Побег - Кэтрин Ласки

– И Грулло, и Аррьеро… и Бобтейл… они все были здесь.

Она осторожными шажками продвигалась вперед, стараясь понять, куда ушли лошади и кто был с ними.

– Людей Искателя среди убитых нет, – заметил Эсперо.

– Я не понимаю! – прошептала Эстрелла. – Неужели это сделал Искатель?

– Не знаю, но это и не работа Пожирателя-Из-Тени. Это сделали люди, – голос жеребца дрожал от гнева и отчаяния. – Это сделали люди!

Анжела нервно фыркала и трясла гривой.

– Нет, нет, это не может быть Искатель! Он никогда бы так не сделал! Я слыхала о таком на Первом Острове. Люди Чицен, люди из племени майя – они приносят в жертву своим богам других людей!

– Я тоже слышал об этом, – тихо сказал Эсперо. – Но никогда не верил…

Голос его сорвался. Он смотрел на обломки каменных богов – головы, руки, ноги, чешуйчатые хвосты, звериные лапы. Это были боги майя. Должно быть, их разбили Искатель и его люди.

Внезапно до них донесся странный мяукающий звук. Ничего подобного Эстрелла никогда в жизни не слышала и теперь вопросительно смотрела на Эсперо.

– Это же… не лошадь, верно?

– Это ребенок.

– Жеребенок?

– Нет, это человеческий детеныш! – с этими словами Эсперо бросился в ту сторону, откуда доносился плач.

Остальные лошади последовали за ним и на следующей поляне нашли группу людей, сгрудившихся вокруг каменного колодца, на краю которого стояло грубо вырезанное из дерева изображение… Девы Марии. Однако это не были люди Искателя – это были туземцы. Один из них, вероятно, жрец, одетый в белый балахон, перепачканный кровью, держал на вытянутых руках плачущего ребенка, готовясь бросить его в колодец.

Эсперо был смущен и удивлен. Боги белых людей никогда не требовали человеческих жертв, он это знал…

Потом он понял, в чем дело. Лошади стали свидетелями войны богов. Искатель уничтожил богов майя, и теперь испуганные туземцы готовы пойти на все, лишь бы задобрить чужого бога – и вернуть своих. Ради этого они собираются принести в жертву ребенка!

Отвращение, которое Эсперо и без того испытывал к людям, сделалось нестерпимым и горьким на вкус. Серый жеребец яростно заржал и шагнул вперед, люди в панике шарахнулись от колодца. Какая-то женщина, воспользовавшись общим смятением, выхватила ребенка из рук жреца и кинулась в чащу, всхлипывая и прижимая дитя к груди.

Люди в ужасе падали на колени и закрывали головы руками, а пятеро лошадей промчались через страшную поляну и скрылись в джунглях.

Они скакали вперед, пока не выбились из сил. Больше всего на свете они хотели навсегда забыть жуткую поляну, окровавленные каменные статуи и плачущего ребенка на руках у жреца.

Лошади остановились, когда кончились силы. Все тяжело дышали, бока ходили ходуном, дрожали измученные ноги, и блестела от пота шкура.

– Я не понимаю! Я просто не понимаю, что там происходило! – простонала Эстрелла, тяжело дыша.

Анжела задумчиво произнесла:

– Это сделали новые люди… Другие люди…

Эсперо с недоумением смотрел на нее. Корасон же кивнула, словно прекрасно понимала подругу.

– Да, это новые… Чицен.

– Скажи, ведь ты же видела следы Центелло, Аррьеро и доброго старого Грулло?

Эстрелла не могла поверить тому, что слышит. Она чувствовала, как напряглись все ее мышцы, как звенит от этого напряжения что-то внутри. Ей не нравился странный разговор двух кобыл, не нравился он и Эсперо. Серый жеребец резко забил копытом об землю, привлекая внимание Анжелы и Корасон.

– Послушайте меня, вы! Там убивали не только люди Чицен! Там убивали и испанцы. Те самые люди, которые заботились о вас, приносили вам воду и насыпали овес в ясли. Те самые, кто рвал ваши губы мундштуками и клал на спины тяжелые седла! – он почти кричал. – Те самые люди, которых мы называем хозяева! А они не хозяева, они – убийцы!

Корасон и Анжела ответили не сразу, и это время показалось вечностью. Глаза кобыл потемнели, в них появилось что-то дикое, безумное, словно их терзали демоны. Они храпели, скребли землю и трясли гривами. Анжела так сильно изогнула шею, что почти уткнулась носом себе в грудь, и переступала на месте странными маленькими шажками. При этом она была странно безучастной, словно не понимала собственных действий. Разум словно оставил ее тело, и движения становились все более автоматическими и скованными.

Эсперо шепнул Эстрелле:

– Это семенящий шаг. Бедняги! Взгляни, и Корасон начала…

Он печально склонил голову и тихонько заржал.

– Бедные девочки… Они застряли меж двух миров… Между Старым Светом и Новым…

Эсперо выпрямился и сказал громко и властно:

– Слушайте меня, лошади! Ваших хозяев больше нет. Вы не на параде. Вам больше нет нужды помнить все эти шаги. Ваша служба окончена. Ты свободна, Корасон! Анжела, ты свободна!

Анжела замерла на месте и тоненько, неуверенно заржала.

– Анжела… Анжела… Почему Анжела… Мне нравилось мое старое имя…

– Феа? Тебе нравилось, что люди называют тебя Уродиной?

Корасон всхлипнула.

– А мне нравилось мое имя Вьеха. Старуха…

Эсперо затряс головой в полном отчаянии. Он думал: «Они безнадежны! Совершенно безнадежны. Даже после того, что они видели…»

Менее тактичная Эстрелла громко фыркнула:

– Вы что, с ума сошли?

– Мы хотим найти остальных. Грулло, Аррьеро… Мы уже слишком стары, чтобы забыть старые правила и научиться новым. – Анжела робко взглянула на Эстреллу. – Они ведь не так уж плохо к нам относились, Искатель и остальные люди.

– Да они выбросили нас с корабля! – закричала Эстрелла.

Корасон подошла ближе и встала рядом с Анжелой.

– Да, но вспомни: кузнец сказал, что мы сильные и сможем добраться до земли. Так и произошло, мы это сделали. Вот увидишь, они будут счастливы нас видеть! А мы будем честно служить им, нашим хозяевам, как делали раньше. Это у нас в крови!

Анжела снова низко наклонила голову. Эсперо не верил своим глазам. Кобыла вела себя так, как будто во рту у нее по-прежнему был мундштук.

Почему обе кобылы так хотят вернуться? Да и к чему они хотят вернуться – к войне, к сражениям, к тому, чтобы нести на себе тяжело вооруженных всадников и терпеть, когда в бока впиваются острые шпоры? К путешествию через океан в тесном га-маке?

Честно говоря, Эсперо и сам не знал, какая жизнь предстоит им на новых землях, но почему-то не сомневался, что Эстрелла это знает. Перлина была не просто одной из самых умных лошадей – как это часто бывает у лошадей светлой масти, она обладала древним зрением и могла прозревать прошлое. Возможно, она могла видеть давние дни, когда Первые Лошади только пришли на землю и бегали среди лугов, свободные и независимые. Перлина каким-то образом передала это знание Эстрелле, Эсперо был почти уверен в этом.