Угольная крошка - Моника Кристенсен

– Это не к добру, – тихо произнес Харальд. – Она нервничает, когда детеныши отходят далеко. Я думаю, нам нужно немного отойти.

Но было слишком поздно. Медведица внезапно пришла в движение: начала с нескольких медленных шагов, но постепенно разогналась и побежала в их сторону.

– Хуго! Хуго-о, что мне делать? – девушка запрыгнула на снегоход и нажала рукоять газа. Но забыла сняться с тормоза. Мотор взревел, закашлял и остановился.

– Черт, – Хуго Халворсен взглянул на Кнута с Харальдом. – Медведица, кажись, немного не в настроении. Наверное, не помешало бы вам достать винтовки.

Шеф Красного Креста уже открыл оружейную сумку, прикрепленную позади снегохода. Но медведица быстро приближалась и была уже на расстоянии не больше пятидесяти метров от них. Кнут нащупал оружие и снял его с предохранителя.

– Не стреляйте! – Хуго Халворсен нажал на газ, раздался рев двигателя. Его черный «тандеркэт» рванул вперед. Прямо на медведицу.

– Что он творит? – закричал Кнут начальнику Красного Креста. – Он что, хочет ее задавить?

Снегоход Хуго обогнул медведицу и проехал всего в нескольких метрах от нее. Медведица рванулась к машине и встала на задние лапы. Но Халворсен не стал тормозить. Он поехал, все прибавляя скорость, в направлении медвежат. Маленькие белые комочки неуклюже бросились бежать, все дальше от матери. Только почти настигнув их, Хуго сбавил скорость и продолжил гнать их перед собой в более спокойном темпе.

Медведица замерла и некоторое время стояла неподвижно, принюхиваясь. Но уже через мгновение она припустила вслед за «тандеркэтом» и медвежатами.

– Фигасе скорость! Да она так сейчас догонит Хуго, – воскликнул второй подросток. – Поедем за ними?

Но Харальд Энебакк покачал головой. Он опустил ружье. Медведи были уже недосягаемы.

В последний момент, когда медведица уже готова была броситься на снегоход, Хуго Халворсен резко свернул в сторону и по длинной дуге вернулся к остальным. Медведица еще несколько метров бежала вместе с детенышами. Но, не слыша больше пугающего рева мотора, животные постепенно успокоились и двинулись неспешной трусцой к противоположному берегу фьорда.

Кнут кивнул Халворсену.

– Вот это уж точно было незаконно. И мне совсем не улыбалось вернуть тебя отцу в черном пластиковом мешке.

– Да уж. И теперь медведи двинулись прямо в Лонгиер.

Но шеф Красного Креста сказал это с улыбкой. Все могло кончиться гораздо хуже.

– Что будем делать? Сейчас нет особого смысла снова пытаться их отогнать. Разгоряченным белым медведям непросто бывает остыть. Поэтому они обычно двигаются медленно, хоть и считаются одними из самых быстрых хищников на планете.

– А вы не могли бы провести их мимо города? – предложил Хуго. – Вам же наверняка больше нечем заняться в такую прекрасную морозную ночь? Или что вы там все ищете?

Несколько часов спустя, когда Кнут и Харальд вернулись в Лонгиер, поиски все еще продолжались. Они свернули на улицу, что вела к строениям на причале. Поиски в этом районе почти закончились, но дело продвигалось медленно. Одно из тамошних зданий осматривать не стали, поскольку туда явно никто не заходил уже много дней. Его со всех сторон завалило снегом, и вокруг не было видно ни единого следа. Но остальные складские помещения, которые активно использовались днем, были под завязку заполнены ящиками, всяческим оборудованием и хламом и так велики, что их осмотр занял бы не один день. Поисковый отряд ограничился тем, что прошел вдоль рядов, выкрикивая имя девочки и высматривая возможные признаки жизни. Всякий раз, когда люди выходили обратно на улицу, морозный воздух хлесткой пощечиной обжигал их лица. Под конец они совсем вымотались и отчаялись.

