Выстрел - Анатолий Рыбаков

Прозвенел звонок. Все потянулись в классы и кабинеты. Коридор опустел.

Юра вынул из клетки портфель, открыл, вытащил ключи, один большой, другой маленький для французского замка, положил в карман, поставил портфель в ящик и спустился по лестнице.

На первом этаже, у вешалки, он столкнулся с Сашей Панкратовым.

– Ты куда? – спросил Саша. На рукаве у него была красная повязка – знак дежурного по школе.

В другой ситуации Юра не обратил бы внимания на эту мелюзгу, хотя и с красной повязкой на рукаве. Но страх еще не прошел, и он растерянно пробормотал:

– Я выйду на минутку, отдам отцу ключ от квартиры, свой он потерял. Сейчас вернусь.

Валентин Валентинович уже ожидал его, Юра передал ключи.

– Когда у вас обед?

– С двенадцати до часу.

– Без четверти час я верну ключи.

– Только не опоздайте, а то двери закроют.

– Не беспокойся! Может быть, приду раньше.

– Это было бы очень хорошо.

– Пока!

– Пока!

В дверях стоял Саша Панкратов. Идиот!

– Ты чего здесь торчишь?!

– Запереть дверь.

– Я могу это сделать сам.

Юра вошел в школу.

Саша запер дверь.

Предстояли два часа томительного ожидания. Надо делать физику, но Юра пошел в исторический, там занималась Люда: не выйдет ли она к своей клетке, вдруг потребуется портфель…

Люда конспектировала, из кабинета не выходила.

Звонок возвестил большую перемену. Выкрикивая «Распределение! Распределение!», все высыпали в коридор, понеслись вниз по лестнице, яростно застучали кулаками в закрытые двери столовой: «Распределение – открывай!..»

Яша Полонский прокричал:

Девочки прелестницы,

Не ломайте лестницы!

Мальчики соколики,

Берегите столики!

Двери открылись. Расталкивая друг друга, ребята ворвались в столовую, уселись за длинные, покрытые клеенкой столы. Во главе стола – кастрюля с супом, по краям – алюминиевые миски и ложки, в середине – блюдо с ломтями черного хлеба, его тут же расхватали, каждый стремился получить горбушку…

Юра вышел из класса за Людой.

Люда вынула из клетки портфель, сунула в него тетрадки, положила обратно. Слава богу! Теперь возьмет его только после обеда…

Единственным украшением столовой был плакат: «Хорошо прожеванная пища идет впрок». Внизу карандашом было приписано: «Что такое прок?»

Ребята стучали ложками по столу:

– Распределение – распределяй!

Яша Полонский взобрался на скамейку:

Перестаньте шуметь!

Бросьте разговаривать!

Пищу надо переваривать.

Тише – эти, ша – и те!

Вы жевать мешаете!

Дежурные в халатах разливали суп по мискам. Кит большим кухонным ножом разрезал на противне блинчатый пирог.

– Что это такое? – Юра брезгливо ткнул вилкой пирог.

– Блинчатый пирог.

– Где же мясо?

– Он с кашей.

Юра отодвинул миску.

– Дрянь, завернутая в гадость!

– Ты, наверно, лебеду пополам с соломой не лопал? – спросил Генка.

– Извини, не ел ни соломы, ни сена.

– Недобитый контрик! – бросил ему вслед Генка.

Ребята стучали ложками по столу:

– Добавки! Добавки!

Миша окликнул Шныру и Фургона:

– Панфилов! Зимин!

Они подошли.

– Ведь вы знали, что финка не моя, а Витькина. Почему молчали?

И на этот раз Шныра и Фургон молчали. Что они могли сказать?

– Непонятно, в какие игры вы с ним играете? – сказал Генка. – Он вдвое старше вас. Пируете вместе. На какие деньги? Воруете?

– А ты видел? – осмелел Шныра.

– Трусоеды вы несчастные, – сказал Миша, – еще раз продадите, мы с вами такое сделаем – пух полетит. А теперь катитесь!

Шныра и Фургон поспешили это сделать.

– Зря ты их так отпустил, – сказал Генка.

– В угол поставить?

– Гнать из школы к чертовой матери!

– Всех поисключаем, один Генка останется, – усмехнулся Миша.

Юра вышел на улицу. Валентина не было. Правда, еще только половина первого, но все равно Юра нервничал.

Вышла из школы Люда с девочками, ребята помчались на спортплощадку. Миша и Генка присоединились к тем, кто играл в итальянскую лапту.

Юра посмотрел на часы. Черт возьми! Без четверти час.

Люда прохаживалась по двору с подругой. Юра не спускал с нее глаз: если она попытается вернуться в школу, он во что бы то ни стало задержит ее до прихода Валентина, оставит с Валентином и в это время положит ключи.

Валентин Валентинович появился без десяти час.

Юра пошел ему навстречу.

– Ну как?

– Все в порядке, – весело ответил Валентин Валентинович, возвращая Юре ключи.

– Если можно, задержите на несколько минут Люду.

– Это нужно?

– Нужно.

Валентин Валентинович подошел к Люде, поздоровался, познакомился с подругой…

Юра вошел в школу, поднялся по лестнице, коридор был пуст, вложил ключи в портфель Люды, засунул портфель на место.

Страхи его казались теперь смешными. Идиот, психопат, истерик, паникер! Как весело и уверенно держался Валентин Валентинович! Да, человек!

На последнем уроке Миша объявил, что сегодня заседание учкома. Все члены учкома обязаны явиться; могут остаться и желающие.

Юра не был ни членом учкома, ни желающим остаться. Но после занятий, собирая книги у своей клетки, он услышал, как один паренек сказал другому:

– Я останусь на учкоме.

– А что будет?

– Кто то у кого то чего то спер из клетки.

Юра похолодел. Впрочем, если о нем, то почему его не вызвали?

К клеткам подошли Миша с Генкой.

Миша как то странно посмотрел на Юру, а Генка сказал:

– Между прочим, и тебе не мешает остаться на учкоме.

– Зачем? – с замирающим сердцем спросил Юра: боялся, что сейчас он услышит про портфель.