Между делом (публицистика и житейские истории) - Владимир Михайлович Шарик

для неё. Только скажет она: «Папа, мне надо…», я ей: «Пожалуйста…Шубу купил, сапоги настояшие итальянские, телефон.». Ни в чём отказа ей не было. И за что я получил?

Мать. Ещё не всё потеряно.

Отец. Ой, хлебнете вы ещё с ней горя… Хлебнёте… Это были только цветочки. Если будете по-прежнему на цыпочках вокруг неё ходить.

Мать. Никто не собирается возле неё так ходить.

Отец. Знаю я вас. Ваша доброта её и испортит, а надо быть с ней пожесче. Контроль за каждым её шагом. Куда пошла, с кем пошла, и в десять часов, чтобы дома была.

Мать. Вот и будешь контролировать.

Отец. С вами наконтролируешь. Вы ведь растаете. Ох, не надо. Ох, это жестоко.

Мать. Ничего подобного.

Отец. Знаю я вас. Кто ей отвязывал от батареи, когда я её наказывал, кто ей одежду давал.

Мать. Но так же тоже нельзя. Она же взрослый человек.

Отец. А вот теперь и здобрейте своей добротой.

(Звонок в двери).

Лида. Ой, Аня, приехала. Я пойду открою.

(Лида выбегает из комнаты).

Отец. Слышь, ну дай хоть на куриво.

Мать. Что, уши отпадают? Надо бросать.

Отец. Ну, зачем ото так говорить.

Мать. Тебе доктора так говорят.

Отец. Да они скоро мне и дышать запретят. Но не могу я без курива.

Мать. Ну, нет у меня денег. Ты же сам убедился.

Отец. Да, не верю я тебе.

Мать. Как хочешь.

Отец. Слушай. Дай, а то хуже будет.

Мать. Что будет?

Отец. Сама знаешь что. Не святым же духом я должен питаться.

Мать. Я знаю, что не святым. Столового набора я уже не вижу, цепочки тоже нет.

Отец. Сама виновата. Дай денег на куриво.

Мать. Что, уши уже отпадают?

Отец. Тебе бы только смеяться.

Мать. А что мне плакать.

Отец. Заплачешь ещё.

(Входит Лида).

Мать. А где же Аня?

Лида. То не Аня.

Мать. А кто же?

Лида. Да пришёл какой-то тип и предлагал купить клетку.

Мать. Какую ещё клетку?

Лида. Такую большую из проволоки, в которых обычно птичек держут.

Мать. Зачем нам клетка?

Лида. Я тоже самое сказала.

Мать. А он что ответил?

Лида. Говорит, что пригодится. Берите, мол, он не дорого просит. В магазине такая клетка намного больше стоит.

Мать. Странный тип…

Лида. Мне он тоже таким показался.

Отец. Я вам говорил.

Мать. Что ты нам говорил?

Отец. Что хлебнете вы горя со своей Анечкой.

Мать. При чём тут Аня?

Отец. А при том, что это уже дружки её встречают. Их почта доложила, что Аня выходит и они тут как тут.

Мать. Что ты выдумываешь?

Отец. Это так и есть. Думаешь они оставят её в покое? Никогда. Я эту публику знаю. Хлебните вы горя ещё. Ой хлебнете. Всё только начинается.

Мать. Только не надо пугать.

Отец. И не думаю. Дай денег хоть на сигареты.

Мать. Нету у меня денег. Иди, ищи свои деньги. Посеял деньги, Буратино.

Отец. Ох, ты у меня доиграешься.

Мать. Чему быть тому не миновать.

Отец. Лидочка, а у тебя там нет хоть немного денег.

Мать. Нет у неё денег. Откуда они у неё возьмутся? Ты ей давал?

Лида. Мама…

Мать. Занимайся уборкой, а то Аня скоро приедет, а у нас бардак.

Отец. Ох, играешь ты с огнём. Ну, смотри мне.

Мать. Смотрю, смотрю.

(Отец выходит).

Лида. Мама, ну зачем ты так?

Мать. Как?

Лида. Может хоть на сигареты папе дать?

Мать. Не надо. Стрельнет у кого-нибудь сигарету, а если дашь ему деньги на сигареты, то он их на водку пустит. Я уж его прекрасно знаю. Пускай, хоть сегодня будет трезвым, когда Аня приедет, а, знаешь каким он бывает пьяным. Правду говорят, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Давай деньги, я пойду в магазин что-нибудь вкусненького куплю, а то Аня приедет, а у нас пусто на столе.

Лида. Держи… А вдруг папа спросит, откуда деньги взялись?

Мать. Скажу, что у соседки Маши одолжила.

Лида. Ой, мама.

Мать. Что, мама.

Лида. Одна ложь рождает другую ложь и живём в сплошной лжи. Почему так?

Мать. Жизнь такая, приходится изворачиваться. Не забрала бы я у него деньги, то он пропил бы с друзьями, или вытянули бы у него пьяного. Ведь было уже так, а на что нам тогда жить? И за квартиру плати и на питание надо деньги, и за учебу тоже… Вот и приходится выкручиваться. Да, бывает противно, но ничего изменить нельзя.

Лида. А раньше ведь папа не пил?

Мать. Пил, но не так много, и был такой внимательный, добрый, а на старости вот с ума начал сходить.

Лида. Почему так произошло?

Мать. Не знаю я этого… Не знаю.. Но я побегу, а то скоро Аня приедет, а у нас пусто на столе.

(Мать уходит, а Лида продолжает наводить порядок. Звонок и она бежит открывать двери, возвращается в комнату, за ней заходит Костя).

Лида. Здравствуй, Костик.

Костя. Аня приехала?

Лида. Пока нет, но мы её ждём. С минуты на минуту должна приехать. Да ты проходи.

Костя. Да, я на улице подожду.

Лида. Зачем на улице, в квартире же лучше. Сядешь, я тебе телевизор включу.

Костя. Неудобно как-то.

Лида. Что ж тут неудобного. Аня будет очень рада видеть тебя. Она так много писала о тебе.

Костя. Правда.

Лида. Да. Проходи.

(Костя и Лида заходят в комнату).

Костя. А что она писала обо мне.

Лида. Она много что писал, я уже точно так и не помню

Костя. Ну хоть приблизительно можешь вспомнить.

Лида. Помню, в одном письме она писала, что ты прислал ей посылку. Она совсем не ждала, и, вдруг, посылка. Она была так расстроена, прямо до слёз.

Костя. Так и писала, про слёзы.

Лида. Да, я могу найти то письмо.

Костя. Не надо. Я верю. Она мне об этом не писала.

Лида. Понятно, она у нас человек гордый.

Костя. Значит, ей там было несладко.

Лида. Так она ж плакала от радости.

Костя. Странная радость.

Лида. Почему?

Костя. Для нас, гражданских людей, получить посылку, обычное дело, а там, оказывается это целое событие. Жаль.

Лида. Что жаль?

Костя. Что не разрешалось больше посылок посылать, я б посылал ей каждый день.

Лида. И за то, что посылал спасибо. Ведь её все забыли: друзья, одноклассники. Я помню как бывало гурьбой они заваливали к нам на квартиру: пили чай,