Это падение - Джинджер Скотт

– А что с твоими штанами? – спрашивает Пейдж.

Есть!

– О, я думала, все в курсе. У Нейта недержание. Описался по пути сюда. – Наклонив горлышко бутылки, выливаю на его джинсы воду. Мы стоим в очереди, и я делаю это за его спиной, незаметно для других.

Он даже не вздрагивает – наоборот, стоит не шевелясь, пока я мочу его штаны. Шах и мат.

– Ну да, обоссался. Видать, придется целый день сидеть на толчке. Кто хочет есть? – Нейт подбрасывает в воздух яблоко и хватает его зубами, одновременно подцепляя поднос и делая в очереди шаг вперед. С его джинсов капает вода.

Кэсс и Пейдж смотрят на него во все глаза, ошеломленные происходящим. Тай со смехом качает головой и, взяв поднос, следует за братом.

Нейт – потрясный соперник, я всегда такого хотела. И он нравится мне сильнее, чем я думала. Нравится сильнее, чем должен бы был. И часть меня этому не противится.

– Пожа-а-алуйста, Кэсс, доверься мне. Роу понравится. Позволь мне это сделать, – умоляю я соседку Роу последнюю четверть часа.

Роу открылась мне с новой стороны: улыбающаяся, шутливая, дерзкая. И эта ее сторона мне ужасно нравится. Я засыпал с мыслями об этом и проснулся с мыслями об этом. Я думал об этом два первых занятия. И теперь я здесь, в ее комнате, с ящиком из ее комода в руке.

– Ладно! Но не вовлекай меня в вашу идиотскую войну. Если она спросит, я тут совершенно ни при чем! – Кэсс хватает рюкзак и закидывает его на плечи, готовясь идти на занятия.

Я салютую ей и прижимаю ладони к сердцу. Она с тяжким вздохом отворачивается.

– Ты меня любишь, и ты это знаешь, – кричу ей.

– Пусть только попробует! – секунду спустя раздается голос Тая.

– Привет-привет, – говорю я брату, переворачивая все ящики Роу. Это непросто, поскольку, засовывая их обратно вверх дном, приходится одной рукой придерживать лежащую в них одежду. На ящике с ее лифчиками и трусиками я немного торможу, на что тут же указывает Тай.

– Ты вышел на новый уровень стремности, бро. – Он останавливается рядом со мной и помогает мне придержать одежду.

– Всего лишь небольшой розыгрыш, – улыбаюсь я.

– О, прикольный. Тоже поучаствую. Это комод Кэсс? – указывает он на ближайший.

Пожимаю плечами. Если честно, я здесь замечаю только вещи Роу.

Тай отодвигает верхний ящик, достает из него лифчик и сжимает его чашечки.

– Да, ее. Узнаю эту маленькую прелесть.

Я закатываю глаза.

– Что? Кто ж виноват, что ты, в отличие от меня, не можешь довести дело до конца.

Почему-то его слова заставляют меня задуматься о своих чувствах к Роу. Да, я хочу ее поцеловать. И, да, хочу еще раз посмотреть на ее хлопковые трусики. И хочу сделать с ней еще миллион разных вещей. Но к чему спешка? К тому же я чувствую, что Роу тоже сдерживается и рада, что я на нее не давлю.

– Тебе действительно так нравится Кэсс? – Я переворачиваю нижний ящик комода, придерживая рукой джинсы.

Тай лишь вздыхает, но мне и этого ответа достаточно. Она ему правда очень нравится, и с ним это впервые. Надеюсь, он не сделает какой-нибудь глупости, в результате которой мне будет заказан вход в эту комнату.

Когда я почти задвигаю последний ящик на место, мне на ногу из него соскальзывает кипа карточек. Оставив ящик незакрытым, шарю ладонями по полу. Сначала думаю, что упали игральные карты, но потом вытаскиваю их и вижу: это фотографии – фотографии Роу… с ее бойфрендом. Я задвигаю ящик комода до конца, сажусь на кровать и начинаю рассматривать снимки.

На первом фото Роу со своим парнем на подъездной дорожке какого-то дома – наверное, родительского, – в вечерних нарядах, словно собрались на танцы. На паре снимков они в бассейне. Он поднимает Роу, грозясь прыгнуть с ней в воду. Она смеется на этом фото. Никогда не видел, чтобы она так смеялась.

– Эй, бро? Ты не знаешь, у Роу есть… у нее есть… – Я почти боюсь задать этот вопрос, поэтому протягиваю брату последнюю фотографию. На ней тот же парень целует Роу в щеку, и она чуть не млеет от счастья. – У нее есть парень?

Тай долго и внимательно разглядывает снимок, прежде чем вернуть его мне.

– Понятия не имею, – пожимает он плечами. – Спроси у нее.

Это последний вопрос, который мне хотелось бы ей задать. По большей части потому, что ответ на него – последний, какой бы мне хотелось услышать… если только он не будет звучать как «Нет».

Я помогаю Таю перевернуть последние ящики комода Кэсс, и мы поворачиваем замок изнутри так, чтобы после закрытия двери ее нельзя было открыть без ключа. Минуя лифт, слышим смех болтающей по мобильному Пейдж. Она поднимает палец, привлекая наше внимание, но мы с братом двигаем дальше, будто не видели ее жеста. Тай косится на меня, и мы оба тихо посмеиваемся.

– Не выношу эту девчонку! И при этом без ума от ее сестры. Как такое возможно? – бурчит Тай.

Он ответил на заданный мной ранее вопрос, но так, чтобы я не раздувал из этого большого дела. Я и не буду. Вместо этого я делаю акцент на его первой фразе.

– У нее классные буфера.

– Правильный подход. Нужно найти в ней позитивные стороны. У нее и в самом деле классные буфера. – Тай берет пульт и включает на телевизоре спортивный канал.

Роу

Я звоню маме, возвращаясь с занятий в общежитие. Не люблю разговаривать с ней при людях, поэтому стараюсь делать это по дороге куда-то. Плюс это помогает отвлечься от мысли о том, что вокруг меня открытые пространства, машины и толпы студентов.

Пересказав маме свое расписание и перечислив всех профессоров, чтобы понять, знает ли она кого из них – оказалось, она знает двух, – перехожу к унылому перечню привычных вопросов. Сплю ли я? Как мне соседки по комнате? Я правда с кем-то подружилась? Звонила ли я Россу?

Россу я позвонила прямо перед мамой, но не говорю ей об этом. Однажды я брякнула, что сначала позвонила ему, а не ей, и очень этим обидела. Не хочу снова чувствовать себя виноватой, чувства вины мне и так хватает. Поэтому я лгу маме, что позвоню Россу сразу после разговора с ней. Если я когда-нибудь буду стоять перед высшим существом, решающим, заслуживаю ли я рая, и он напомнит мне об этой лжи, я твердо отвечу: она оправданна. Хочется думать, что в этом случае небесный судья меня поймет.

Я никогда не упоминаю Джоша. Мама как-то нашла мои сообщения ему. Я сказала, что они давнишние и что больше я ему не пишу. И после этого сменила пароль. Ну да, это моя вторая ложь. Найти ей объяснение не так просто.

Когда я выхожу из лифта, в котором всегда нервничаю, в коридорах оказывается жутковато пусто. В середине дня большинство студентов учатся. Мало кто из нас предпочитает утренние занятия. У меня довольно плотный график – взяла попробовать всего понемногу, – поэтому учебный день начинается с семи и длится до полчетвертого.