Выбор королевского дознавателя - Ульяна Муратова

короля мы не пойдём. Хотя там красиво, сады с самыми изысканными цветами и деревьями со всего мира, грот, беседки всякие, даже водопад есть.

— Вы там бывали? — поразилась я, а потом прикусила язык.

Он ведь королевский дознаватель, значит, и с королём знаком лично.

— Доводилось.

— А что мы будем делать в канцелярии?

— Я — задавать вопросы, а ты — меня сопровождать с умным лицом. Давай порепетируем. Что ты больше любишь, сыр или мясо?

Я нахмурилась, не понимая, к чему этот вопрос.

— Прекрасно, вот с таким лицом и ходи. Сразу видно, что ты помощница дознавателя, девушка деловая и серьёзная, — по-доброму поддразнил он.

«Сделай такое лицо, как ему хочется. Столько обновок тебе купил. Умное, конечно, не так легко изобразить, твоё коронное выражение — лёгкая придурь, но ты уж постарайся!» — проснулся внутренний голос.

Перекинув сумку через плечо, я радостно следовала за Аршесом, стараясь сохранить самое серьёзное выражение лица. Но предательская улыбка то и дело рвалась наружу. В итоге к королевской канцелярии подходила намагниченная любопытством и жаждой деятельности.

Очередь мы увидели издалека. Богато одетые зайтаны ожидали своего часа приёма. У многих в руках были свитки, клубки с вязанием, некоторые умудрялись играть в настольные игры на парящих в воздухе досках. Гайроны выделялись цветом волос — синие и голубые косы или локоны притягивали взгляд.

— Нам туда, — показал Аршес на другую очередь, поменьше.

В ней ожидали совсем уж высокопоставленные гайроны. И дело не в том, как они были одеты — некоторые стояли в невзрачных чёрных или тёмно-зелёных мундирах, подобных тому, что носил дознаватель. Только у него через плечо были перекинуты золотая и синяя лента, а у других гайронов набор цветов отличался. Наша очередь двигалась не в пример быстрее общей, но из недр самой канцелярии все почему-то выходили злые, покрытые красными пятнами или скрежетавшие зубами. Чем ближе мы подходили к заветной двери, тем сильнее я волновалась. Да что там такое происходит-то? Не нечисть же у них справки выдает?..

Когда очередь наконец дошла до нас, мы оказались в маленьком кабинете с двумя потёртыми стульями для посетителей. За столом прямо перед нами сидела благообразная немолодая женщина с недовольно поджатыми губами. Мне она сразу напомнила одну бывшую воспитательницу. Та тоже вечно ходила с таким недовольным лицом, будто её тухлые лиймы есть заставили. И только одно немного поднимало ей настроение: беспробудная лесть. Служащая вдумчиво перекладывала свитки у себя на столе. С одного края на другой.

— Доброго утра! Все доступные документы по приюту «Утешение» на Ирла Айпагарр, пожалуйста, — попросил Аршес.

Его реплика осталась без ответа. Плавное путешествие документов с одного конца стола на другой продолжилось. Сложив всё в кучу, работница канцелярии обстоятельно дважды пересчитала свитки, а затем взяла один и отнесла в стоящий позади неё открытый шкаф. Вернулась к столу. Взяла другой. Отнесла. Двигалась служащая так, будто на той стороне стола время текло иначе, и у неё был запас лет в сто. Разложив все двенадцать свитков, она наконец села на место.

— Запрос, — раздался требовательно-недовольный голос.

Аршес повторил. Лицо сотрудницы канцелярии скисло окончательно. Даже тугой узел волос на макушке теперь выглядел брюзгливо.

— Допуск, — буркнула она, протягивая бледную полноватую руку.

Аршес показал ей какой-то документ. Дознаватель сочился досадой и нетерпением. Когда служащая нарочито медленно поднялась и молча вышла за дверь, ведущую вглубь здания, мы опустились на стулья. Аршес раздражался всё сильнее, и ведь непонятно почему.

— И вот так каждый раз! Будто они одолжение делают! Будто не за жалование работают, а приносят великую жертву государству! Они даже не здороваются, — недовольно шипел он. — И ведь разогнать нельзя — там, в этом архиве, каскарр рога сломит разбираться. Такое ощущение, что они нарочно всё запутали, чтобы без них было не обойтись. Да они даже королю хамят!

— Очень тяжёлая ситуация, — сочувственно сказала я. — И что, совсем никак не уволить их?

— Тогда лаурден или около того канцелярия работать не будет, пока новый порядок не наведут и все документы заново не отсортируют и не отыщут. И каждый раз кажется, что лучше уж полчасика потерпеть, чем неопределённое время вообще без канцелярии обходиться, — тяжело вздохнул Аршес. — И ведь назначали сюда разных руководителей. И что?

— Что?

— Один спился, другой повесился, третий с ума сошёл. Это не место, а гнездовье нечисти!

Я участливо положила руку на его сжатый кулак.

— Не тратьте нервы. Ситуацию вы поменять не можете, а отношение к ней — да. От ваших переживаний дело быстрее не пойдёт, — процитировала я один свиток с очень умными и совершенно бесполезными на практике советами.

Аршес мученически вздохнул и возвёл очи к покрытому лепниной потолку.

Ждать пришлось долго. Очень долго. В конце концов безымянная служащая вернулась с тележкой свитков. Каждый из них она последовательно клала на левый край стола, затем вписывала в большую амбарную книгу с квадратными шёлковыми листами номер и дату, медленно перекладывала свиток на правую сторону. Аршес было потянулся взять один из уже описанных свитков, но служащая смерила его таким взглядом, будто мокрицу увидела, и осекла:

— Запрос ещё не обработан!

Когда открылась дверь в архив и пожилая грузная дама выкатила ещё одну тележку свитков, я поняла, что это надолго. На три с половиной вечности. Судя по всему, приходить сюда надо было не с хронометром, а с календариком — дни считать.

«Зато у тебя появился шанс встретить старость в королевском дворце», — ехидно сказал внутренний голос.

Аршес не просто злился — он уже едва сдерживал бешенство. Я вдруг испугалась, что он сейчас обратится и кого-нибудь убьёт. И не факт, что это будет служащая канцелярии. Возможно, она гаркнет что-то наподобие: «Запроса на убийство клерков не поступало!», и весь гнев гайрона обратится на меня.

Когда он вскочил и принялся мерить приёмную широкими шагами, я ловко поймала его за лацкан мундира и усадила на стул.

— У вас коса совсем растрепалась, нужно срочно переплести!

Пока Аршес не успел возразить, я уже сорвала с косы ленту и запустила пальцы в густые необыкновенные волосы. Гайрон аж крякнул от неожиданности, но сбегать не стал — поддался осторожным касаниям и позволил помассировать себе виски, а потом и переплести колоском толстую косу. Волосы у него были слегка волнистые и очень плотные на ощупь, так что коса получилась на загляденье.

А потом я порылась в сумке, достала из кармана старой одёжки припасённую булочку и разделила пополам. Аршес свою часть взял и прожевал без особого восторга, но и не меча