Копье и кость - Анастасия Машевская

…И фанатизм королевы, и ее нелюбовь к мужу, о которой нередко болтали при дворе, и ненависть к староверам – все стало ясным для Шиады, как звездный блеск. Гвендиор воспитывалась в Гуданском монастыре, как и обещала отцу, извращенцу заповедей богов, который не выносил женщин и воспринимал в них лишь их детородную суть. Монастырская обитель заузила и сполна насытила догмами разум Гвен, но не она научила ее бояться, презирать и осыпать проклятиями язычников. В конце концов, что запомнила эта девочка с детства? Из-за веры в языческую богиню умерли ее мать и сестра.

Замужество за старовером только подлило масла в огонь.

На брачном союзе с христианской девой Гвендиор настояла, как ни странно, Нелла. Юная в ту пору жрица, наследница Матери и госпожи Нилианы, она часто появлялась при дворе мужа матери, Элория, тогдашнего короля. В политических целях и согласно воле Праматери, сказала однажды Нелла отчиму, в невесты брату больше всего годилась одна из послушниц Гуданского монастыря. Когда девицу представили ко двору, отец Нироха недолго думая дал добро. Грея поставили перед фактом. Впрочем, тот не думал сопротивляться: надо же, так удачно сбыть девчонку с рук!

Не прошло пяти лет, как Элорий скончался. Нирох стал владыкой Иландара.

У Гвендиор появился шанс склонить к ногам государство и стать истинной его госпожой. Но каково же было ей жить с язычником?! Рожать от него детей? Хоронить их?.. Каждый день женщина замаливала грех собственного замужества с нечестивцем до ломоты в коленях, умоляя Господа послать ей ребенка и уберечь его. Но раз за разом Бог наказывал: из четверых рожденных детей в живых остался только Тройд – младшие его братья скончались вскоре после родов, старшая сестра упала с коня, сломав шею, а еще один ребенок погиб во чреве, недоношенным.

Интересно, подумала Шиада, знала ли Нелла ту часть жизни Гвендиор, которую сегодня узрела она сама? Жрица была уверена, что да. Но отчего же тогда Нелла настояла на браке брата с набожнейшей из всех христиан?

Ответ на это мог быть только один: рано или поздно христианские вожди из знати восстали бы, усадив на трон своего брата по исповеданию. Чтобы обеспечить воину и полководцу Нироху поддержку его вассалов, приходилось идти на компромисс – поддерживать равноценный баланс двух вер. Нирох прилагал все усилия, чтобы как можно дольше сохранять религию предков в королевстве. Именно это заставило его искать невесту для сына в Архоне – последнем союзном оплоте язычества. И если бы не стойкость Виллины, Гвендиор уже давно удалось бы заставить молодую женщину принять крещение – так крепко она нападала на бедняжку.

Счастье было неведомо королеве: хотя вера в Праматерь прежде всего требовала от первого до последнего возможного дня держаться собственной матери, Нирох попрал эту заповедь, все детство ограничивая Тройда в его общении с Гвен. Королевские жрецы поддерживали его – женщины хранят традиции и обычаи. Доверь наследного принца в руки той, что несет в себе разрушение привычного уклада, – и твои внуки вырастут в другой стране. В результате Тройд, зная все законы христианства, до мозга костей остался язычником (который, к слову, находил свое супружество беспредельно счастливым и удачным).

Таким образом, потеряв всякую надежду вразумить и наставить на путь сына, рассудила Шиада, Гвендиор рано или поздно сосредоточит все внимание на внуке. Этому маленькому мальчику, Норану, не посчастливилось родиться человеком, с которым связаны все самые благочестивые чаяния королевы Иландара.

Солнце за окном уже заметно опустилось, когда женщина прошла в кухни, в дальнюю их часть, где по ее указу готовили нехитрые снадобья для Грея. Когда ей не хватало времени готовить сложные лекарства, она всегда добавляла в общеизвестные отвары особые травы, способные усилить их врачевательный эффект. В комнате стоял пряный запах томящихся на огне зелий. Он напоминал жрице ее дом. Она сняла с огня котелок, обернув ручку тряпьем, раскрошила в него в соответствующих пропорциях листья и дробленые корни растений, влила по несколько ложек других, холодных настоев. Опять поставила на огонь, дала настояться минут пять, а после велела служанкам делать припарки из этого варева.

Час спустя герцогиня, закончив с лекарствами для свекра, села у изголовья его кровати и спросила:

– Ты говорил с сыном?

– Я каждый день говорю с ним.

– Не о том, судя по всему.

– Я его отец! Я не собираюсь спрашивать сына, что мне делать! – Лицо старика скривилось. – Дай мне яд, ведьма!

– Я говорила, что без согласия Берада ни о чем подобном даже не проси. Выбор твой, Грей, можешь мучиться, сколько хочется, – доброжелательно заметила жрица.

– Ты опять издеваться пришла?

– В отличие от тебя, я не издеваюсь над людьми. И не измываюсь. И не зверствую. Язычники куда добрее, чем ты думаешь, старый лорд.

– Господи, за что ты послал эту напасть в мой дом?! – взвыл старик.

Отставив деревянные чашки с лекарствами, Шиада села на стул возле кровати Грея.

– Это правда, что ты убил свою первую жену, старшую дочь, едва не убил младшую?

Грей осекся, прекратив завывания лишь для того, чтобы через мгновение накинуться на невестку с новой силой:

– Ты с ума сошла?

– Грей, ты прекрасно понимаешь, что уже одной ногой в могиле. Ответь хоть раз честно: ты убил свою дочь на глазах Гвендиор?

Грей мгновенно помрачнел, позеленел, а после и вовсе приобрел такой вид, будто его огрели в основание черепа.

– Как ты узнала?

– А ты не догадываешься?

– Сатана нашептал тебе? – проговорил старик, вновь обретая уверенность в голосе.

– Сатана нашептал, – не стала спорить жрица. – Но он умолчал – за что.

– За дело.

– Жена была язычницей?

– И девчонка ее тоже! – Старик опять впал в раздражение. – Она так радовалась ей, ведьма, рыжая, как и ты! Так радовалась дочке! Дочке, когда мне нужен был сын! Все твердила, что лжебогиня благословила ее!

– Постой, – улыбнулась жрица. – Я верно поняла, ты был женат на жрице?

– Не на жрице. Но она выросла в этой вашей Обители.

Шиада расхохоталась. Праматерь любит шутки, это правда.

Грея между тем, видимо, сам черт потянул за язык.

– И она без конца твердила о том, что дочь надо посвятить служению богине. А потом она родила мне двух мертвых сыновей, и я понял, понял тогда! Все понял! Суккубы, соблазняющие мужчин ночами, а в их отсутствие выхолащивающие чертоги Люцифера, сами убивают сыновей! Это в вашей природе!

– Ты бы себя слышал, – сказала жрица, подавив смешок. Потерла висок.

– Заткнись! Я оставил в живых дочь, понадеявшись на монастырское воспитание. И вновь женился, на христианке, конечно, которая родила мне Берада. Скажешь после этого, что я рассуждал неправильно?! Разумеется, в благодарность я решил избавиться от всей дьявольщины и ее носителей в своей семье.