Сны мегаполиса - Анна Бялко

Ольга Петровна не обманула его ожиданий. Во-первых, оказалась дома, во-вторых – быстро и без причитаний нашла и продиктовала нужный телефон. Спросила, не надо ли еще чем помочь, но этим и ограничилась.

Дальше было просто. Игорь быстро дозвонился до поликлиники, вызвал врача, и, утомленный всей этой деятельностью, снова задремал.

Своей приятельницы, правда, он не увидел, хоть и очень на это надеялся – жалко было, что такой важный разговор оказался прерван дурацким телефонным звонком. Но, наверное, сон был некрепким, или вообще был не сном, а просто болезненным забытьем. Оно снова было прервано звонком – на этот раз в дверь.

Пришел врач. Симпатичный такой средних лет дядечка в белом халате из районной поликлиники. Долго осматривал Игоря так и сяк, то заставляя присесть, то нагнуться до полу, то стуча по коленке. Мерял температуру, которая оказалась не то что повышенной, а наобоот, еле-еле набралась на тридцать пять, слушал сердце и замерял давление, неодобрительно качал головой. Вердикт, в конце концов, вынес следующий:

– Честно говоря, молодой человек, я ничего специального у вас не нахожу. Никаких особенных отклонений, никаких признаков заболевания. С другой стороны, здоровым вы себя, безусловно, чувствовать не можете – при таких-то сердечных показаниях. Я бы сказал, что у вас наблюдается значительный упадок сил, вызванный, очевидно, сильным переутомлением или стрессом. Странно, конечно, в вашем возрасте, но при современных ритмах жизни, знаете, все бывает... Надо поберечься. Полежать, отдохнуть. Бюллетень выпишу на три дня, больше не могу – температура у вас не повышена. Придете потом ко мне, или снова вызовете, если лучше не станет. Питаться надо регулярно, пища – горячая, легкоусвояемая. Бульончик там, котлеты паровые. Витаминчики попейте, хотите – рецепт выпишу? И главное – отдых, отдых.

Врач ушел, после чего Игорь с легкой совестью и сознанием выполненного долга выключил телефон, устроился в постели поудобнее, и приготовился к продолжению захватывающей беседы.

Беседа у них и впрямь получилась. Незнакомка жаловалась на жизнь, а Игорь ее утешал, чувствуя себя при этом просто героем и спасителем утопающих. Он объяснял ей, что все не так страшно, и он ей поможет, и они вдвоем со свем справятся, все получится и будет замечательно. Она слушала, приоткрыв рот, согласно кивала и иногда смахивала слезы с ресниц – но уже другие, радостные слезы. Иногда, впрочем, к ней возвращались сомнения, и тогда она пугалась и спрашивала Игоря, не обманет ли он ее, как все остальные, и он спешил ее разуверить, и она снова слушала, и беседа лилась, лилась, и никакой будильник с телефоном им не мешали.

Маше понадобилось подписать у Игоря справку. Дурацкую справку для прописки ребенка – потребовали на новом месте в сельской районной управе. Маша долго не могла взять в толк, зачем там Игорева подпись, но чем спорить, дешевле было договориться и подписать.

Она позвонила по своему старому телефону. Трубку никто не брал. Маша подождала до вечера и позвонила снова. То же самое. Она повторила попытку на следующее утро, а потом, не выдержав, позвонила Игорю на работу. Там сказали, что он болеет третий день.

Маша ужасно встревожилась и испугалась. Уехав из проклятого дома, она как-то очень быстро отвлеклась от своих прежних страхов. С сыном было все хорошо, у мамы жилось совсем не так плохо, с работой – а Маша была медсестрой в маленькой частной больничке – тоже устроилось благополучно. Она договорилась – и дежурила сутки через трое, а потом еще день – и, если нужно, ночевала прямо на месте. Все, словом, складывалось нормально, и Маша примерялась уже потихоньку купить какое-нибудь маленькое жилье в Москве, поближе к работе, и уже забыла совсем про пережитый кошмар.

И тут опять. Когда она поняла, что Игоря три дня никто не видел, а трубку он не берет, все старые страхи снова ожили. Наверняка с ним что-нибудь случилось. Да не что-нибудь, а то самое, что со всеми в этом доме случается, только в этот раз виновата она, Маша. Знала же, что нельзя ему туда ехать, а согласилась, поменялась. И вот пожалуйста.

Маша была человеком совестливым и ответственным, поэтому, несмотря на свой страх, решила, что надо немедленно туда ехать. Еще одни ключи от квартиры у нее были. Оставались у мамы с незапамятных времен. При переезде она забыла, а потом решила не суетиться. Неохота было к человеку приставать с пустяками. А вот – и пригодилось. Может быть, еще не поздно. Может, удастся что-нибудь сделать. Узнать. Может, еще вообще все в порядке, а просто человек уехал отдыхать. В больнице, в конце концов, лежит. Тут до нее дошло. На работе могут не знать, но надо позвонить кому-нибудь, кто знает, и все еще разъяснится. Выбор у нее был невелик. Никакого, собственно, выбора не было. Из всех игоревых знакомых у нее был только номер Ольги Петровны. Маша туда и позвонила.

Прекрасная незнакомка назвала наконец Игорю свое имя. Собственно, она его не то что назвала, просто, расказывая в лицах очередную сцену выяснения отношений со своим негодяем, она вдруг обмолвилась:

– И тут он кричит: «Зина, Зина...»

– Тебя, значит, Зина зовут? – поймал ее Игорь на слове.

Та видимо растерялась, сбилась и замолчала. Потом, взвесив про себя что-то, явно решила, что ничего страшного не случится, махнула рукой и согласилась:

– Ну да. Зина.

Игорь промолчал, но в глубине души был ужасно доволен оказанным доверием. Он уже понял, что вопрос имени был почему-то для Зины страшно важен, и то, что она наконец назвалась, показалось ему большим шагом вперед в их отношениях. Теперь все будет еще лучше, – подумалось ему, хотя что именно и как лучше он, пожалуй, объяснить бы не мог.

И как раз тут, на этом важном месте, что-то произошло. Свет вокруг него стал быстро меркнуть, пготом, наоборот, засиял чем-то ярким и белым, возникло какое-то движение, будто его несли, потом все стало стихать, стихать...

– Зина! Зина! – Закричал он, что было сил.

Маша, которая сидела рядом с Игорем в машине скорой помощи, услышала его шепот. Наклонилась пониже, чтоб разобрать. Игорь звал какую-то Зину. На секунду Маше стало обидно. Как же так – спасла-то его она, Маша. Она пришла, наконец, в эту свою бывшую квартиру, и нашла Игоря в постели без сознания, и вызвала скорую, и еще до ее приезда сделала ему укол стимулирующий – сердечные лекарства и шприц у нее всегда с собой, она же медсестра – а где эта самая Зина таскалась? Следила бы лучше сама за своим мужиком.

Но после ей стало совестно. Какое ее дело? Ей бы радоваться, что успела вовремя, да и то неизвестно – успела ли. Может, еще и в больнице не спасут, врач вон сказал – сердечная слабость, отсутствие тонуса... Ничего, Зина придет его навестить, Маша ей все расскажет. А может, найти эту Зину, рассказать, что случилось. Точно. Так и надо сделать, а не обижаться тут попусту.

Но странно: когда Маша просмотрела игореву записную книжку – она вместе с другими документами была в барсетке, которую Маша захватила с собой для больницы – никакой Зины там не нашлось. И вообще никого на «З» не было, даже по фамилии. Может, так его маму звали? Хотя вряд ли. Если б мама, человек так и звал бы: «Мама». Нет, это что-то не то.