царь сказал:

— У меня чутье, Иван. Я же прирожденный охотник. Поэтому я сразу понял, почуял, что ты меня не предашь! — Тут он даже взял Ивана за пуговицу мундира, дернул ее, будто хотел оторвать, и сердито спросил: — Разве не так?

— Так! — растерянно сказал Иван. — Я присягал!

— Э! — насмешливо сказал царь, отпуская Иванову пуговицу. — Если бы все было так просто, Иван. А то как раз наоборот: те, которые крепче клянутся, после первыми и предают. Но мы не о них сейчас говорим, а о тебе. Неси, Иван, службу, выполняй, что тебе было велено, а я помню, что я тебе обещал. Я говорил, что ты потом можешь просить чего хочешь. А можешь, — сказал он и даже усмехнулся, — а можешь и уже сейчас попросить. Так чего ты хочешь, Иван? — продолжал он, опять беря его за пуговицу. — Ну! Говори!

Иван крепко смутился, но все же сказал:

— Благодарю, ваше величество, но я сперва отслужу, а потом уже буду просить.

— И правильно! — сказал царь. — Правильно! Я бы сам так же на твоем месте ответил. Да и чего тут спешить? Служба у тебя будет недолгая. Сейчас я приеду туда обратно и распоряжусь, чтобы тебе сюда прислали эскадрон. И потом завтра тебе надо будет с ними один день здесь пробыть, а уже послезавтра, я так думаю, я опять сюда приеду, это будет утром, и мы это дело совсем завершим. Вот и все!

— А… — сказал было Иван, но, посмотрев на царя, сразу замолчал.

Царю это понравилось, он одобрительно кивнул, после сказал:

— И не забывай, что на тебя возложена великая честь — охранять государыню. И охранять с особым тщанием. Ты меня понял?

Иван отдал честь.

— Вот это хорошо, — сказал царь. — Люблю, когда мне не задают лишних вопросов. Мы же не малые дети, Иван, мы же и так все понимаем. Правда?

Иван кивнул.

— Ты чего это?! — сердито спросил царь. — Мы с тобой что, водку пьем? Ты почему мне киваешь? Ты на службе или где?!

Иван встал во фрунт и отдал честь.

— Вот так оно намного лучше, — сказал царь уже не так сердито. — Распустила вас тетушка. Вот что такое бабье воспитание! Так и Пауля испортили. Он теперь не будущий солдат, а неизвестно кто. Кисель какой-то! А!

Тут царь вдруг резко развернулся и пошел по аллее. Но уже шагов через пять опять так же вдруг резко остановился, обернулся и сказал Ивану:

— И еще вот что помни: отныне ты никому, кроме меня, не подчиняешься. Только мне и присяге, понятно?!

Иван отдал честь. Царь засмеялся и сказал:

— Я рад, что ты мне попался. И Дружок тоже сразу тебя признал. Помнишь Дружка?

— Так точно! — ответил Иван.

— Пф! — в сердцах воскликнул царь. — Какие вы все скучные, Иван! С вами просто умрешь со скуки! — Тут он опять развернулся и, уже больше ничего не говоря, пошел по аллее и очень быстро скрылся за деревьями.

А после в той же стороне зацокали копыта — и они все уехали. Иван постоял еще немного, послушал, но больше ничего не услышал и пошел обратно.