Путь к последнему приюту - Андрей Бондаренко

На квадратном коврике, сплетённом из сухого камыша, сидела молодая, неброско одетая женщина.

«Симпатичная, надо признать», — подумал Егор. — «Ладная фигурка, светлые, чуть вьющиеся волосы, милое личико с россыпью задорных веснушек, тёмно-зелёные задумчивые глаза…. Задумчивые? Скорее, уж, удивлённые и недоверчивые-недоверчивые…. Она, что же, почувствовала неестественность происходящего? Однако, блин…. Стоп. А что это за татуировка — на левом плече моего здешнего «родственника»? Э-э-э…. Эрнесто Че Гевара — с «калашниковым» в руках? Хрень какая-то, даже теоретически невозможная. Причём, невозможная — сразу по целому комплексу объективных и субъективных причин…».

— Доброго и ясного рассвета, — выжидательно улыбнувшись, поздоровалась Ванда.

— И вам всего хорошего, моя милая и симпатичная невестка…. Надеюсь, не будете против, если я отведу вашего супруга в сторонку? Буквально на пару-тройку слов?

— Конечно-конечно, — усмехнулась зеленоглазая девушка. — Поболтайте, братики…

«Понятливо и лукаво усмехнулась», — машинально отметил Егор, — «Что, безусловно, странно». — А отойдя от костра на пятнадцать-двадцать метров, сразу же перешёл к делу, спросив в лоб:

— На твоём плече — Эрнесто Че Гевара?

— Э-э-э…

— А сюда ты попал в процессе проведения реалити-шоу — «Снега, снега»?

— М-м-м…

— Заканчивай, Лёшик, мычать. СССР — это…. Ну, продолжай, брат.

— Союз Советских Социалистических Республик.

— Молодец. А кто — в СССР — пришёл на смену (во Власти, я имею в виду), Михаилу Сергеевичу Горбачёву?

— Борис Николаевич Ельцин…. Значит, вот как оно. И ты, Егорша, выходит, познакомился с Параллельными Мирами?

После этого краткого диалога братья поздоровались уже по-настоящему: даже приобнялись слегка — осторожно и бережно.

— Это у нас, видимо, семейное — в плане путешествий по Параллельным Мирам, — пояснил Егор. — По крайней мере, по мнению одного ужасно-авторитетного генерал-лейтенанта российского ГРУ. Рассказываю — об обстоятельствах своего появления здесь…

— Остановись, Егорша, — попросил Лёха. — Пошли к кибитке. Расскажешь при всех. Понимаешь, есть люди, от которых у меня нет секретов. Ни единого. Да и быть не может.

— Понимаю.

Они вернулись к костру. Алексей ушёл к цирковому фургончику.

— Значит, всё-таки, по-настоящему встретились? — задумчиво глядя на аметистовые угли костра, спросила зеленоглазая Ванда. — Повезло вам, братья. Завидую.

— А как вы…

— Ты.

— Хорошо. А как ты узнала? Ну, про то, что всё — по-настоящему?

— У неё бабушка — потомственная ведьма, — охотно пояснил вернувшийся Лёха. — Причём, польская.

— А матушка — итальянская маркиза, — дополнила симпатичная девица c короткими платиновыми волосами, появившаяся вслед за Алексеем. — Отец же, и вовсе, граф бургундский. Правда, из совсем другого Мира…

Ещё из кибитки выбрался хмурый мужчина — низенький, приземистый, широкоплечий, желтолицый и узкоглазый.

— Это Лана и Хан, — представил Лёха. — Муж и жена. Мои верные и многократно-проверенные друзья. То есть, гораздо больше, чем друзья. Гораздо…. Давай, Егорша, рассказывай, каким ветром тебя занесло в эти края негостеприимные…

И он рассказал — всё-всё-всё, ничего не утаив.

На небе — медленно и печально — разгорался нежно-розовый рассвет.

— Сашенька погибла? — запечалился Лёха. — Мне жаль, братишка. Сочувствую.

