Агенты СИНЛАРа - Анна Тин

Когти, дравшие мой скафандр, обмякли. Бледная, как салфетка, девица сжимала в руках использованный баллон Эз-683 с необычайно токсичным, но только для насекомых, газом. Я включила светофильтр на лицевом щитке и увидела на полу сразу четырех мертвых склеромуравьев, пораженных в прыжке и сбитых вниз плоским импульсом. Парень-связист успел нажать наручной гравитатор… Всего на станции к тому моменту выплодилось около трех десятков инсектоидов.

* * *

Я закончила повествование и снова отхлебнула из чашки, наслаждаясь чудесным вкусом напитка.

ЭМ-СИ вертела в руках блестящую безделушку на цепочке — верный признак беспокойства:

— Неужели они разумны?

— Это не такой простой вопрос, как кажется. Они настолько отличаются от «теплых» форм носителей разума, гуманоидов, рептилоидов и тому подобных, что сопоставлять и оценивать очень трудно. Недаром в Галактике зоны инсектного разума и «теплых» форм резко отграничены друг от друга. Но если случаются пересечения…

— А что Склерот?

— Вот это в самом деле важно. Склерот — самая известная инсектная система в СИНЛАРе, причем печально известная. Представь себе очень большую и очень старую планету с диаметром больше, чем у Нептуна, и меньше, чем у Юпитера, очень рыхлую, но не газовую, средняя плотность которой только в полтора раза меньше земной. Инсектные цивилизации развиваются необычайно медленно, многие миллиарды лет и, как правило, подавляют все другие формы жизни, кроме входящих в их собственный пищевой цикл. Они быстро уходят с поверхности в бесконечные огромные тоннели, прорытые сквозь всю твердую часть коры. Такой всепланетный термитник, существующий миллиарды лет. Разумеется, у них есть свои сильные и слабые стороны. По сравнению с другими, они мало зависимы от газовой среды и потому могут населять планеты с самыми разными атмосферами, но у них невероятно развиты обоняние и химические анализаторы вообще, что помогает ориентации в вечном мраке их обиталищ. Кстати, именно потому у них легко можно вызвать хемосенсорный шок, на чем и работает Эз-683. И вот, представь себе, в полном смысле разумной особью у них на всей планете является только одна.

— ОДНА!

— Да. Огромная самооплодотворяющаяся туша, чьими прямыми потомками являются все другие особи, мириады единиц, практически идентичных генетически своему прародителю. Время жизни такой особи — до пятнадцати тысяч местных лет. Когда ее плодовитость снижается, ее ближайшие «придворные» набрасываются на нее и убивают. Но перед этим она откладывает несколько сот особых яиц. Из них-то и выплаживаются потенциальные повелители Склерота. Новым производителем станет тот, кто сумеет быстрее всех уничтожить конкурентов.

— Кошмар. Но во всем этом есть что-то знакомое до невероятности.

— Конечно. У земных муравьев и пчел происходят примерно такие же события.

— Я не об этом.

— Понимаю, но к этому мы еще как-нибудь вернемся. Так вот, Склерот… Вообрази — очень сложный, очень развитый муравейник с тысячами специализированных каст, выращивающий питательные грибы и некоторые виды других насекомых — в пищу. Основная проблема всех «холодных» форм, в том числе инсектных — это климат. На их планете очень долгое лето — и, соответственно, зима. Поэтому они так привязаны к вулканическому теплу и термальным источникам, что не безопасно для них же… Случалось, что, когда в зону их обитания попали вулканические газы, миллионы насекомых задохнулись в них.

— Но они не исчезли?

— Нет. Репродуктивные органы, в норме подавленные у всех «рабочих» особей, в чрезвычайных обстоятельствах могут начать размножение. Возникло сразу около десятка подобных «очагов», которые вели длительные, тысячелетние войны за господство, пока не остался, наконец, единственный новый Правитель. Только он обладает разумом, как я уже говорила, даже своего рода сверхразумом, охватывающим на энергетическом и химическом уровне всю его «семью». При таком количестве подданных гибель двух-трех миллионов собратьев его мало заботит, так же, как нас не волнует постоянное отмирание микроскопических клеток нашей кожи и нашего тела, которые живут и гибнут во имя нашего существования, выполнив свою метаболическую работу.

— Просто ужас какой-то.

— Для них все это не ужас, а норма жизни. Кошмар начинается тогда, когда инсектный способ организации социума пытаются внедрять или реализовать на «теплых» разумных расах. Ведь у нас совершенно другая логика, другая идея развития. Среди гуманоидов разумом потенциально способны обладать все индивиды, и основа наших миров — личностное разнообразие. Кстати поэтому, начиная еще с биологического уровня, у нас оставляют потомство не единицы, а многие, и исходный тип социума небольшая группа с гибким лидерством, зависящим от ситуации. Это очень ускоряет как генетическое, так и ноосферное развитие, поэтому все гуманоидные цивилизации развиваются очень быстро, за несколько миллионов лет. Любая попытка найти «единственную сверхразумную» сущность по образцу Склерота здорово замедляет и извращает нашу эволюцию…

Я сделала паузу и откусила верхушку от пирожного, М-м, пища богов. Нат, нахмурясь, размышляла. Потом повернулась ко мне:

— Но ведь инсекты должны иметь очень грубую технологию, как же они летают в космосе?

— Почему ты так думешь?

— Когти, жвала — тут не до тонких материй.

— Ошибаешься. Помимо этого у насекомых множество дополнительных отростков, вроде усиков, щупиков и тому подобное. У типовой рабочей формы Склерота, — она размерами с нашу большую собаку, — на конце головных усиков есть пучок членистых тонких отростков. Они возникли из тактильных рецепторов, отвечающих за осязание. Так вот, в силу своей сложности они гораздо эффективнее и тоньше пальцев наших рук. Технологии Склерота по своей детальности и тщательности немыслимо проработаны. К тому же, муравьиное упорство вошло в поговорку не только на Земле. Даже в самом начале, поколение за поколением, генерация за генерацией, они прогрызали гигантские тоннели в коре планеты, размягчая очень твердый камень слюной и постепенно отделяя жвалами кусок за куском.

— Можно подумать, ты ими восхищаешься.

— Наоборот. Меня это удручает. Ибо по отношению к нам, «теплым» формам, особенно гуманоидам. их таланты обращаются в коллосадьный минус. Такая эволюция имеет очень много издержек. На Земле, например, единственная форма жизни, которая организует сообщества для целенаправленного уничтожения себе подобных, — это насекомые. Муравьи и у нас воюют по всем правилам: колоннами, с захватом пленных, уничтожением личинок и тому подобное, муравейник на муравейник.

— Ты забыла про людей.

— Да, к сожалению, и у нас была подобная инфекция. Но последнее время удалось частично ее нейтрализовать. Будем надеяться, удастся сделать это до конца.

— Мне бы твой оптимизм, однако. Но вернемся к Гшамм. Кстати, а наш теперь общий знакомый Лерни знает о Склероте?

— Конечно. И меня удивило, что он ничего тебе не сказал.