Дорогие мои - Лион Измайлов

Приезжали иностранцы, потому что слава о нём давно уже перешла все границы.

И самое главное, что отец Александр писал книги. Ещё юношей он написал книгу о Христе «Сын человеческий». Написал так, что трудно поверить, будто это такой молодой человек мог так здорово написать. Это тоже Божий дар – писать научную книгу настолько художественно.

Он написал «Историю мировых религий» в восьми томах и многотомный библиографический словарь по Библии, который подарил Духовной академии.

Интересно, что Академию он заканчивал заочно и сдавал экзамены преподавателю, который потом признался ему, что очень хотел обсудить с ним какие-то теологические вопросы. Наверное, чтобы справиться с таким вот словарём, должен несколько лет работать целый коллектив, а тут – один человек. Но какой феноменальный человек! И всё это легко для окружающих и без натуги.

Я, помнится, как-то приехал к нему в Семхоз без предупреждения. Он сидел во дворе без рубахи, за деревянным садовым столом, вокруг него лежали бумаги. Он работал. Увидел меня, всё отложил, стал угощать чаем.

Я, конечно, побыстрее постарался уехать. С одной стороны, жалею, что мало с ним общался, когда это можно было. А с другой – как-то и неудобно было отрывать его от работы.

Однажды попросил его дать интервью для моей передачи «Взрослые и дети». Александр Владимирович детям уделял очень много внимания. При церкви работала воскресная школа. Мы договорились встретиться в одиннадцать и до двенадцати всё снять. Я приехал заранее. В одиннадцать телевизионщики не появились, и в полдвенадцатого их не было. В двенадцать, когда отцу Александру надо было уже уезжать, они появились. По пути сломалась машина. Я понимал, что интервью уже не будет, но отец Александр остался ещё на полчаса и замечательно говорил о детях. Но на телевидении впоследствии эту плёнку «загубили», всё ушло в брак. Вот такие у нас на телевидении «мастера».

А как-то мы с ним поехали крестить дочку Марины Неёловой. Марина долго не решалась это сделать, боялась идти в церковь, а священников знакомых у неё не было. Наконец я её уговорил и сказал, что приеду с моим другом-священником. Не знаю уж, кого они ожидали увидеть. Марина была со своей подругой, актрисой и писательницей Катей Марковой.

Когда мы вошли с отцом Александром, они обе просто онемели. Вот такое он производил на людей впечатление. Высокий, красивый, глаза умные, и такое от него шло обаяние, что люди просто поражались его облику.

Когда отец Александр пошёл мыть руки в ванную, Марина от смущения только спросила меня:

– А почему он такой красивый?

– Такой получился, – ответил я не очень остроумно.

Перед тем как крестить, Александр Владимирович усадил нас всех и минут двадцать рассказывал о крещении, о значении его для человека. Мы трое сидели и слушали, завороженные. А потом, конечно, отметили это дело и ещё поговорили. А Катя даже подарила Александру Владимировичу свою книжку. Я думал, он её не прочтёт. Что ему эта Катя и её книжка? Однако недели две спустя он сказал:

– Передайте Кате, что книжку её я прочитал, она мне понравилась, если хочет, пусть позвонит мне, поговорим подробнее, и с сыном она хотела приехать – пусть приезжает.

Увы, как часто мы пропускаем что-то очень важное для себя. Катя так и не собралась к нему.

В ЦДЛ прошёл вечер Александра Меня. Вечер этот организовал я. Уже началась перестройка, и Александру Владимировичу разрешили публичные выступления. Обычно он минут сорок читал лекцию, а потом отвечал на записки. И лекция была прекрасная, и на записки он отвечал блестяще. Конечно, среди публики иногда попадались люди, которые обязательно присылали вопрос: «Кто вы по национальности?» Но ответ был достойный: «Я – еврей. И горжусь тем, что в моих жилах течёт кровь Апостолов и Девы Марии».

Вечер в ЦДЛ прошёл очень хорошо и без провокационных вопросов. Я должен был вести этот вечер, но за день до вечера директор ЦДЛ Владимир Носков, мой приятель, сказал:

– Знаешь, мы тут посоветовались, лучше пусть кто-нибудь другой ведёт. Ты еврей, он еврей, давай лучше кого-нибудь другого.

Мы позвали Тамару Жирмунскую. Она давняя знакомая Александра Владимировича. Да и не имело это никакого значения, кто ведёт. Главное – кто выступает. Кстати, Александр Владимирович неоднократно предлагал мне выступать с ним вместе. Он сказал: «Я расскажу о юморе и христианстве, а потом вы выступите со своими рассказами». «Ничего себе сочетание», – подумал я и вежливо от совместных выступлений уклонился. Я представил себе – придут люди поговорить с отцом Александром о жизни и смерти, о религии, о Боге, а тут я со своими эстрадными шутками. Совсем мне это показалось неуместным. Теперь, конечно, жалею. Мне бы пришлось тянуться. Пришлось бы что-то придумывать, чтобы не ударить лицом в грязь, чтобы не опозориться рядом с отцом Александром.

За месяц до его гибели я, проезжая мимо церкви к себе на дачу, всё-таки свернул в Новую Деревню, и благодаря этому остался жив. После службы мы ехали в Семхоз. Я разогнался. Александр Владимирович попросил ехать помедленнее, поскольку впереди был пост ГАИ. Это нас и спасло. На скорости девяносто километров в час у меня отвалилось колесо, я еле удержал руль. А если бы ехал один, то точно выжал бы все сто двадцать и наверняка вылетел бы на встречную полосу.

А через месяц, 9 сентября, его не стало.

Утром, когда он шёл на работу, кто-то остановил его в лесу и убил ударом по голове.

Это случилось 9 сентября 1990 года. С тех пор прошло двенадцать лет. Теперь я понимаю, что отец Александр был святым человеком. Думаю, что рано или поздно Церковь канонизирует его как святого мученика.

А многие его прихожане и при жизни понимали, что отец Александр – святой. Мне он заменил отца, и думаю, не только мне. Мы его так и называли – отец. Я рад тому, что Александр Владимирович дожил до признания: ему разрешили выступать, и он выступал. Он читал воскресные проповеди по телевидению, и читал прекрасно. Он открыл университет, где и преподавал. Он организовал шефство над больницей, он даже съездил в Италию, где читал лекции при большом стечении верующих.

Говорят, его убийство было одним из звеньев общего заговора с целью переворота. Может быть и так. Однако ничего у заговорщиков не получилось. Потому что ежегодно собираются люди в вечер памяти отца Александра. Полный зал обычно бывает в Доме культуры им. Серафимовича. Издаются книги, и «История…» восьмитомная издана. И книги об отце Александре издаются. И община его живет и процветает в церкви Косьмы и Дамиана. И в Новой Деревне построена новая церковь, о которой мечтал отец Александр. 9 сентября там бывает битком. И даже В. Спиваков в этой церкви выступает со своими учениками.

Так что убить отца Александра не удалось.

Гена, ты просил написать тебе письмо. Вот я и пишу. Письмо – это, конечно, не совсем точно. Скорее, письмо-воспоминание.

Где-то я слышал, что для омолаживания человек должен подробно вспоминать счастливые минуты, часы и дни своей жизни. Память – это тот художник, который золотит картину времени. (Это я стараюсь показаться умным.) Короче, должно же быть что-то приятное и для меня в этом письме. Вот я и пишу. Тем более ты давно не звонишь и есть потребность пообщаться.