Моя вина - Мерседес Рон

Теперь это в прошлом. Моя мама строго-настрого запретила мне приближаться к гоночным автомобилям.

Вздохнув, я встала и взяла телефон, который не переставая вибрировал. Мои друзья, кажется, не скучали по мне. Этой ночью они собирались на вечеринку. Я была подключена к их чату и была в курсе всех подробностей об их планах и составе приглашенных.

Дэн до сих пор не перезвонил мне. Я почувствовала укол ревности и негодования. Мне так хотелось услышать его голос. Раньше мы разговаривали часами. Неужели он забыл обо мне?

С этими мыслями я вышла из комнаты. В вестибюле меня встретили мама и Уилл. Уилл был в смокинге и выглядел как голливудский актер. Элегантность и безупречные манеры Уилла передались и Нику. Должна признать, что когда я его увидела в черном костюме и белой рубашке, мне пришлось отвести глаза. Парень он был шикарный, с этим не поспоришь. Но на этом все положительное в нем заканчивалось. Впрочем, кроме татуировок, у нас оказалось еще кое-что общее. Он удивил меня тем, что участвовал в автогонках.

Мама выглядела потрясающе. Этой ночью она будет центром внимания, и не просто так.

– Ноа, ты замечательно выглядишь, – сказала мама.

Лицо ее светилось от радости. Конечно, я для нее всегда буду красивой.

– Подожди, одна небольшая деталь, – сказала мама, доставая из сумочки небольшой спрей. Она распылила его содержимое на мои голые плечи и декольте. – Так ты будешь сиять еще больше.

Я закатила глаза. Мама по-прежнему думала, что я еще маленькая девочка с косичками, как сказал Николас.

Мы вышли на улицу, где нас ждал роскошный лимузин. Я открыла рот от удивления.

Я никак не могла привыкнуть к новой шикарной жизни.

Родители налили себе по бокалу шампанского и, к моему удивлению и радости, предложили и мне тоже бокал, который я тут же опорожнила. Чтобы пережить эту ночь, неплохо бы мне выпить несколько таких бокалов.

Николас уехал один, и я позавидовала его свободе. Надо будет мне устроиться на работу и купить машину. Я не хочу ни от кого зависеть.

Дэн по-прежнему молчал: ни пропущенных звонков от него, ни сообщений. Когда мы подъехали к отелю, я с удивлением обнаружила фотографов, толпящихся у входа и желающих попасть на прием в честь расширения Уильямом Лейстером своего великого предприятия, а вместе с ним и своего огромного состояния. Я чувствовала себя настолько неловко, что сбежала бы, если бы не высокие каблуки.

– Он знает, что семейное фото делается в начале, – сказал Уильям, и впервые с тех пор, как я познакомилась с ним, увидела его раздраженным.

Мы ожидали по крайней мере минут десять в лимузине, в то время как с улицы нам кричали, чтобы мы вышли, чтобы нас могли сфотографировать. Было странно, что мы отсиживаемся в автомобиле. Видимо, миллионерам плевать на то, что сотни фотографов и гостей стоят в ожидании, чтобы сделать эту чертову фотографию. Неожиданно началась суматоха. Фотографы бросились куда-то с камерами, выкрикивая имя моего сводного брата.

– Он здесь! – с облегчением и одновременно с раздражением выдохнул Уильям. – Давай, дорогая, – сказал он моей маме, пока нам открывали дверцу.

Выйдя из машины, я увидела, что все камеры буквально ослепили Ника и его спутницу, как будто они были телевизионными знаменитостями.

Откуда столько людей могли знать его имя?

Наши глаза встретились. Я смотрела на него равнодушно, хотя в очередной раз была поражена его внешностью. Он же пристально посмотрев на меня своими голубыми глазами, обратился к своей девушке, подруге, любовнице или кто там она ему была. Он поцеловал ее в губы. Журналисты просто сошли с ума.

Как только они оторвались друг от друга, репортеры начали кричать и просить их попозировать еще.

– Анна, как дела? – поприветствовал Уильям подружку Николаса, пристально глядя на сына. – Если ты не возражаешь, нам нужно сделать несколько семейных фотографий, но уже через несколько минут мы вернемся, – отстранил он ее очень вежливо.

Анна внимательно наблюдала за мной несколько секунд. Было ясно, что она уже ненавидит меня. Наверное, Николас успел рассказать обо мне.

Не обращая на нее внимания, я подошла к маме, чтобы сделать уже, наконец, эту чёртову фотографию. Нас поставили перед рекламным баннером, и вспышки мгновенно ослепили меня.

Поскольку моя мать вышла замуж за одного из лучших адвокатов и одного из самых удачливых бизнесменов США, я знала, что время от времени о нем пишут в газетах, но то, что здесь происходило, было совершенным безумием. Повсюду реклама «Лейстер Энтерпрайзес». Вокруг были настоящие звезды. Среди гостей я увидела Джоанну Мэйвис, одетую в красивое платье.

– Неужели это она, моя любимая писательница, – спросила я, схватив маму за руку. Но почувствовала слишком сильные руки, чтобы они были руками моей мамы.

– Хочешь, я тебя с ней познакомлю? – ответил Николас.

Я тут же отпустила его руку и уставилась на него, не веря своим ушам.

– Ты ее знаешь? – спросила я с недоверием.

– Да, – кивнул он, как будто это было самым обычным знакомством. – Фирмы моего отца занимаются делами многих голливудских знаменитостей. Я с детства встречал больше звезд, чем кто-либо, живущий в Лос-Анджелесе. Знаменитости любят адвокатов, которые частенько спасают их от тюрьмы.

Я взяла бокал шампанского у официанта, который проходил мимо нас. Меня мучило беспокойство.

– А твоя девушка? – спросила я, чтобы отвлечься. – Ты оставил ее одну после публичного проявления любви?

Он нахмурился, глаза его гневно засверкали.

– Так ты хочешь, чтобы я тебя с ней познакомил или нет? – спросил он сердито.

– Это даже не обсуждается, конечно! Я обожаю Джоанну! Она написала лучшие книги в мире.

– Пошли, но не визжи от восторга, пожалуйста.

Я бросила на него недовольный взгляд.

О, Боже! Лицо Джоанны растянулось в широкой улыбке, когда Ник подошел и поздоровался.

– Ник, отлично выглядишь! – воскликнула она, обнимая его.

– Спасибо, ты тоже выглядишь потрясающе, впрочем, как всегда. Ты уже видела моего отца? – спросил он, пока я с восхищением смотрела на нее, стараясь запомнить каждое ее движение. Я бы все отдала в этот момент за фотокамеру.

– Да, я поздравила его, – ответила она, смеясь. – Нам нужно больше таких адвокатов, как он.

После этого короткого разговора Николас повернулся ко мне:

– Познакомься со своей самой большой поклонницей – моей сводной сестрой Ноа, хотя можешь называть ее просто Рыжей, – сказал он, смеясь, но мне было все равно.

Она улыбнулась.

– Вы потрясающая! Я обожаю ваши книги, – произнесла я дрожащим голосом первое, что пришло в голову. Столько лет я мысленно репетировала эту встречу, чтобы в итоге сказать самую избитую и стандартную фразу.