Начальник Красного Креста подошел к маленькой кучке людей, чтобы приободрить их и уговорить продолжить поиски до утра. Кнут остался сидеть за рулем снегохода, с мотором на холостом ходу. Ему совсем не хотелось возвращаться в администрацию. К тому же было уже так поздно, что сотрудники полиции наверняка разошлись по домам. Ему бы и самому не помешали пару часов сна. Но он дежурил и в эту ночь.

Он сидел и смотрел на спящий город. Ему подумалось, что Лонгиер похож на наклейку, прилепленную поверх черно-синего пейзажа. Но потом он вспомнил, что где-то там, за этими темными стенами и большими сугробами, есть ребенок, разлученный с матерью. Он надеялся, что ей тепло. Что она спит, и кто-то присматривает за ней.

Вдруг ему пришла в голову еще одна идея. А не заглянуть ли ему снова в детский сад? Ключи заведующей по-прежнему лежали у него в кармане.

Отблескивая серебром и сталью, высоко в ночном небе висел, подобно начищенному ятагану, месяц. Лунный свет лаком заливал снежный пейзаж, отчего мороз казался еще крепче. Снег хрустел даже под самым острожным шагом, и звук разносился в ясном воздухе вдаль по просторам долины и безлюдным дорогам. Было почти три часа ночи. Кнут где-то читал, что это самое опасное время, как для охотника, так и для жертвы. Хищник уже измотан долгой ночной охотой, а добыча устала бодрствовать в ожидании опасностей.

Детский сад укрывали глубокие тени, только игровая площадка лежала в резком, пугающе-белом сиянии луны. Следы детских ног, полозьев санок, игр и потасовок чернели на ее заснеженной поверхности, как руны, которые невозможно расшифровать. Кнут подошел к входной двери и отпер замок. Как и за несколько часов до того, он ощутил себя чуждым этому месту, с его мирным запахом детской присыпки и мыла, фруктов, ванильных крекеров, молока и какао. Только сейчас это чувство было еще сильнее.

Он не стал включать верхний свет, просто стоял и смотрел в глубь коридора. Свет фонарей с улицы Хилмара Рекстена сочился сквозь тонкие занавески и оставлял на стене причудливые рисунки. Вторая стена была темной, но он различил несколько ящиков и офисный стул. Он прислушался. Ни звука. Почему он не зажег свет? Что он вообще ищет?

Ему пришло в голову, что в администрации губернатора даже и не подумали подозревать в исчезновении Эллы кого-либо из персонала садика. Ни у кого и мысли такой не возникло. Вот только у Кнута сейчас. Он попытался построить какую-либо целостную картину, продумать порядок действий.

Но это казалось слишком невероятным, так что он отбросил эту идею. И все же внутрь ему закрался мохнатым зверем какой-то непонятный страх. Нежданно-негаданно Кнута настигли воспоминания из собственного детства. Внезапно он услышал какой-то звук. Что-то вроде осторожного сопения. Приглушенное дыхание кого-то, кто прячется во тьме и не желает быть найденным.

Что это был за звук? Едва слышные шаги по коридору. Тень на стене. Нет, ему не кажется. Кто-то зашел в здание и движется к нему. Кнут в отчаянии огляделся. Ружье осталось в сумке на снегоходе. Он и подумать не мог, что ему может понадобиться оружие в детском саду.

Осторожное шарканье по полу. Вскоре он покажется в проеме приоткрытой двери. Кнут лихорадочно шарил глазами по стенам. Прямо перед ним, за дверью, висел пестрый вязаный шарф. Он прокрался так тихо, как мог, и стащил шарф с крючка. Кнут набросил шарф на шею темной фигуре, возникшей в дверном проеме. Сжал изо всех сил. Но незнакомец неожиданно оказался сильнее. И выше. Они сцепились друг с другом. Кнут ударился локтем о стену и чуть не выпустил шарф из рук. Но он не сдавался.