Комиссар госбезопасности. Спасти Сталина! - Олег Таругин

– Кстати, а почему подготовительный этап оказался настолько долгим? О готовности аппаратуры и ее успешном испытании мне доложили еще полтора месяца назад.

– Понимаете ли, сэр… – научник ненадолго замялся, подбирая понятные для собеседника определения. – Дело в том, что крайне сложно подобрать подходящего для вселения сознания нашего хроноагента человека.

– Неужели у большевиков не хватает людей? – саркастически хмыкнул бригадный генерал. – Мне всегда казалось, что их столица населена несколько больше, чем Сибирь.

Джим гулко рассмеялся собственной шутке.

– Дело вовсе не в этом, сэр, – терпеливо покачал головой ученый. – Ну, как бы вам объяснить? Мы не можем вот просто так взять и подсадить матрицу разума нашего агента любому русскому. Это как с группами крови…

– Про кровь не нужно, я вам не медик! – отрезал Сноу. – Впрочем, продолжайте. Но как-нибудь попроще.

Незаметно вздохнув, сотрудник спецлаборатории послушно продолжил:

– Хорошо, сэр. Если попроще, то нам приходится искать подходящего рецип… э-э, носителя для нашего парня. Мы точно не знаем, с чем это конкретно связано, вероятно, с индивидуальными особенностями мозга, но подходит примерно один из двух-трех десятков. В лучшем случае. Остальные либо вообще не принимают чужую пси-матрицу, либо через определенное время подавляют ее, подчиняя себе. После чего, грубо говоря, вышвыривают прочь из своего мозга. При этом все его воспоминания, скорее всего, остаются у рецип… у русского.

Лицо ученого, к этому моменту уже оценившего акцент уроженца «квадратных штатов» и уорент-офицерские[5], несмотря на крупную серебряную звезду на погонах, манеры поведения, неожиданно просияло:

– Сэр, я могу объяснить еще проще!

– Валяйте.

– При подселении пси-матрицы наш человек оказывается в положении всадника, оседлавшего мустанга. Если тот пуглив или, наоборот, крайне силен, то сразу, не раздумывая, сбрасывает чужака, если непокорен – вышвыривает из своего мозга при попытке управлять телом. Для успеха внедрения необходимо, чтобы этот самый «русский мустанг» привык подчиняться и, не раздумывая, выполнять приказы. Разумеется, имеется еще множество нюансов, связанных с темпераментом и прочими индивидуальными особенностями, не думаю, что вам это интересно. Но суть в том, что в конечном итоге нам подходит примерно один из тридцати кандидатов.

– Идиотские сложности… – без особого раздражения буркнул бригадный генерал. Сравнение с мустангом и всадником Сноу откровенно понравилось. Он вырос на ферме и отлично представлял, что такое необъезженная лошадь. – Полагаю, не стоит даже спрашивать, отчего нельзя просто подсадить нашего парня в башку их усатого вождя, приказав тому выброситься из окна или застрелиться? Или, допустим, передать нам всю документацию по своему атомному проекту?

– Вы абсолютно правы, сэр. Подобное абсолютно нереально. Тем более никакого атомного проекта в сорок первом году еще не существует.

– Это еще почему? Разве Сталин не может войти в число тех немногих подходящих для нашей цели? Хотя бы по принципу банальной лотереи?

– Не может, – грустно подтвердил научник. – Разум выдающихся личностей совершенно уникален, поэтому подчинить его себе обычный человек просто не в состоянии. Нет, теоретически подобное возможно, но для этого нужен кто-то, как минимум, не уступающий его уровню. Гений. Уникум.

– Окей, я тебя выслушал, мистер забыл-как-вас-там. По крайней мере, теперь я более-менее понимаю, к чему такие проблемы с хреновой кучей исполнителей. Кстати, расскажите вкратце, как именно будет проходить операция?

– Разумеется, сэр, – собеседник облегченно вздохнул. – Тут ничего столь уж сложного: всего на первом этапе нами запланировано пять погружений в прошлое. Здесь, у себя, мы проведем их одновременно, хоть в двадцатом столетии все агенты попадут в разные дни.

– Так возможно? – искренне заинтересовался Джим.

– Конечно, сэр, – с ноткой легкого превосходства ответил ученый. – Время тут и там линейно не связано. Поэтому мы можем одновременно отправить одного, например, в утро среды, а другого – в полдень четверга. Каждый выполнит свою часть работы, а мы – получим конечный результат. Двое наших парней отправятся в Москву и соберут радиопередатчик. Еще двое одновременно изготовят в Германии настроенный на его частоту приемник, доставят его на военный аэродром и установят на бомбу. Каждый из них проведет в прошлом от нескольких часов до суток. После чего останется лишь пронести маяк в Кремль и оставить его под кабинетом русского вождя, эту задачу выполнит наш пятый агент. Все остальное сделают сами нацисты, даже не догадываясь при этом, что исполняют нашу волю!

– А что с ними будет после?

– С кем? – не сразу понял научник. – С агентами? Все они очнутся вот в этих самых капсулах буквально через несколько минут после разрыва контакта с реципиентом. Ну, в смысле с «мустангом»…

– Не нужно, я уже понял, что это означает. Я про комми и немцев, в которых подселят их мозги. Их не арестует русское ГПУ или германская контрразведка? Это не навредит нашим дальнейшим планам? Они не расскажут лишнего?

– Слепок сознания, сэр, их собственные мозги в любом случае останутся на месте. Впрочем, не суть важно. Ничего особенного с ними не произойдет, все четверо придут в себя на следующее утро в состоянии жуткого похмелья – перед тем как уйти, наши ребята позаботятся о том, чтобы все они надрались как следует. В polnuyu zopu, как выражаются сами русские. Так что госбезопасность ими вряд ли заинтересуется – с чего бы вдруг? Но в любом случае они ровным счетом ничего не вспомнят о том, чем занимались перед этим – просто полный провал в памяти. Это называется ретроградной амнезией, сэр.

– Возможно, следовало бы их на всякий случай ликвидировать? – нахмурился бригадный генерал. – Этих самых «мустангов»? Наверняка нашим агентам не составит труда внушить им мысль о самоубийстве или заставить броситься на местного копа с ножом или топором, чтобы получить пулю в голову?

– Безусловно, вы правы, сэр, это не составило бы ни малейшего труда. Однако подобное абсолютно нерационально! Как я уже говорил, помнить они гарантированно ничего не будут, зато в будущем еще могут нам пригодиться – я ведь уже упоминал, насколько сложно подбирать подходящих носителей. Глупо и неразумно разбрасываться столь ценными кадрами.

– А пятый, тот, что наведет на себя бомбардировщик? С ним что?

– Этот, разумеется, погибнет, – равнодушно пожал щуплыми плечами сотрудник секретной лаборатории. – Спастись в эпицентре взрыва нереально. Матрица хроноагента вернется в будущее за считаные мгновения до уничтожения тела или одновременно с этим. Для него это абсолютно безопасно.