Личная ведьма для инквизитора - Альма Либрем

Из дверного проёме было хорошо видно то, во что превратился наш обеденный зал. Заклинания оплели оконные раны, украшая их зеленой листвой и весенними цветами, простые деревянные стулья теперь тоже обвивали колдовские растения. Во всём зале витали прекрасные ароматы, не оставляя и следа затхлости, которую приносила магия покойного маркграфа. Мы с Гертрудой неплохо потрудились, и теперь в зале действительно как будто должен состояться праздник.

Место во главе стола всё ещё символически пустовало. Мы оставили там кресло, которое однажды должно было смениться небольшим диванчиком или, возможно, двумя спаренными местами для супруга и супруги. Пока что же мы оба готовились занимать места почти во главе стола, первыми, но всё же не по центру, как будто на собственном празднике сами были гостями.

Что ж, можно сказать, так и есть. Только когда мы наконец-то поженимся, сможем сесть на то почетное место и вести себя, как полноправные хозяева. А пока что — занимаем места второго плана, поклоняемся человеку, которого и в живых-то больше нет. И магия этого места будет против, если кто-нибудь туда усядется. Ещё я или Гера — ладно, конечно, а если посторонний, могу себе представить, что его ждет!

— Ты так быстро собрала людей, — протянул я. — Есть опыт?

Из присутствующих я знал разве что Барбару и Иоганну, благодаря которым и попал, собственно говоря, в дом собственной дальней родственницы, теперь уже невесты. Остальные женщины и мужчины были мне незнакомы и, скорее всего, принадлежали к ведьминской общине.

— Одно заклинание — и всё готово, — фыркнула Гертруда. — Что тут делать-то… Впрочем, я и забыла. Инквизиторы до сих пор предпочитают пользоваться голубями! Очень сочувствую Берте, ей-то приходилось терпеть этих глупых существ!

Я улыбнулся, нисколечко не разозлившись в ответ на это её заявление. Гера, конечно, пыталась уколоть больнее, но на самом деле вполне предугадала поведение Берты. Та терпеть не могла голубей и всегда просила у меня разрешения клюнуть хоть одного из них.

Я в этом плане точно не отличался строгостью, потому почтовые птички частенько страдали от моего ворона-феникса.

Берта и Зигфрид, к слову, уже занимали свои места, устроившись на спинках предназначавшихся для нас стульев. Другие ведьмаки и ведьмы — а здесь все были представителями колдовской братии, — тоже пришли со своими фамилиарами. У некоторых были птицы, хотя и куда более обычные, кто-то пришел с котами, оказалось тут несколько крыс, одна жаба и полевая мышь, крохотная и пугливая, постоянно прятавшаяся у своей хозяйки за пазухой.

Знакомые уже мне Иоганна и Барбара были обладательницами фамилиаров-птиц. И обе — надо же, какое совпадение, — в спутники жизни выбрали себе голубей.

Как будто специально, чтобы моей Берте было веселее, и она с трудом сдерживала себя, чтобы никого из них не заклевать! Эти почтовые птахи и так раздражали бедняжку, а тут ещё и разговаривающие противнючими человеческими голосами и толком не выговаривающие половину звуков алфавита!

— Ну что, фрейлейн Аденауэр, — протянул я, подавая Гере руку, — пойдем, расскажем, каков был повод собраться здесь?

— Пойдем, — скривилась Гертруда. — Порадуем народ.

Нельзя сказать, что она очень сильно хотела рассказывать о том, что собиралась за меня замуж, но и не противилась, понимала, насколько важно успеть сделать это быстрее. Чтобы досмотрщику, когда он там прибудет, уже все могли сказать: да, мы жених и невеста.

Решив больше не тянуть, Гертруда, впрочем, безо всяких возражений вложила свою ладонь в мою, как и полагалось по традициям, и мы уверенно направились в обеденный зал.

Остановиться пришло уже через три шага; остановившись в метре от конца стола, я вдруг осознал, что идти к его голове и там из-за высоченной спинки главенствующего стула будет не лучшей идеей. Гертруда замялась, но, увидев то же, что и я, тоже решительно остановилась и внимательно осмотрела всех присутствующих.

— Добрый день, — поприветствовал я собравшихся, взяв инициативу в свои руки. — Мы с Гертрудой не думали, что будем озвучивать эту новость так быстро, но, поскольку все уже собрались и пока что готовы нас слушать… Мы с фрейлейн Аденауэр, — я заговорил быстрее, как будто опасался, что в последнюю секунду что-то мне помешает, — собираемся пожениться.

В обеденном зале воцарилась гробовая тишина. Все, кто до этого переговаривался, игнорируя наше присутствие, обсуждал тайком, какие из блюд лучше выбрать и хорошая ли кухарка Гера, или, может быть, она пользуется чужими заготовками заклинаний — все эти люди теперь повернулись к нам и, кажется, пытались понять, шутим мы или нет.

А как мило вытянулись лица Иоганны и Барбары! То, как они на нас смотрели, уже само по себе требовало внимания, и я с трудом сдержал улыбку, так и грозившуюся появиться на лице. Они что, в самом деле считали, что уже то, что просто проводили меня к дому Геры, предполагает, что я обязан на них жениться?!

Ах да. Кажется, ведьминская натура не всегда отличается от обыкновенной женской. По крайней мере, этим двоим их дар ума не добавил.

— Но ведь, — первой подала голос Иоганна, тряхнув своими тёмными, почти как у меня, волосами, — вы же родственники!

— Кровная родня! — подтвердила Барбара.

Или я их перепутал? Кажется, та, которая ниже ростом, светлее волосом и, мягко говоря, пухлее, звалась именно Барбарой. А высокая, худая — именно худая, не стройная! — и черноволосая, представлялась Иоганной. Впрочем, для меня эти ведьмы были похожими, как две капли воды, в первую очередь потому, что они обладали практически идентичными аурами. И не сказать, что в их энергетике я увидел что-то очень хорошее.

— Дело в том, — заметив, что я так ничего и не ответил, хотя должен был, заговорила Гера, — мы с Людвигом — очень далекая родня, и было бы сильным преувеличением считать нас братом и сестрой. У нас есть общие предки…

Зал ощутимо напрягся.

— В восьмом колене, — дополнил я, и все за исключением Барбары и Иоганны выдохнули с облегчением.

Всё, что дальше пятого колена, для магов не считается и вовсе. Кровь не вода, но такое далекое родство магия растворяет. К тому же, я унаследовал дар больше от рода фон Ройсс, но явно не от покойного магкграфа, слишком рознились наши чары. А Гера, кажется, пошла в свою бабушку, фрау Аденауэр.

Люди же с разным даром, если они не кровные и не двоюродные брат и сестра или что-нибудь столь же близкое по родству, даже не считаются родней. Скорее, одного рода, но кого б то волновало!

— Вот как, — зашипела Барбара — нет, это таки та русая толстушка, которая сейчас сверлит меня взглядом! И давно же вы знакомы, чтобы принять такое скоропалительное решение сочетаться браком.

— Два года, — елейным голосом ответил я и дополнил: — Мы с Герой решили пожениться уже давно. Именно для того, чтобы заключить официальный брак, я и прибыл сюда.

Судя по всему, Гертруду обязательно ждет допрос с пристрастием в исполнении подруг, как это она посмела ничего не рассказать им о своем романе со мной. Боюсь, дамочки будут сильно разочарованы, потому что подробностей им точно не дождаться.