— И мне жаль, — прикрыл глаза ладонью Егор. — Очень…. И детишек мы завести так и не успели…

Хан, отойдя от костра, упал на землю и заплакал. Его широкая спина буквально-таки содрогалась от рыданий…

Взошло блёкло-розовое солнце. Костёр, прощально и тоненько зашипев, окончательно потух.

Лана помогла Хану подняться на ноги, и они вдвоём, крепко обнявшись, медленно зашагали куда-то — мимо неказистого циркового фургончика и старенькой худющей лошади, в русское луговое разнотравье…

— Что случилось? — забеспокоился Егор. — Я что-то не то сказал?

— Про детей упомянул, — печально вздохнула Ванда. — Больная для нашего Хана тема…. Мы «попали» в этот Мир почти четыре года тому назад. Устроились, как смогли. Обжились. Через восемь с половиной месяцев у Ланы и Хана родился долгожданный сын. А когда мальчонке исполнилось полтора года, его «изъяли» здешние Ангелы.

— Почему — изъяли?

— Они всегда так делают, когда сталкиваются с «несанкционированными» младенцами. В строгом соответствии с местным российским Законодательством…. Алекс, может ты, будучи человеком более хладнокровным, расскажешь? Всё-всё, с самого начала? Без излишней спешки? А то боюсь, что, разволновавшись, забуду о чём-нибудь важном и нужном…. А?

Раздался-долетел далёкий и торжественный колокольный звон: сперва с одной стороны, потом — с крошечным опозданием — с другой, с третьей…

— Очень красиво и мелодично, — одобрил Егор. — А чего это они так раззвонились? Праздник какой-то?

— Обычный день, — чуть заметно передёрнул плечами Лёха. — Просто сзывают православных на утреннюю молитву. Здесь, чтобы ты знал, к религии все относятся очень трепетно и серьёзно. Государственная политика такая…. Видишь, купола сверкают на востоке, в утренних солнечных лучах? Это, брат, наша с тобой (теперь — наша), фамильная церковь, возведённая рядом с «родовым гнездом» Петровых. На графские деньги возведённая, понятное дело. Принято так. С одной стороны, старинная и благородная традиция. С другой же, попробуй не возведи, на раз попадёшь в опалу вечную и отправишься — с ободранной спиной, клеймёным лбом и рваными ноздрями — в гостеприимную Сибирь-матушку…. Ладно, приступаю к повествованию. Причём, с самого-самого начала и без всяких гонок-скачек, как Ванда и просила…. Итак, Первый телевизионный канал проводил реалити-шоу «Снега-снега». Маринка (она же — Мэри), случайно поскользнувшись на скользком бревне, упала в глубокий снег. Упала и пропала, только вмятина в снежной целине. Я, как и полагается приличному человеку, срочно бросился на помощь. Сиганул в глубокий снег и…. И полетел по бесконечному чёрному туннелю, в конце которого угадывалось крохотное светлое пятнышко. Перед глазами замелькали красно-жёлтые круги, фиолетово-сиреневые спирали и лимонно-зелёные молнии…. Полёт закончился. Открыл я глаза, а кругом зелёная листва приветливо шелестит, рыжие белочки беззаботно перепрыгивают с ветки на ветку, крохотные пичуги весело щебечут. Поднялся на ноги, встряхнулся, огляделся по сторонам. В трёх-четырёх метрах от меня — на высоченном муравейнике — Мэри сидит. Глаза испуганные, огромные, круглые, губы мелко-мелко подрагивают, по щекам медленно сползают крупные-крупные слёзы. Испугалась, бедняжка, понятное дело. Из морозной и снежной зимы — за пару мгновений — «перенестись» в жаркое лето. Тут кто угодно испугается…. Вскоре и встречающие (тоже — как и здесь — Ангелы), с автоматами наперевес пожаловали. Их хитрая научная аппаратура, как потом выяснилось, заранее предупреждала о возможном появлении «переселенцев»…