Ночные шорохи - Джудит Макнот

уже слопали. Но сосиски с соусом чили еще остались. Этоблюдо выше всех похвал.

— По правде говоря, я от усталости еле держусь на ногах, — ссожалением ответил агент и любезно предложил:

— Слоан, иди без меня, а я поеду в отель.

Слоан запаниковала. Он попросту намерен исчезнуть, неответив на терзающие ее вопросы! Она разоблачила его, и теперь он простосмоется из Белл-Харбора, оставив ее терзаться сомнениями и неизвестностью!Нужно же узнать, зачем они к ней прицепились!

Готовая на все, лишь бы остановить Ричардсона, она, саматого не сознавая, вцепилась в его руку.

— Я хочу познакомить тебя с Питом. Мы задержимся всего нанесколько минут.

— Но я только испорчу всем настроение, — пробормотал Пол,предостерегающе сузив глаза.

— Ни в коем случае. Ты такая интересная личность.

— По-моему, ты заблуждаешься.

— Вовсе нет, — запротестовала она и исключительно отбезвыходности прибегла к замаскированному шантажу:

— Позвольте объяснить, насколько необычен мой новый друг…

— Не стоит утомлять их ненужными подробностями, Слоан, —многозначительно улыбнулся он. — Так и быть, пойдем познакомимся с Питом ичто-нибудь съедим.

Лео моментально просиял:

— Эй, Пол, любишь анчоусы?

— Обожаю! — с энтузиазмом отозвался тот, но Слоанпоказалось, что он стиснул зубы.

— Значит, тебе повезло, поскольку пицца сегодня с анчоусами!В жизни не видел никого, кто любил бы анчоусы, кроме Пита и, конечно, тебя.

В продолжение всего разговора Джесс не спускал глаз сагента. Наконец он, по-видимому, потерял терпение.

— Если мы сейчас не вернемся на вечеринку, остальныеотправятся на поиски.

— Пойдем, — согласно кивнул Пол, дружески обнимая Слоан заплечи. По крайней мере так казалось со стороны. На самом деле девушка едвазаметно морщилась от боли: хватка оказалась поистине стальной. Очевидно, еепредупреждали быть поосторожнее. ФБР не прощает ни малейшего промаха.

Джесс, Лео и Тед зашагали рядом, и вскоре все четверо мужчинуже оживленно дискутировали на тему бейсбола. Сравнительное безлюдье дюнуступило место оживленному пляжу, где музыка, рвущаяся из десятковрадиоприемников, заглушала неумолчный рокот прибоя, а одеяла, на которых лежалимолодые влюбленные парочки, усеяли песок цветными заплатками.

Беседка, где Пит отмечал грядущее семейное счастье, стояларядом с мангалом для барбекю, и запахи древесного угля, смешанные с ароматомпережаренных сосисок, вызвали у Слоан что-то похожее на приступ тошноты. Пит иего невеста вместе с остальными гостями окружили Джима Финкла, которыйдогадался захватить с собой гитару и сейчас исполнял зажигательное фламенко.

— Ему следовало бы стать не копом, а музыкантом, — заметилсо вздохом Джесс, присоединяясь к слушателям. Лео, однако, задержался.

— Поешьте что-нибудь, — наставлял он Ричардсона,гостеприимно обводя рукой деревянный стол, заставленный открытыми коробками спиццей, большими мисками с остатками сырного соуса, чили и картофельногосалата, а также блюдами с холодными сосисками на булочках. — Выпивка вон там, впереносном холодильнике, — добавил он, перед тем как отойти. — Не стесняйтесь.

— Спасибо, не буду, — кивнул Ричардсон, не снимая руки сплеча Слоан и едва ли не силой подталкивая ее к столу.

Слоан понимала, что у него есть все основания сердиться, новедь он вроде уже успел немного успокоиться и даже пошутил насчет мужчин,увлекающихся кулинарией. Поскольку она все-таки не выдала его, то, естественно,предположила, что он больше не злится. Однако Пол, деланно улыбаясь, прошипел:

— Попробуй только язык распустить, и я мигом привлеку тебяза противодействие закону!

Неожиданный взрыв злости застал девушку врасплох, и Слоаннепонимающе уставилась на него. Пол, по-прежнему скаля зубы в широкой улыбке,вручил ей тарелку и добавил:

— Усекла? Смотри у меня, заглохни и не возникай! Слоан молчакивнула, отчетливо сознавая, что это далеко не пустая угроза. Пол принялсянакладывать на тарелку еду из всех мисок подряд, но Слоан заметила, что он и непритронулся к пицце. Очевидно, даже преданность долгу и стране имела своиграницы, которые заканчивались как раз там, где начиналась пицца с анчоусами.

— Я вовсе не собиралась ничего им говорить, — попыталасьвозразить Слоан спокойным, рассудительным тоном, к которому обычно прибегала всамых неприятных ситуациях. — Но мне кажется, я заслужила объяснение И непозволю вам так просто скрыться.

— Значит, стоило подождать до завтра. Слоан обмакнулаотсыревшую тортилью

в соус и положила на тарелку, притворяясь, что веселитсявовсю.

— Неужели? — фыркнула она. — И где бы я завтра вас нашла?

— Вы? Я сам бы вас нашел.

— С помощью бинокля? — съехидничала Слоан.

Похоже, неожиданный отпор позабавил его… впрочем, трудносказать: этот человек — настоящий хамелеон.

— Поверьте, я понимаю ваши чувства.

— Эй, Слоан, где ты была? — вмешался подошедший Пит. Однойрукой он обнимал свою невесту, в другой была зажата банка с пивом. Рядом возникДжесс и улыбнулся невесте Пита, Мэри Бет, стройной застенчивой хорошенькойблондинке, которая выглядела столь же счастливой, как и ее жених, не произносяпри этом ни слова.

— Солнышко, покажи им медальон, который я подарил тебе впамять о последней неделе холостой жизни, — попросил Пит, как только Слоанпредставила их своему «другу» Полу Ричардсону. — Из чистого золота!

Пит, очевидно, крайне гордился подарком, и Мэри Бет послушноприподняла тяжелый золотой кулон-сердечко, висевший у нее на шее, чтобы всемогли выразить подобающее восхищение.

— Прелестно, — пробормотала Слоан, пытаясь сосредоточитьсяна происходящем и боясь, что каким-то образом выдаст Ричардсона.

Агент внимательно изучал подарок, словно никогда не виделничего подобного.

— Потрясающе! — заключил он.

— Три недели назад, — призналась ему Мэри Бет, побив личныйрекорд по продолжительности разговора с незнакомцами, — Пит подарил мне золотыечасики на память о последнем месяце перед свадьбой.

— Очевидно, он без ума от вас, — вставил Пол.

— Просто помешан, — ухмыльнулся Джесс, но Слоан едва егослышала, оцепенев от ужаса. Еще Минута — и Ричардсона безжалостно разоблачат, аон во всем обвинит ее, Слоан!