Культурист - Борис Седов

– А моя мама – просто терапевт, – щелкнув пальцами, «поддержал» тему Невский. – С зарплатой в сто двадцать рублей. А отец – так вообще полный кретин. Потому что вместо того, чтобы растить сына, он, обычный таксист, погиб, причем даже не в лаборатории Академии Наук, во время секретнейших разработок – тебя бы это вполне устроило, – а во время отпуска, как мальчишка катаясь на байдарке по сибирской реке! Про себя я вообще молчу. Даун. Из ПТУ. Без мозгов и каких-либо шансов на теплое место под солнцем. Вот и приходится мне, тупому, пробивать себе дорогу не извилинами, а силой. Так?.. Знаешь, заяц, я уже давно обратил внимание на то, что для тебя понятия «престижность» и «хорошая семья» имеют больше значения, чем просто человеческие отношения. Без условностей. Разве не так?

Настя подавленно молчала, не глядя на Влада.

– Ладно, расслабься. Не все так печально. Финита ля комедия. Кина не будет, кинщик заболел. Сейчас я отвезу тебя домой. Позвонишь своему истинному арийцу. Дашь ему возможность вымолить прощение. А потом пусть приезжает, чего уж… Раз квартира все равно свободна. Жаль упускать такую козырную возможность для первого свидания. За меня не волнуйся. Я, знаешь ли, послезавтра в армию ухожу. Точнее, на флот. Сегодня гоблин из военкомата новую повесточку вручил… Так что мешать вашему лямуру-тужуру в ближайшие три года не стану. Да и потом тоже. Совет да любовь. Говорят, от кровосмешанных браков дети красивые и здоровые получаются. Не то что у обхимиченных «качков». Как там, у Нигера Пушкина: «Родила царица в ночь не то сына, не то дочь». От тридцатилетнего культуриста-мутанта, вестимо. Бедный князь Гвидон.

– Не ерничай, – тихо произнесла Настя. – Тебе это не идет. Ты… правда уходишь на службу? Послезавтра? Ты же говорил, в декабре.

– Кое-что изменилось, – фыркнул Невский. – Сегодня утром вдруг выяснилось, что родина и партия любят меня гораздо больше… и глубже, чем казалось раньше. И промедление смерти подобно. Без моего паяльника и гениального ума обороноспособность страны уже в среду заметно пошатнется.

– Значит, в Ленинград, на соревнования, не поедешь?

– Значит, не поеду. Тебя это волнует?

– Как ни глупо это прозвучит после всего, что я только что сказала, но – да, – Настя подняла взгляд и посмотрела на Невского. – Волнует. Хотя бы потому, что я знаю, как ты ждал этих соревнований, как долго готовился и какие надежды на них возлагал. И вдруг все рухнуло. Мне правда жаль, Влад. И не делай такое страшное лицо.

– Это точно! – почти выкрикнул Влад. – Рухнуло действительно в с е…

Некоторое время молчали. Первой нарушила тишину Настя.

– Наверное, сейчас я, по всем правилам хорошего тона, должна перед тобой извиниться. За вероломство. Но мне почему-то совсем не хочется этого делать. Ни капельки. Я не считаю себя виноватой.

– Ясный пень! Жена Цезаря вне подозрений, – не удержался от язвительной реплики Влад. – В том, что случилось, виновата банановая кожура на полу спальни царицы. Она, бедняжка, просто поскользнулась, да так неудачно, что член упавшего сверху придворного шута оказался у царицы точно между ног и вошел куда следует. Как тут было не растеряться?

– Ну вот, считай, что поговорили, – с заметным, как показалось Невскому, облегчением выдохнула Настя. – А сейчас просто отвези меня домой. Или мне лучше пешком? Здесь недалеко, дойду.

– Можно и пешком. Если хочешь. Но лучше на машине, – скрипнув зубами, Влад упал на водительское место и, повернув ключ в замке зажигания, запустил мотор.

