Моя исповедь. Невероятная история рок-легенды из Judas Priest - Роб Хэлфорд

Мы вкалывали как проклятые. Выступали перед алкашами, которые никогда про нас не слышали и приходили только ради пива. Нельзя было предугадать, как пройдет концерт. Бывало, мы давали жару. А бывало, после окончания песни в клубе царила гробовая тишина… или слышалась пара хлопков.

Один хлопок. Я задавался вопросом: «Это хлопок одобрения? Сарказма? Негодования? Что он значит?!»

Иногда наскребали на мини-гостиницу с завтраком, но обычно были на мели и ночью ехали домой либо спали в фургоне. Кемарить среди гитар и усилителей – дерьмовая затея, к тому же все курили, поэтому в фургоне постоянно стоял дым. Я спасался тем, что нажирался до беспамятства и вырубался.

Но те концерты шли нам на пользу. Удался или не удался вечер – мы все равно многому учились. Постепенно узнавали музыкальные возможности друг друга, становились сыграннее и слаженнее как группа и друзья. Тот период нас, безусловно, многому научил.

Я уже перерос свои музыкальные влияния, поэтому вырабатывал собственный стиль пения. Музыка переживала интересное время. Я по-прежнему боготворил Планта и Гиллана, но в душе был попсовой шлюшкой, и мне очень нравилось следить за хит-парадом.

В начале 1970-х глэм-рок переживал настоящий рассвет, и мне нравились эти элементарные аляповатые риффы и позерство. Внешний вид мне нравился не меньше музыки. Я всегда считал, что поп-звезда должна выглядеть и одеваться как поп-звезда, и глэмеры идеально с этим справлялись.

Мне нравились Марк Болан и T Rex в Top of the Pops, а Дэвид Боуи капитально снес мне крышу. Эти двое, а еще Roxy Music, казались мне чем-то волшебным, чужеземным и на голову выше остальных. Казалось, они выходили за рамки и привлекали к себе серьезное внимание.

Но далеко не весь глэм был изысканным, и также меня прикалывали более эксцентричные группы. Мне нравилась дерзость Sweet; горделивые поп-павлины целуют камеры в Top of the Pops. Гари Глиттер был классным и забавным персонажем, пусть даже из-за последующих событий слушать его было невыносимо.

У нас был свой местный герой-глэмер Slade были выходцами из Вулверхемптона, но Нодди Холдер был пареньком из Уолсолла и вырос в Бичдэйле, через две улицы от меня. Я с ним никогда не виделся, и он переехал, как только Slade стали знаменитыми, но время от времени я видел его «Роллс-Ройс», припаркованный на районе, когда он приезжал повидать маму[35].

Однако была одна группа из той эры, которая сносила мне крышу больше других и до сих пор сносит, – Queen.

Я услышал Queen, когда Алан Фриман[36] поставил их на Радио 1, а потом то же самое сделал Кенни Эверетт[37]. Мне понравилась их музыка, но лишь после того, как я увидел их в передаче Top of the Pops, меня конкретно накрыло. Фредди Меркьюри был для меня богом.

Не потому, что он был гей – я этого даже не знал. Я смотрел выступления глэмеров и задумывался: а гей или нет Брайан Коннолли из Sweet, но не был уверен насчет Болана или Боуи. Про Фредди я даже не подумал: я считал его экстравагантным, экстравертным, эксцентричным исполнителем.

Я видел Queen в начале их карьеры в Таун-холле Бирмингема. Все они были в белых костюмах от Зандры Роудс и выглядели потрясающе. Они начали выступление с песни «Now I'm Here», и слева от сцены под светом прожектора возник силуэт Фредди.

«Теперь я здесь…» – спел он.

Прожектор погас и зажегся справа от сцены – там был Фредди и пел!

«А теперь здесь…»

Как они это сделали?

У него есть клон? Из картона? Даже будучи бывшим светотехником, я понятия не имел как, но выглядело восхитительно. Прожекторы сменялись, и Фредди появлялся с обеих сторон… А потом вдруг погасли, и вот он стоял, в центре сцены и вопил во всю глотку. Потрясающе!

Вдохновило ли мое пристрастие к Фредди нашего менеджера Корки на злодейскую выходку, которую он провернул? Он организовал фотосессию для группы, для которой Сью сделала мне легкую химическую завивку. Спустя несколько дней Корки приехал в Святому Джо, с восторгом размахивая черно-белыми снимками.

«Ребята, я вам всем прозвища придумал! – объявил он – Пресса на нас так быстрее внимание обратит!»

Корки протянул фотки. Ян теперь был Ян «Череп» Хилл, эту новость он принял с присущим ему благодушным безразличием. Кен стал «Кей-Кей» Даунингом, и, похоже, ему это очень понравилось. А затем Корки передал мне мое фото.

Под снимком, где я ненамеренно стою в манерной позе, было подписано:

Роб «Королева»[38] Хэлфорд.

Что. За. Херня?

Мне хотелось нервно посмеяться, в основном из-за чувства неловкости… Но меня это оскорбило.

– Ты какого хрена творишь, мать твою, Корки? – спросил я его.

– Это только для того, чтобы на нас обратили внимание! – ответил он, ухмыляясь, и его глаза сверкали, несмотря на толстенную оправу очков.

– Ну, это не лучший способ, черт возьми!

Я был крайне огорчен, а когда забрал фотку домой и ее увидел отец, он был вне себя от ярости. Устроил настоящий скандал. «Разорви это к чертовой матери сейчас же!» – кричал он на меня. К счастью, прозвище Роб «Королева» Хэлфорд не прицепилось ко мне, как «Кей-Кей» к Даунингу.

Кен говорил, остальные участники Judas Priest с первого же дня знали, что я – гей. Возможно, это правда, но в душе я по-прежнему недоумеваю, что все было настолько очевидным.

В то время геев на телевидении представляли смехотворные персонажи вроде господина Хамфриса в ситкоме «Спасибо за покупку», которого сыграл Джон Инмэн. Это были кричащие жеманные гомики, которые манерничали и млели от каждого парня; смешные персонажи с тупыми крылатыми фразочками вроде: «Я свободен!»[39]