Записки Клуба Лазаря - Тони Поллард

— А если вы еще займете важный пост секретаря, то он вряд ли сможет что-либо возразить.

— Да, насчет поста секретаря…

Экипаж остановился. Мы подъехали к моему дому. Я открыл дверцу и вышел на мостовую.

— Поговорим об этом завтра, — сказал он. — И вот еще: вам стоит начать работу над докладом о работе сердца. — Дверца захлопнулась.

— Доклад?! — воскликнул я, когда экипаж покатился прочь. — Какой доклад?

Брюнель высунулся из окна и крикнул в ответ:

— Доклад, на котором мы проверим ваш характер. Мы не принимаем в Клуб Лазаря первого встречного!

Следующий день выдался настолько обыденным, особенно в сравнении с событиями прошлого вечера, что я впервые нашел работу в больнице однообразной. Я все ждал столкновения с сэром Бенджамином, который, без сомнения, воспринял мое появление на заседании клуба как вопиющее пренебрежение его советом прекратить общение с Брюнелем, отвлекавшим меня от работы. Но даже оно не состоялось. Зато Мумрилл постоянно попадался мне на глаза. Он все время шнырял по коридору, заглядывал в палаты и самозабвенно служил глазами и ушами сэру Бенджамину, пока его повелитель работал в кабинете или находился за пределами больницы, где его не смогла бы отыскать вездесущая мисс Найтингейл.

Желая хоть чем-то занять себя, я обошел все палаты, а затем взял на себя смелость еще раз спуститься в подземный мир Уильяма. Только на сей раз я отправился туда один. Вскоре после этого я отыскал и самого Уильяма — он был в столовой, где обменивался сплетнями с другим санитаром.

Похлопав его по плечу, я положил конец их беседе, а затем поманил его пальцам. Он последовал за мной в коридор.

— Скажи мне, Уильям, сколько времени прошло с тех пор, как началась эпидемия тифа?

— Так, дайте подумать, сэр, — ответил он, почесав затылок. — Ну, недели две или три.

— Я бы сказал, что уже почти месяц. — Он кивнул, но, судя по его выражению лица, мой вопрос застал его врасплох. — Видишь ли, Уильям, я только что наведывался в подвал. — Он нахмурился. — И прежде чем ты начнешь мычать про то, что мне нельзя ходить туда одному, я скажу, что у меня просто не было выбора. Я нигде не смог тебя найти, и не собирался тратить целый день на поиски провожатого. Но это не главное… я хочу знать, почему теперь, когда все вызванные недавними неприятными событиями ограничения сняты, в бочке по-прежнему всего два тела? Я дал точные указания, что бочку надо заполнить как можно скорее.

Уильям нервно улыбнулся.

— Понимаете, сэр, я знаю, что вы предпочитаете свежие трупы, поэтому искал только тех, кто умер совсем недавно. А учитывая скорость, с которой вы работаете, я просто не успеваю пополнять запасы. Особенно быстро вы расходуете сердца.

Это было правдой. С момента знакомства с Брюнелем я занялся небольшим исследованием, но и представить себе не мог, что это так плачевно отразится на нашем запасе трупов.

— Но если случится еще одна эпидемия и мы не сможем доставать новые тела, мне придется воспользоваться запасом законсервированных трупов, после чего в ход пойдут восковые муляжи или образцы из банок. Почему мои инструкции не выполняются?

— Понимаете ли, сэр, мы повздорили немного с санитарами из морга из-за нашей доли. Я пытался сам разобраться и не беспокоить вас. Кроме того, нужно еще наладить связи с нашими внешними поставщиками, а это требует времени. В работном доме появился новый начальник, и у нас с ним пока отношения не складываются. Но вам не стоит переживать, сэр: у меня все в ажуре, и вскоре ваша бочка будет наполнена доверху.

— Возможно, мне стоит самому поговорить с руководством работного дома?

— Нет, сэр, не делайте этого. Я сам справлюсь. Оставьте это мне.

— Хорошо, Уильям, тебе все карты в руки. Только не подведи меня.

Закончив с делами, я решил обдумать события прошлого дня. Брюнель рассказал мне много интересного; некоторые сведения, вроде его наблюдений за сэром Бенджамином, помогли мне многое прояснить, но другие, как, например, его последний выкрик о Клубе Лазаря, напротив, все только запутали.

Что означало это странное название? В Лондоне существовал не один десяток клубов, и большинство носили весьма абстрактные названия, которые должны были вызвать ассоциации с комфортом и приятным времяпрепровождением в хорошей компании. Существовали такие клубы, как «Уайте», «У Артура», «Бруксы», «Путешественники», «Крокфорд», «Скворец и Восток», и так далее и тому подобное. Некоторые клубы назывались в честь их основателей, другие, вроде «Реформ» или «Дикаря», указывали на круг интересов их членов: в «Реформах» состояли радикальные либералы, а членами «Дикаря» были люди, которым нравилось браниться друг с другом. Лазарь не самое распространенное имя в наши дни, хотя пару раз я встречал людей, которые его носили. Самым же известным Лазарем, без сомнения, был библейский герой, которого вернул к жизни Христос. Однако я не видел никакой связи между ним и тем собранием, на котором мне довелось присутствовать.

Поскольку мои размышления так ни к чему и не привели, я даже обрадовался, когда в конце дня мне пришлось срочно оперировать пациента с переломами грудной клетки. Я полностью сосредоточился на работе, но, к сожалению, все мои старания были напрасны. Рабочий умер на столе под моим скальпелем, доказав печальную, но очевидную вещь: он не был Лазарем, как и я не был Чудотворцем.

Не самое лучшее завершение рабочего дня, но такова участь хирургов. После всего случившегося мне не хотелось возвращаться домой и довольствоваться холодным ужином, поэтому я отобедал бараньими отбивными с бутылкой бургундского, за которой последовали еще два стакана виски, в одном из клубов, где состоял. Он назывался «Карлтон». После я нашел утешение в обществе юной леди по имени Клэр из публичного дома Кейт Гамильтон — заведения, пользовавшегося хорошей репутацией.

На следующее утро я проснулся совершенно разбитым. Оставив привычную плату на прикроватном столике, я вышел из комнаты, но едва ступил на лестничную площадку, как тут же вернулся назад, быстро закрыл за собой дверь и прижался к ней спиной.

Лежавшая на кровати Клэр улыбнулась. Она только что вытащила из-под матраса свою заначку.

— Никак не можешь расстаться со мной?

Я почувствовал, как у меня краснеет лицо.

— Нельзя, чтобы меня здесь видели, особенно теперь.

— А что стряслось? — спросила она. — Ты же вроде не женат в отличие от других парней, что приходят сюда. У тебя ведь нет жены?

Я покачал головой.

— Дело не в этом, просто там люди… которые могут сделать неправильные выводы, если обнаружат меня здесь.

— Какие люди?

— Полицейские.

— А какого черта им здесь нужно? Мы хорошо платим, чтобы нас не трогали. Половина полицейских — наши клиенты, а остальные — просто импотенты.