Работа в процессе - Коннор Франта

С раннего возраста я боролся с ярлыками. Я понял, что мне трудно определиться с какой-то одной категорией. Я спортсмен? Умник? Популярный парень? Я тихоня или бунтарь? Мне нравятся парни, девушки или и те, и другие? Такие непростые размышления ужасно утомляли, ведь эти вопросы играли важную роль в том, как я себя видел и как другие воспринимали меня. И это наводило ужас. Я даже задумывался, не осудят ли меня за то, что темно-бордовый был и остается моим любимым цветом. Не слишком ли он женственный? И если да, то, как это характеризует меня?

Обществу необходимы ярлыки, именно поэтому время от времени мы устраиваем шоу в социальных сетях, намеренно публикуя «крутые» и «идеальные» фотографии, благодаря которым у людей формируется мнение о нас. В конце концов, первое впечатление самое сильное. Но разве большинство не относится к ярлыкам с подозрением? Ведь люди вешают их так легко и небрежно – будь то расовые вопросы, этнические или половые. Не поэтому ли многие так одержимы марками одежды, которую мы носим, лишь потому, что они подтверждают, что мы крутые, модные и состоятельные?

По сути ярлыки приукрашивают нас. Они замазывают трещинки и создают гладкую картинку, которая лишает нас свободы быть самими собой. И когда мне задают конкретные вопросы (а такое происходит ежедневно), я неохотно отвечаю, потому что постоянно волнуюсь, какие выводы люди сделают обо мне. Сказать, что моя любимая книга «Виноваты звезды» или биография Стива Джобса, написанная Уолтером Айзексоном? Я люблю обе книги, но какие выводы люди сделают в зависимости от моего ответа?

Проблема ярлыков в том, что они готовят почву для осуждения. Как бы люди ни относились к вам, настанет время, когда вы столкнетесь с критикой, часто ошибочной и резкой. Она будет основана на том, что вы делаете, во что одеты, что любите или с кем дружите. Если вы очень умны, то будете расценены как «ботаник». Если добры, то вас назовут «паинькой». Если застенчивы и стеснительны, то станете «занудами» или «увальнями». Но помните, такие суждения больше характеризует самого критика, чем вас.

Как уже я говорил – в жизни главное понять, кто ты. Мы постоянно растем, учимся, меняемся, и мне это нравится. Я бы с трудом узнал себя годовалой давности. И мне хотелось бы продолжать говорить так до конца жизни.

Пусть люди вешают ярлыки, но не позволяйте им превратиться в ваши оковы. Не упустите шанс найти новое определение этим ярлыкам. Переведите их на другой уровень. Расширьте их. Сломайте барьеры и ограждения. Создайте личность, подходящую для вас. Не позволяйте «промаркировать» себя и спрятать в коробку, ограничивающую ваши способности.

Кто вы?

Ответ: вы тот, кем являетесь в настоящий момент. Без ярлыков. Без ограничений.

Запомните это навсегда.

Обычный денек, как любой другой. Солнце светит, дети катаются на качелях или гоняют мяч на площадке. Мы с моей подругой Тейлор, которая учится со мной в первом классе, сидим за школой. Болтаем о жизни, глобальном потеплении, политике и надеемся, что на обед будут макароны с сыром – обычные темы для шестилеток.

Тейлор, та еще проказа, спрашивает, не пойду ли я с ней к мусорным бакам; она хочет что-то мне показать. Мы отваживаемся дойти до уединенной, дурно пахнущей зоны и останавливаемся за контейнером. «Надеюсь, это что-то важное, – думаю я, – тут воняет».

– Ты когда-нибудь целовался? – с нахальным видом спрашивает она. Озорной взгляд прячется за миленькими круглыми очками, почти такими же хорошенькими, как джинсы и футболка, что на ней надеты.

– Что? Нет, – мои щеки мгновенно заливаются румянцем.

– Хочешь попробовать? – с напором спрашивает она. Типичная Тей.

– Ладно, – отвечаю я, совершенно неуверенный в своих словах. – Думаю, да.

Она закрывает глаза и наклоняется вперед. Я делаю то же самое. Наши губы соприкасаются, и мы оба тут же отстраняемся. Открываем глаза, смотрим друг на друга – наполовину шокированные, наполовину смущенные – и со смехом разбегаемся в разные стороны. Оказавшись вне поля ее зрения, я собираю воедино свои детские мысли. «Кажется, я влюбился», – говорю я себе.

Что бы это ни значило.

Хотелось бы мне сказать, что с возрастом сердечные дела становятся проще, но неважно, сколько тебе лет – шесть, десять, четырнадцать, восемнадцать или двадцать один, – любовь, или то, что мы ей считаем, превращает нас в детей. Это чувство не описать словами. И вы не поймете, пока не столкнетесь с ним, теряя над собой контроль и путаясь в гамме иррациональных чувств. Чары, которые она накладывает на нас, лишают нас воли. Я не понимаю этого чувства. Но оно мне нравится.

Любовь – сложная штука. Любой, кто испытал ее – будь то мимолетное или прочное чувство – скажет вам то же самое. Вы не увидите ее приближения, пока она, БУМ, не врежется вам в голову, как футбольный мяч. (Или что-то другое. Ненавижу футбол, так что не могу знать наверняка. Но уж точно вы не ожидаете этого удара или боли.) Вот что я хочу сказать: любовь непредсказуема и может поразить из любого угла. Тейлор подстерегла меня за мусорным баком! Куда уж неожиданнее?!

С первого класса для меня ничего не изменилось. Я не планировал влюбляться и не искал отношений. Однажды человек просто объявлялся и заставал меня врасплох.

Мои первые отношения были с девушкой по имени Карли. Она была изящной, красивой и жизнерадостной. Мы играли в одной команде в кросс-кантри, и это была любовь с первых пяти километров. Ладно, может не «любовь», но я точно запал на нее. Мне тогда было лет двенадцать. Я подумал, что она симпатичная и приятная в общении, когда ее подруга сказала мне: «Ты нравишься Карли!»

Очень тонко.

«Да, кажется, мне она тоже нравится», – застенчиво ответил я.

Она вернулась к Карли и другим ребятам, и они захихикали. Вот так у меня появилась первая подружка.

Свидания – странная штука, когда ты подросток. Новые отношения состоят из неловких разговоров, общения в компаниях, хождении за ручку, вот, пожалуй, и все. Но, несмотря на то, что мы почти ничем и не занимались, все казалось очень серьезным. Все было в новинку. Любая мелочь становилась вопросом жизни и смерти. Мир казался преувеличенным! Что-то вроде этого.

Мы встречались всего пару месяцев, а потом расстались, все равно я особо ничего не испытывал.

В юности я много экспериментировал, совершая первые робкие шаги по минному полю отношений. Впереди долгий путь, друзья. Потому что, подставив свои зарождающиеся эмоции под пламя любви, мы стремглав летим в огонь, влекомые обещанным восторгом.