Обреченные обжечься - Anne Dar

– Да-а-а… Вот это была сладость, – мечтательно заулыбался Хьюи. – Три коробки наслаждения.

– Коробки, может, было и три, но каждому из нас тогда досталось всего по пять зефирок.

– У тебя красивый мобильный, – неожиданно заявил Хьюи, вытащив из моего заднего кармана телефон. – За десять лет технологии сильно изменились.

– Помню, у тебя вообще был мобильный в виде раскладушки, – ухмыльнулась я. – Тебе мама подарила на десятилетие.

– Жаль, что он не уцелел… – поджал губы Хьюи. – И сколько сейчас стоит вот такая вот модель?

– Оу… Это очень дорогая модель. Настолько дорогая, что я даже ценой не интересовалась, чтобы не испугаться, – словив красноречивый взгляд собеседника, я пояснила. – Это подарок.

– Подарок? – удивлённо вздёрнул брови Хьюи. – Ты не говорила, что у тебя есть парень.

– У меня нет парня.

– Тогда кто тебе дарит настолько дорогие подарки?

– Это… Знакомый, – принимая телефон из рук Хьюи обратно, встретилась с ним взглядом я, и изумруды наших глаз выпалили искру.

– Знакомый?.. Хм… И что же ещё тебе подарил этот знакомый?

– Ничего особенного… Хо-о-отя… – я не собиралась рассказывать Хьюи о деньгах на операцию Мии, так как это был не подарок, но об автомобиле, который, по сути, являлся самой настоящей компенсацией, можно было рассказать. – Хочешь кое-что покажу? Давай, подкатывайся к окну.

Когда Хьюи, держась за широкий пластмассовый подоконник, поднялся со своего кресла и, пошатываясь, удерживался от явного желания упереться лбом в окно, я произнесла, едва не прислонившись щекой к его щеке и ткнув пальцем в стекло:

– Видишь вон ту оранжевую точку на парковке? Это фольксваген хэтчбек.

– Он подарил тебе машину?! – округлил глаза в детском удивлении Хьюи.

В течении следующих десяти минут я по-быстрому рассказала ему о своём “начальнике”, о том, что означает слово “компаньонка” и о том, как из-за моей подопечной моя “консервная банка” превратилась в “искореженную консервную банку”, вместо которой Дариан и подогнал мне новый автомобиль.

– Погоди… Так у тебя роман с работодателем? – уже сидя напротив меня в своём инвалидном кресле, вдруг решил уточнить проницательный Хьюи.

– Эммм… Это не роман… – замялась я.

– Тогда что это?

– Я его не люблю.

– Но при этом он дарит тебе автомобиль, мобильный… Вы спите вместе?

– Хьюи… – я потерла ладонью над губой.

– Таша, мне уже далеко не тринадцать… Но, если ты не хочешь мне об этом рассказывать, тогда не надо, – красноречиво посмотрел на меня брат.

Да, Хьюи было не тринадцать, но и ровесником моим, не смотря на то, что он был моим братом-близнецом, он, к несчастью, не являлся. Я не могла с ним обсуждать свою сложную половую жизнь.

Мы ещё несколько секунд выжидательно сверлили друг друга взглядами, после чего Хьюи наконец смирился с тем, что я не скажу ему ни слова о моих “постельных” отношений с Дарианом, и заинтересованно спросил:

– Выходит, ты и машину водишь? Давно сдала на права?

– Ровно пять лет назад, – хитро улыбнулась я.

– Первого марта?

– В первый день весны, первого марта с первого раза.

– Ты крута, – Хьюи протянул мне кулак и мы по-братски одобрили мою крутизну. Мы помолчали ещё несколько секунд, прежде чем Хьюи, задумавшись, продолжил разговор. – Кстати, Айрис не захотела знакомить меня с Дэйлом.

– В смысле – не захотела? – удивилась я.

– Я узнал, что свадьба уже скоро и захотел познакомиться с Дэйлом прежде, чем они поженятся, так как на свадьбу я едва ли попаду, – разочарованно поджав губы, Хьюи похлопал левой ладонью по колесу инвалидного кресла, в котором сидел, – но она отказалась нас знакомить.

– Почему? – машинально поинтересовалась я, и вдруг услышала, как в окно справа начали врезаться косые капли проливного мартовского дождя.

– Без понятия…

Мы помолчали ещё несколько секунд.

– А ты знал, что перед тем, как сделать предложение Айрис, Дэйл признался мне в любви?

– Нет, – обеспокоенно посмотрел на меня Хьюи.

– И самое удивительное, что Айрис знала об этом с самого начала. Знала, когда принимала от него предложение о вступлении в брак, и знает сейчас, собираясь шагать с ним под венец.

– Он устроил свадьбу с Айрис в отместку тебе? – даже для Хьюи это было прозрачно.

– Более чем уверена в этом.

– И ты пойдёшь на эту свадьбу?

– Она ведь моя кузина. Это её выбор.

– Знаешь, а ведь она его не любит… – вдруг задумчиво произнёс Хьюи, сверля взглядом мои колени, после чего перевёл взгляд на меня. – Это заметно, когда она говорит о нём.

– Она что-то задумала… – с подозрением прищурилась я.

– Всё-таки как всё изменилось, – тяжело выдохнул Хьюи. – Энтони – гомосексуал, у Пени на редкость счастливый брак, Миша – мать двоих детей, у тебя сложные отношения с твоим боссом, Айрис – невеста, без пяти минут жена нелюбимого человека. Интересно, как сложилась судьба у Эсми и Руби? Ты что-нибудь о них знаешь?

Руби Уотсон была одноклассницей Джереми, переехавшей в Лондон с родителями сразу после перехода в десятый класс. Руби и Джереми начали встречаться, когда Руби уже жила в Лондоне – она состояла в команде черлидеров, выступавших в поддержку баскетбольной команды, в которой Джереми был капитаном.

Руби была первой и последней девушкой Джереми. Они провстречались ровно семь месяцев, после чего произошло фатальное столкновение нашей машины с мусоровозом.

…Руби достаточно быстро начала новые отношения. Однако только с третьим парнем после Джереми у неё завязалась “серьёзная история”. Она забеременела и на пятом месяце вышла замуж. Судя по истории в её инстаграме – Пени случайно на неё наткнулась – уже в конце апреля этого года Руби должна родить своего первого ребёнка – девочку.

Она родит ребёнка, которого могла бы ждать от Джереми… В конце концов, он был единственным, за исключением её действующего экс-бойфренда, ныне мужа, с кем она состояла в отношениях больше полугода. Я даже думала, что они любили друг друга, пока не узнала, что следующим её парнем после Джереми стал форвард из его команды-соперницы по баскетболу. Суть даже не в том, что Руби начала встречаться со спортивным соперником Джереми, а в том, что она начала новые отношения спустя каких-то два месяца.

Два месяца!.. Не два полугодия (что я бы ещё приняла), не два года и не два десятилетия, а два – твою ж мать! – месяца!

Интересно, в какой именно момент она решила, что скорбеть по погибшему возлюбленному с неё достаточно? Кто-то подсказал? Или сама додумалась?