Авантюристка - Дина Константинова

Я рассказала главарю, что я не кто иная, как принцесса Бурбенштайская, и мои родственники будут очень озабоченны моим исчезновением. Главарь пару раз попытался уточнить название государства и его географическое положение, но я туманно сказала, что это где-то между Австрией и Францией, и перевела разговор на самое главное – на выкуп. Я толсто намекнула, что денег в казне нашего скромного государства – куры не клюют, и за мое освобождение они не пожалеют любой, даже самой неприличной суммы. И зачем им, пиратам, скандалы международного масштаба? Узкоглазый слушал меня с интересом и недоверием.

– Вы можете позвонить моему пресс-секретарю и поговорить с ним о деталях, – сказала я наконец. – Я продиктую вам телефон…

Узкоглазый ничего не сказал. Только показал глазами на стул. Я села и аккуратно сложила ручки на коленках. Следовало вести себя подобающим, аристократическим образом. Пират оставил меня в одиночестве, вернулся к остальным и собрал совещание. О чем они говорили, я не слышала. Хотя… даже если бы и слышала, ничего бы не поняла.

Главарь отдал какие-то распоряжения, и Антонио с капитаном куда-то увели. На прощание Антонио одарил меня тем же непонимающим взглядом. А я просто мило улыбнулась в ответ. Пусть не думает, что он умнее всех.

Узкоглазый вернулся ко мне и, сделав пару кругов, встал. Посмотрел мне в глаза, протянул телефон, сказал:

– Набирайте номер вашего секретаря…

Когда Жак лениво протянул «Алло», трубку из моих рук вырвали.

– Это кто? – спросил узкоглазый.

Что сказал Жак, я не слышала, но узкоглазый притих. Потом метнул в мою сторону хитрый взгляд и отошел в сторону.

О чем они говорили, я не слышала. Но могла себе представлять. Это был, по всей видимости, монолог Жака. Узкоглазый почти все время молчал, только изредка задавал какие-то вопросы и что-то переспрашивал. Наконец подошел ко мне и протянул трубку.

– Алло? – сказала я как можно печальней.

– Значит, так, принцесса… На днях состоится обмен. Где именно, пока не знаю. Да вам это и не обязательно сообщать. Вас туда привезут. Не потеряйте вашу пленку! И еще – как хотите, но вытаскивайте оттуда Либермана. Мертвым он мне картину не продаст! Вам ясно? Я уже сказал этому Лингу, или как там его, что у вас там племянник… Так что – продолжайте в том же духе. Только с племянником Яшей. Удачи…

Ну, конечно, а слона-то я и не приметил! И как я не подумала об этом раньше? Либермана, конечно, надо было спасать. Но записывать его в мои племянники? Хотя… черт с ним. Племянник так племянник. Не жених – и ладно.

Узкоглазый забрал у меня трубку и хищно усмехнулся. Я посмотрела на его изуродованное лицо, и мне показалось, что будущая сделка пахнет керосином… В бесстыжих черных глазах не было и намека на честность. Крикнув кого-то из своей команды, он рывком поставил меня на ноги и сказал:

– Ну, где ваш родственник?

Либермана обнаружили на кухне. Оказывается, его туда увели и закрыли в кладовке с овощами. Где он чудно уснул. Когда один из моих сопровождающих распахнул дверь кладовой, Либерман взвизгнул как ужаленный и подскочил, выкатив из орбит сонные глаза.

– А? Что? Где… – Он мотал головой, плохо соображая со сна.

– Алексей. – Я опять чуть не назвала его Яшей. – Пойдемте…

– Вы? Куда пойдемте? – Теперь он проснулся, но увидел меня в компании с пиратами и испугался. – Что вы с ними делаете?

– Прошу вас! – внушительно сказала я. – Пойдемте со мной. Я вам по дороге все объясню.

Либерман, пошатываясь, встал и неуклюже поплелся за нами.

– Ну, рассказывайте, – шепнул он мне на ухо, припрыгивая рядом со мной по коридору. – Я правда ничего не понимаю!

– Слушайте и не перебивайте, – сказала я. – Я – принцесса Бурбенштайская. Вы – мой племянник. У меня есть друзья, которые помогут нам отсюда выбраться. Все идет по плану. Главное, делайте так, как я говорю. Вам ясно?

– Не совсем, – признался Либерман. – А зачем вам я?

– Вы – мой соотечественник, – уверенно ответила я, – а соотечественники должны помогать друг другу!

Либерман обалдел. Я, признаться, тоже. Надо же было такое сказануть!

– А нельзя ли побеспокоиться насчет Клер? – робко спросил Яков Давыдович, пританцовывая около меня.

– Уже побеспокоились, – соврала я и тут же сама себя отругала за то, что совершенно о ней забыла. Ну, раз Либерман – племянник, то Клер будет… кузиной. В конце концов, чем мы не королевская семья на отдыхе?

Нас привели в какую-то каюту на верхней палубе, где в роскошном кресле восседал Линг. Увидев Либермана, он вскинул брови и удивленно на меня посмотрел:

– Это – ваш племянник?

– Что поделаешь, – пожала я плечами. – В семье не без урода.

– Что он говорит? – поинтересовался Либерман.

– Говорит, что мы похожи…

– Это очень кстати, – засуетился Яша. – Очень кстати!

Линг едва заметно кивнул, один из пиратов тут же подошел к нему и нагнулся над ухом.

Линг, видимо, отдал какие-то распоряжения. Тот испарился.

– Ну что же, – сказал Линг. – Сейчас вас отведут в каюту, где вы сможете отдохнуть пару часов.

– У меня к вам еще одна просьба…

Услышав про Клер, Линг закашлялся.

– Сколько вас тут? – спросил он, когда приступ кашля закончился.

– Всего трое, – убедительно ответила я. – Без нее сделки не будет. Вы же понима…

– Так какого черта вы мне сразу не сказали? – рявкнул он, теряя терпение.

– Волновалась…

Клер привели к нам в каюту через пять минут. Идти за ней мне не понадобилось: найти ее было проще простого – жгучая брюнетка в пиджаке с чужого плеча поверх кружевного белья. Не перепутаешь. Увидев нас с Яшей мирно сидящими на диванчике, Клер открыла рот.

– Простите меня, конечно, – сказала она, скрестив руки на силиконовой груди. – Но что все это значит?

Я подождала, пока нас оставят одних, проверила дверь и только потом приступила к объяснениям. Клер не просветлела.

– Ты уверена, что твой план сработает? И кто этот твой «спаситель»?

– Сработает, – уверенно ответила я. – А спаситель… Мой друг…

– Ладно, – вздохнула она. – Устала я. Пойду-ка прилягу…

Сбросив с плеч дарственный пиджак, Клер завалилась на диван и закрыла глаза. Я опешила. Либерман, по-моему, тоже.

– Ну что вы стоите как истуканы, – устало проговорила она, не открывая глаз. – Легли бы отдохнуть. Теперь только ждать. Ненавижу ожидание…

Я тоже ненавидела ждать. Но еще больше я ненавидела неблагодарность. Ведь я могла на нее плюнуть и оставить там, в баре, с заложниками, на произвол судьбы! Но я этого не сделала. И вместо спасибо я лицезрею ее в нижнем белье, завалившуюся на диванчик отдыхать? И никаких слов благодарности!