Работа в процессе - Коннор Франта

Как дитя цифрового поколения, едва ли я могу ставить под сомнение эту привычку, ведь если честно, я чертовски люблю свой телефон. Признаюсь, что я буквально приклеен к нему. Я не лучше любого другого человека. Но вот в чем дело: однажды я осознал, что излишне привязался к нему, и с той минуты почувствовал себя лучше.

Когда мы ужинаем с друзьями, моя любимая игра – «все телефоны в центр стола». Все переключают телефоны в беззвучный режим и кладут в центр стола. Первый, кто потянется за телефоном и воспользуется им, платит за ужин. Срабатывает на ура, экономия всегда выигрывает. АХ, ЧЕЛОВЕЧЕСТВО!

Вся прелесть этого насильного изъятия телефонов в том, что мы не позволяем технологии вмешиваться в наше общение. Мы разговариваем друг с другом, и это оживляет наши отношения. Как человек, работающий в сети круглые сутки, я наслаждаюсь этим отрывом от виртуального мира. «Нет, в ближайшую пару часов я не смогу вам ответить. Очень занят». Занят тем, что провожу время с друзьями – по-настоящему, не отвлекаясь.

Печально, что мы вынуждены прибегать к этой игре – люди предпочитают общаться с теми, кого нет рядом, нежели уделить внимание тем, кто сидит напротив. Обычно я начинаю орать на своих друзей, если замечаю что-то подобное. «Я здесь! Убери телефон! – говорю я. – Кто бы это ни был, продолжишь, когда мы с тобой закончим».

Мы не должны отмалчиваться, если кто-то отвлекся на телефон. Это настоящая зависимость. Я это понимаю. И психологи тоже. Поэтому ей дали название «номофобия» – сокращение от «нет-мобильного-телефона фобия». В 2014 году британские ученые доказали, что 53 % опрошенных испытывают сильную тревогу, если они «потеряли телефон, села батарейка, закончились деньги на счету или нет сигнала».

Думаю, наши телефоны лишь потакают этой социальной зависимости. Но при этом они тормозят наши коммуникативные навыки, мешая искусству общения. И кто знает, поможет ли нам такое поведение в будущем или, наоборот, навредит?

Каждый день я борюсь с этой зависимостью, осознавая ее в тот момент, когда хватаюсь за телефон. Когда иссякает тема для разговора, я придумываю новый вопрос для продолжения беседы, вместо того, чтобы тянуться к телефону, заполняя этим неловкую паузу. Если я гуляю с кем-то, то ставлю телефон на беззвучный режим и проверяю его, только когда человек ушел. Если же я дома, то оставляю его в другой комнате, «на подзарядке», надеясь, что нескоро вспомню о нем.

Оказалось, что эти приемы работают, и никто не умрет, если я не буду постоянно держать при себе телефон. КТО БЫ ЗНАЛ?! Странно думать, что мир Интернета может подождать, пока ты наслаждаешься жизнью.

Выбор за нами: жить в настоящем или прятаться в виртуальном мире. Вы хотите общаться с живыми людьми, которые сидят рядом, или ждать, пока бездушные буквы всплывут на экране? Решайте, что вам больше подходит.

Я уже знаю, что выберу.

Выяснить, кто мы – вот задача нашей жизни, Святой Грааль. Кажется, этим занимаются люди всех возрастов. Я наконец понял, что мешает этим поискам – ярлыки. Это некая обобщающая фраза или имя, данное человеку или предмету, объясняющее, что это. Но проблема в том, что чаще всего ярлыки, навешанные обществом, ошибочны или в значительной мере ограничены. Они лишают нас свободы. Мы, люди, сложные создания; нас нельзя классифицировать.

Мне неприятна мысль, что я лишь небрежное изображение самого себя или что мне не удастся проявить себя в полной мере. Я многогранен. Взять, к примеру, ярлык «ютьюбер», которым люди все время пытаются описать меня. Я принял тот факт, что я – ютьюбер, и горжусь этим. Но это не суть меня. А данный ярлык вгоняет меня в тесные рамки и ограничивает пространство. Да, он емким словом описывает мою работу, но вовсе не определяет мое существование и не говорит о том, какой я. Я ручаюсь, если вы упомяните слово «ютьюбер» в компании незнакомцев кому за тридцать, волна осуждения не заставит себя ждать. Ну, попробуйте: «Коннор – ютьюбер».

Возраст – еще один пример ярлыка, которого не избежать, но который ограничивает тебя. «Ты слишком молод, чтобы этим заниматься» или «Ты слишком стар для этого». Мы время от времени слышим такие фразы, и они раздражают. В двадцать два года я уже не ребенок, но когда дело доходит до рабочих вопросов, меня не воспринимают как взрослого. Я могу сказать: «Да, возможно, я еще очень молод, но уже достаточно умен, и мне есть, что сказать». Но это редко срабатывает. Единственный способ для ребенка заставить взрослых воспринимать его всерьез и относиться как к равному – доказать это. Доказать, что тебе есть, что сказать, и что ты способен на вещи, которые тебе не по годам. Именно этим я и занимаюсь – доказываю, что люди неправы. Вы тоже это можете.