Устремлённая в небо - Брендон Сандерсон

– Есть, сэр! – сказал Зараза. – Звено, ваши истребители не нуждаются в ускорителях, чтобы подняться или спуститься. Это достигается при помощи антиграва, кольцеобразного устройства, которое находится под каждым кораблем. Его рубильник расположен… э-э… в верхней части панели управления – вот эта красная кнопка. Никогда не нажимайте ее во время полета, а то рухнете, как какой-нибудь обломок.

Один из кораблей в строю вдруг засветился снизу – включился антиграв.

– Для крена вправо или влево либо для небольших передвижений используйте сферическую капсулу, – продолжал Зараза. – Для быстрого набора высоты используйте небольшой рычаг под рукояткой коррекции газа – потяните его вверх.

Истребитель Заразы плавным движением поднялся над строем. Как и все наши корабли, он относился к классу «Поко». Они выглядели как карандаши с крыльями, но все же это были истребители, и я сидела в пилотской кабине. Пусть даже она была голографической, но все же это произошло!

Я нажала на красную кнопку, и вся приборная доска засветилась. Ухмыльнувшись, я положила правую руку на сферу, а левой дернула рычаг набора высоты.

Мой корабль резко дернулся назад, и я врезалась в здание сзади нас.

И не я одна. Наши корабли оказались куда чувствительнее, чем мы ожидали. Тор каким-то образом умудрился перевернуть свой кверху дном. Киммалин метнулась в воздух, от неожиданного движения вскрикнула, рухнула обратно и опустилась прямо на стартовую площадку.

– Только контроль высоты! – сказал Зараза. – Сферу пока не трогайте!

Где-то снаружи послышался смешок Кобба.

– Сэр! – сказал Зараза. – Я… ну… это… – Он замолчал. – Вот.

Я радовалась, что никто не видел, как я покраснела. Судя по столам и разлитой еде, я врезалась в голографическую версию школьной столовой. У меня было такое чувство, будто от резкого рывка здорово досталось моей голове, но ведь, хотя кресло и тряхнуло немного, когда корабль двигался, это не воссоздавало настоящие движения при полете.

– Поздравляю, кадеты, – сказал Кобб. – Можете не сомневаться: половина из вас – покойники. Ваши мысли, командир?

– Я не думал, что они окажутся настолько безнадежны, сэр.

– Вовсе мы не безнадежны! – возмутилась я. – Просто… слишком энергичны.

– И возможно, немного растерялись, – добавила Киммалин.

– Говори за себя, – послышался у меня в наушниках девичий голос. Как там ее зовут? Худия, та девушка – с хвостом и в балахонистой куртке. – Как живот свело! Я думала, меня вырвет. А можно еще раз попробовать?

– Еще раз? – переспросила Киммалин.

– Это было офигенно!

– Тебя же чуть не вырвало, как ты только что сказала.

– В хорошем смысле слова.

– Как может вырвать в хорошем смысле слова?

– Тихо! – рявкнул Кобб; мой корабль расплылся облачком, и внезапно оказалось, что мы снова стоим в строю, а все корабли целехоньки – очевидно, имитацию перезапустили. – Как и многие новички, вы не привыкли к тому, как чутко ваш корабль реагирует на команды. При помощи контроля высоты и ускорителя вы можете выполнять высокоточные маневры, особенно когда будете тренироваться с энергокопьями. Однако у маневренности есть своя цена. Угробиться на корабле легче легкого. Так что сегодня мы будем отрабатывать три вещи. Взлетать. Садиться. И не умирать в процессе. Ясно?

– Так точно, сэр! – хором откликнулись мы.

– Еще вам нужно научиться управляться с рациями. Для этого предназначены голубые кнопки слева на панели управления. Вы должны уметь находиться на связи со всем звеном или только с вашим напарником. Остальными кнопками мы займемся позже. Я не хочу, чтобы вы сейчас отвлекались. Одним звездам ведомо, можно ли переплюнуть то небольшое представление, которое вы мне здесь устроили, но я не дам вам возможности и это проверить.

– Есть, сэр! – проорали мы с некоторым испугом.

Следующие три часа мы действительно взлетали и садились.

Это бесило, ведь мне казалось, что я способна на что-то гораздо большее. Я так старательно училась, столько раз проделывала это мысленно. Я же вроде как должна была знать все!

Но я не знала. Моя авария при старте это доказала. И новые неудачи бесили меня.

Единственным способом справиться с этим были тренировки, так что я усердно выполняла все указания. Вверх и вниз. Вверх и вниз. Раз за разом. Я повторяла все это, стиснув зубы, ибо твердо решила впредь обойтись без аварий.

Через некоторое время все сумели выполнить по пять взлетов и посадок без аварий. Когда Кобб снова послал нас вверх, я поднялась на пять сотен по альтиметру и остановилась там. Потом выдохнула и откинулась на спинку кресла, глядя, как остальные кадеты выстраиваются рядом.

Зараза взмыл вверх и сделал петлю, прежде чем встать в строй. Показушник.

– Ладно, командир, – сказал Кобб. – Проведи перекличку и получи подтверждение готовности от всех. Будешь проделывать это перед каждым заданием, чтобы убедиться, что ни у кого нет проблем с техникой или самочувствием. Звено, если у вас проблемы – сообщайте командиру! Если вы отправитесь в бой, зная, что с вашим кораблем что-то неладно, то будете отвечать за весь возможный ущерб, который можете нанести.

– Сэр, – спросил по рации Бим, – а правда, что тот, кто во время обучения разобьет настоящий корабль, не станет пилотом?

– Обычно, – сказал Кобб, – если кадет разбивает свой истребитель, это признак какой-то халатности из тех, что свидетельствуют: этому человеку нельзя доверять подобное оборудование.

– А если он катапультируется? – спросил Бим. – Я слышал, кадеты проходят обучение и в реальных боевых ситуациях. Если кого-то подстрелят и он катапультируется, его правда исключат из школы?

Кобб немного помолчал.

– На этот счет нет жестких правил, – сказал он.

– Но есть традиция, верно? – сказал Бим. – Кадета, который катапультировался и позволил кораблю разбиться, увольняют.

– Это потому, что они выискивают трусов, – сказала Худия. – Предпочитают вышибать кадетов, которые слишком торопятся катапультироваться.

Я почувствовала прилив адреналина, как и всегда, когда кто-то произносил слово «трус». Но оно никак не было связано со мной, и не будет связано. Я никогда не стану катапультироваться.

– Настоящие пилоты – лучшие из лучших, – сказал один из дружков Заразы. – Они могут посадить самолет, даже когда их подбили. Антигравы даются нам так дорого, что пилоты должны их беречь, потому что пилот менее ценен…

– Довольно, Артуро! – оборвал его Кобб. – Ты повторяешь дурацкие слухи. Ценны и корабли, и пилоты. Извольте игнорировать болтовню о том, что вы должны всегда выполнять контролируемую посадку – вы можете это услышать от других звеньев. Если вас подбили – вы катапультируетесь. Ясно вам? Не думайте о последствиях, думайте о собственной жизни. Если вы достаточно хороший пилот, это не отразится на вашей карьере, невзирая ни на какие традиции.