Маяк на Омаровых рифах - Джеймс Крюс

— Ты кто? — растерянно спросил он куклу, когда она вышла ему навстречу.

— Я — кукла Аглая, с которой ты хотел танцевать!

— Ты что же… говорить умеешь?.. — спросил мальчик.

— Только с двенадцати до часу ночи! — сказала Аглая. — Ну, бежим скорей! А то старый Матиас увидит и ни за что меня не отпустит!

Они взялись за руки и так сильно хлопнули дверью, что колокольчик заголосил непонятно что. Мальчик и Аглая уже бежали по улочке, а он все звенел и звенел. Вот он тихонько звякнул в последний раз: «Да будешь…» и затих вдалеке.

Мальчик, которого звали Кристианом, вел Аглаю по темным улочкам и переулкам, а по дороге рассказал, что отпер дверь лавки отмычкой. У него отец слесарь.

— А что такое отмычка? — спросила Аглая.

Кристиан со смехом вытащил из кармана железный крючок и показал его кукле.

— Вот, — сказал он. — Это отмычка. Любой замок открывает. Такую штуку еще называют зацепкой.

— Прямо как волшебный ключик из сказки, — улыбнулась Аглая.

— Вроде того! — засмеялся Кристиан и сунул железный крючок обратно в карман. — Понимаешь, — добавил он, — я ведь тебя еще в десять часов вечера хотел забрать. Но никак не мог достать отмычку. Отец держит ее в комоде, в большой комнате, а там как раз танцевали гости. Вот я и ждал почти два часа. А потом незаметно хвать — и стащил.

— Ну и ладно, что в десять не получилось, — сказала Аглая. — Я ведь раньше полуночи все равно не оживаю.

Так они шли и болтали, а с неба смотрела старенькая луна и качала седой головой.

— Бедная Аглая, — грустно бормотала луна. — Добром твоя прогулка не кончится!

Но кукла, к счастью, не слышала лунного бормотания. Она бодро бежала вприпрыжку за Кристианом, а по дороге спросила:

— Карнавал продлится всю ночь?

— Если бы! — вздохнул парнишка. — Детские праздники вообще только до десяти. Но тебе страшно повезло, что я сегодня за тобой пришел. Родители сегодня десять лет как поженились. И нам разрешили плясать аж до полпервого ночи.

— Значит, осталось всего двадцать минут! — вскрикнула Аглая.

— Ну да, — с сожалением кивнул Кристиан. — Но ты не горюй! Мы уже пришли.

Они вошли в темную подворотню и стали подниматься по лестнице.

Кристиан крепко держал Аглаю за руку. Выключателя они не нашли и поднимались по ступенькам на ощупь. Когда добрались до третьего этажа, Аглая услышала музыку и громкие голоса. Кристиан отпер дверь, и навстречу хлынул такой яркий свет, что глазам стало больно. Но скоро это прошло. В прихожей толпились дети в костюмах и в масках.

— Привет! — кричали они. — Тебя как зовут?

— Аглая, — в десятый раз отвечала кукла, а в ответ наперебой неслось:

— А меня — Люси! А меня — Ирена! А меня — Клаус!

Наконец подошли родители. Они были очень приветливы, но удивились, почему Аглая пришла так поздно.

— Она была на дне рождения! — нашелся Кристиан.

— А где ты живешь? — спросили родители.

— У дедушки, в Розовом переулке! — поспешно ответил Кристиан. Признаться родителям, что днем Аглая — кукла, он не посмел.

Кристиан и Аглая танцевали два, а может, и три раза, и никогда еще кукольное сердце не билось так быстро и сильно, как в эту ночь. Но вот часы пробили полпервого, и родители сказали, что праздник закончился и ребятам пора по домам.

— Где ты живешь? — снова спросили они Аглаю.

— В Розовом переулке у дедушки Видензала, — ответила кукла.

— Как удачно! — воскликнула мама. — Недалеко оттуда живет Люси. Иди-ка ты вместе с ней. За Люси как раз зашла бабушка. До свидания, Аглая!

— До свидания, — ответила кукла. Она готова была расплакаться, но Кристиан схватил ее за руку и быстро потащил в коридор.

— Не грусти! — сказал Кристиан. — Я кое-что придумал. Ты пройди пару кварталов вместе с Люси, а потом возвращайся назад ко мне. Я буду стоять в воротах и сигналить. Фонариком буду мигать, понимаешь? Днем будешь спать в шкафу для игрушек. Он большой. Я смастерю тебе там кроватку. А ночью, когда ты оживаешь, мы будем с тобой разговаривать. В крестики-нолики будем играть. Умеешь в крестики-нолики?

— Не умею… — сказала Аглая.

— Ничего, научишься. А теперь иди — Люси небось уже ждет. До скорого!

— До скорого! — сказала Аглая и спустилась на улицу. Люси уже ждала, держась за руку бабушки. Старушка раскрыла над головой ветхий зонтик, хотя дождя не предвиделось.

По дороге бабушка рассказывала такие смешные истории, что Аглая все откладывала и откладывала свое бегство. И вот они вышли на длинный мост, под которым глухо шумела река. Вдруг Аглая с испугом подумала: а что будет, если она не поспеет к Кристиану до часу ночи? Она выдернула у бабушки свою руку и стремглав побежала назад.

— Эй, Аглая, ты куда? — закричала Люси.

— Ты куда, Аглая? — крикнула бабушка.

Но кукла неслась без оглядки все дальше и дальше. Раз-другой из ночной темноты еще донеслось: «Аглая! Аглая!», а потом зовы смолкли. Скоро она уже слышала только стук своих торопливых шагов по булыжнику. Она все бежала, бежала, бежала, а когда наконец-то остановилась и огляделась, то ей показалось, будто она стоит прямо напротив дома, где живет Кристиан. Но фонарик нигде не сигналил. Она подошла вплотную к воротам, подергала ручку: открыто или нет? И вдруг с ужасом поняла: дом-то совсем не тот…

«Наверное, мне направо!» — и Аглая побежала в соседнюю улочку. Но здесь дома были и вовсе незнакомые. Она свернула налево, пошла по прямой, затем направо, снова налево… Фонарик нигде не сигналил!

Лабиринт темных улочек вывел Аглаю к вокзалу. На больших светящихся часах было без пяти минут час. Во весь дух побежала она вперед. Вертя в отчаянье головой: не мигает ли где-нибудь фонарик? — Аглая вдруг снова очутилась на мосту, под которым шумела река. До часу ночи всего одна минутка. Еще минутка, и Аглая опять станет самой обыкновенной куклой, не сможет ни говорить, ни позвать на помощь, ни даже двинуться с места.

И бедняжку взяла такая тоска и печаль, что села она на перила моста и горько заплакала. Тут часы пробили час ночи, и она превратилась в обыкновенную тряпичную куклу. Свалилась в реку, и вода понесла ее по течению.

На пути оказалась водяная мельница. Колесо затащило куклу в пенный водоворот, закрутило ее, завертело. А когда река наконец-то освободила пленницу, вид у Аглаи был самый печальный: косы растрепаны, сарафанчик хоть отжимай.