Расставаясь, они не произнесли ни единого слова. Настя молча вышла, мягко прикрыв за собой дверцу, а Невский, устремивший стеклянный взгляд в ветровое стекло, даже не проводил девушку глазами. Когда хлопнула дверь подъезда, Влад плавно тронулся с места, выехал со двора на проспект и там остановился. Куда ехать и что делать дальше, он не знал. Внутри растеклась абсолютная пустота. Не осталось ни злости, ни обиды, ни тем более ревности. Все перегорело.

Влад взглянул на часы. Поздно, практически уже ночь. Куда можно заявиться в такое время? Только в кабак, домой или… в видеостудию. В заставленную техникой однокомнатную конуру с бронированной дверью, где уже несколько месяцев подряд круглосуточно обитал добровольно упорхнувший из родительского гнезда технарь Димка. Ровесник Невского, Димка был освобожден от армии по причине врожденного «косметического» дефекта: одна нога была на пять сантиметров короче другой. В этой жизни его, скромнягу-инвалида в ортопедических ботинках и очках с толстыми линзами, интересовала только радиоэлектроника. Работая в студии видеозаписи и получая приличную зарплату, Димка был почти счастлив, все свободное время проводя за радиопередатчиком и общаясь через эфир с такими же фанатами со всего мира. Закрутившись в водовороте событий сегодняшнего безумного дня, Влад совсем забыл про свой маленький, но отлаженный бизнес. На то, чтобы решить вопрос со студией, у него оставались сутки. Да и что тут решать? Закрывать прибыльное дело глупо. Самый разумный выход – оставить все, как есть. Передав Димке все нити управления бизнесом. Пусть занимается тиражированием дальше, берет себе вдвое большую зарплату, а оставшуюся прибыль каждую неделю отдает маме. Если на кого в этой жизни и можно рассчитывать, то именно на Димку. Он не обманет, если что – подсуетится, – а значит, насчет бизнеса можно не волноваться. Вот и отлично. Что еще остается? Машина. Вполне живая тарахтелка, после службы пригодится. Всех проблем – договориться с председателем гаражного кооператива на отстой тачки в одном из пустующих боксов, заплатив за два года вперед. За три не стоит. После разговора с тренером Влад не терял надежды воспользоваться его рекомендацией и «сдаться» на базе Северного флота кому-то из «правильных» покупателей. С красным или голубым кантом на черных погонах…

И, забегая вперед, можно сказать, что вооруженному недоступной для остальных призывников информацией Невскому это удалось. Совет Жоры Маленького «падать на цветных» пришелся как нельзя кстати. Влада, едва взглянув на его могучий торс, даже не взяли – «замели» в морпехи, едва он подошел к седовласому поджарому майору. Так он попал в базирующийся недалеко от Мурманска отдельный спецвзвод по охране особо секретного подземного объекта, расположенного в толще скалы, под сотнями тысяч тонн гранита. В абсолютной недосягаемости для разведспутниковой армады стран НАТО. Чем занимались на подземном заводе, Невскому, дослужившемуся к ДМБ до старшины, отцы-командиры никогда открыто не говорили. Но Влад, как и все их пацаны, давший в особом отделе подписку о неразглашении гостайны сроком на пятьдесят лет, конечно, догадывался. И даже пару раз собственными глазами видел «изделие номер семьдесят семь». На секретном объекте собирали грозное оружие – самонаводящиеся торпеды-убийцы, способные запросто отправить на дно подводный крейсер противника. Именно такая торпеда, разорвавшаяся в одном из пусковых аппаратов, несколько лет спустя станет причиной гибели русской атомной субмарины, за трагической судьбой членов экипажа которой и за ее последующим подъемом со дна Баренцева моря и буксировкой на базу с замиранием сердца следил весь мир. Сытым буржуям было от чего прийти в ужас: на борту затонувшей подлодки находились чудом не сдетонировавшие во время взрыва торпеды двенадцать атомных баллистических ракет.