Бегство из психушки - Георгий Богач

– Просто я понравился этой даме, а поклонницы стимулируют творчество.

– Ты назвал эту шлюху дамой?! Тебя тянет только на уличных потаскух. Если так будет продолжаться и дальше, то я тоже начну флиртовать с мужчинами.

Антон подошел к Катерине, влепил ей звонкую пощечину и направился к двери. Катерина перегородила ему путь.

– Пропусти меня! Деньги за проданные картины можешь оставить себе как оплату твоих сексуальных услуг. А я поищу себе кого-нибудь подешевле. Ты мне не по карману. Ты даже обычный борщ сварить не умеешь! Вы тут, в Америке, помешались на полуфабрикатах, разогреваете их и считаете, что приготовили полноценный обед. Я не хочу травиться консервантами! Я хочу простой гречневой каши с домашними котлетами, накрученными на мясорубке, и квашеной капустой!

– Ты посмел меня ударить?!

– Скажи спасибо, что я не размазал тебя по стенке. Иди к своим американским шоферюгам, с которыми ты трахаешься прямо в машинах. Поэтому вместо парфюма от тебя постоянно несет бензином. Американская подстилка!

Внезапно в глазах Катерины появилось восхищение.

– Ты неотразим, когда злишься! Таким я хочу тебя еще больше, – Катерина начала срывать с себя одежду.

…Через час они мирно спали на подушках от софы, сброшенных на пол. Голова Катерины покоилась на волосатой груди Антона. Из бутылки в его руке вылился виски и пятном расползся по мятому смокингу.

Миронов подошел к высокому забору из металлопрофиля и нажал кнопку видеофона у металлической двери, украшенной коваными завитушками. Через несколько секунд прозвучало: «Проходи» – дверь открылась, и Миронов вошел во двор.

Максим Скворец в одних трусах сидел за столом в тени громадной липы и наливал в стаканы водку из бутылки, которую достал из ведерка со льдом.

– Встречаю тебя, Юра, как дорогого гостя, – он протянул Юрию Тимофеевичу запотевший стакан.

Оттопырив мизинец, Миронов осушил стакан, двумя пальцами взял с блюдца соленый огурец, хрустнул им, выдохнул и сел за стол напротив Скворца.

– А ты неплохо справился с задачей, Юра. Софья Николаевна за две минуты раскусила, что Валька Побеглый – симулянт, и прогнала его. Она даже не успела заметить, как Валька сфотографировал небольшой столик в углу ее кабинета. А на столике лежала неказистая пластмассовая коробочка с вделанным в нее стареньким амперметром и проводами, обмотанными изолентой. Весь секрет ее лечения – в этом аппарате. Я отослал хозяину фото этого приборчика по электронной почте, и за него мы получим неплохое вознаграждение.

– И сколько же хозяин отвалит нам за эту фотографию?

– Не нам, а мне. Вы с Валькой получите свои фиксированные суммы. Твоя сумма тебя устраивает?

– Вполне. Я даже присмотрел себе квартиру на Петроградке. Чувствуется, что наш хозяин богатенький. Он, кажется, москвич? – как бы невзначай спросил Миронов.

– Никогда больше не задавай мне подобных вопросов, – Скворец понизил голос. – Меньше знаешь – крепче спишь. С ним контактирую только я. Теперь твоя задача – узнать, как Валко воздействует этим приборчиком на мозг. За это ты получишь вот столько, – Скворец наклонился, нарисовал пальцем на песке цифру, а потом стер ее ладонью.

На лбу Миронова выступил пот. Он налил себе еще стакан водки и в три глотка его осушил.

– Если это серьезно, то мне надо знать о госпоже Валко побольше. Я не могу работать вслепую.

– В молодости Соня Валко занималась художественной гимнастикой и входила в сборную команду Санкт-Петербурга. Когда она стала вставлять в свои комбинации акробатические элементы, не свойственные художественной гимнастике, тренер попытался остудить ее пыл, но не смог: Сонечка была необыкновенно упряма. Она поссорилась с тренером, с Федерацией художественной гимнастики и ушла из спорта. Она училась тогда на третьем курсе Санкт-Петербургской педиатрической академии. На последних курсах она стала ходить в СНО – студенческое научное общество, увлеклась психиатрией, освоила технику гипноза, психоанализ, гештальт-терапию и на их основе стала создавать комбинированный метод лечения психозов и неврозов. После окончания академии она, вместо того чтобы поступить в аспирантуру, неожиданно для всех уехала работать в психиатрическую больницу – в глубинку Новгородской области. А уехала она туда, чтобы без посторонних глаз апробировать на больных свой метод лечения. Но там она была замешана в каком-то скандале с утопившимися диссидентами, страдающими вялотекущей шизофренией, и, подальше от греха, вернулась в Питер. Здесь она стала заниматься частной практикой и теперь лечит неврозы и психозы. Она буквально выворачивает подсознание человека наизнанку. После лечения у нее самоубийцы начинают думать о будущем, мизантропы – любить людей, а воры помогают бедным старушкам. Бездарность она превращает в талант, а труса – в отчаянного храбреца. Она перетасовывает сознание человека с его подсознанием, как игральные карты. Такое впечатление, что она настраивает мозг человека на нужную ей программу, словно компьютер. Ни хирургических вмешательств, ни психотропных средств, ни стрессовых воздействий, ни наркотиков в своей практике она не применяет. Кроме словесных установок она воздействует на мозг своих пациентов самодельным аппаратом, который сфотографировал Валька Побеглый. У Софьи Николаевны лечатся настолько серьезные и уважаемые люди, что ее никто не трогает, и она никого не боится. Перед нами поставлена задача разгадать секрет лечебной методики Софьи Валко. Так что действуй, Юра.

– Для начала я поеду в психбольницу, где работала Валко, и расспрошу о ней тамошних сотрудников.

– А вот этого делать нельзя. Хозяин категорически запретил нам туда соваться, потому что там уже работают его люди.

– Вот как! – Миронов задумчиво опустил глаза. – Кстати, над письменным столом Софьи Николаевны Валко висят портреты Луиджи Гальвани и Алессандро Вольта.

– Ну и что? – Скворец скептически хмыкнул. – А портрет Ленина над ее столом часом, не висит?

– Напрасно вы иронизируете. Над рабочим столом, за которым человек проводит большую часть своего времени, он вывешивает портреты либо самых близких, либо самых почитаемых людей. Гальвани по образованию был врачом. Он проводил физиологические опыты с лягушками, размещенными на железной пластине. Медный крючок, продетый через спинной мозг лягушки, он прижимал к железной пластине, на которой она была распластана. Лапки лягушки начинали дергаться, и Гальвани объяснял это «животным электричеством», появляющимся в ее мышцах. Известный физик Вольта не без насмешки над Гальвани доказал, что мышцы лягушки раздражает электричество, образующееся между двумя металлами – железом и медью. Но, как оказалось позже, правы были оба ученых. Сейчас даже школьнику известно, что каждая наша клетка – это маленький аккумулятор и все биохимические процессы в ней идут с выделением или поглощением электричества. Студентка Педиатрической академии Соня Валко научилась электростимуляцией восстанавливать и изменять работу ослабленных нервных клеток и тем самым корректировать психику человека. И нам надо только узнать, как она это делает.