Любовь в никогдабре - Ольга Белозубова

Я повернулся к машине и вдруг увидел, как Валерия выползла на улицу. Не вышла, а именно выползла, как будто кто-то взял и выкачал из этой малышки все силы.

«Что опять случилось? Схватила солнечный удар через крышу машины? С нее станется…»

Поспешил к ней, спросил, как мне кажется, заботливым тоном:

— Что случилось?

А она вдруг встала передо мной, затрясла своими кулачками и с бешеным взглядом воскликнула:

— Что ты наделал?! — после этого бросилась к мосту и заорала что было мочи: — Миша! Миша!

Я смотрел на это представление, и вдруг поймал себя на том, что начал нервно почесывать шею. С этой женщиной не соскучишься.

Снова поспешил к ней и едва успел схватить, прежде чем эта дуреха перевалилась за перила — так сильно наклонилась, что-то там высматривая.

— Кто такой Миша? — спросил я строго.

— Ну как же… ну ты же! — толком не могла объяснить она.

И тут я ее встряхнул. Легонько… особенно не напрягаясь. А она как заорет:

— Ты человека угробил!

— Никого я не гробил! — бросил я в недоумении. — Это был мой брат, Игорь. И он великолепно летает… Уже, наверное, на полпути домой.

— Твой брат Игорь? — обалдевшим тоном переспросила она.

— Да. — Я пожал плечами. — Думаешь, я стал бы скидывать какого-то человека с моста? Я что, по-твоему, маньяк-убийца?

«Именно так она и думает…» — вдруг понял.

Валерия громко сглотнула, а потом снова свесилась с перил, пытаясь вглядеться в воду.

— Пойдем, — позвал ее.

Но куда там, ее от перил было не оторвать. Еле как мне удалось утащить Валерию обратно в машину. Дал воды, плотно пристегнул, вывернул на дорогу и газанул вперед. Думал — всё, успокоилась. Ан нет!

— Мы должны вернуться, — начала тараторить она.

Мой лоб превратился в гармошку.

— Зачем?

— А вдруг он пострадал? — Валерия сжала руки в кулаки и вперилась в меня отчаянным взглядом.

— Что за глупости, я же сказал, мой брат отлично летает. Мы же оборотни-зимородки, забыла?

— Мне плевать! Давай вернемся! — гнула она свою линию.

— Не буду я возвращаться! Хочешь, я ему позвоню, и ты убедишься, что с ним всё в порядке? Такой вариант тебя устроит?

По глазам понял — не очень-то. Но трубку всё равно взял и начал звонить… Только этот хитрый шнырь не ответил. Он вообще отвечал только тогда, когда ему было нужно.

— Вот видишь! — тут же заголосила Валерия. — Он точно утонул!

— Да не утонул он! — попытался я воззвать к ее разуму. — Просто, наверное, он летит, а в полете, сама понимаешь, мы по телефону физически не можем говорить… Ну… Ты настолько глупая, что ли?

Видно, последнюю фразу я сказал зря, поскольку Валерия тут же заголосила:

— Немедленно поворачивай! Сейчас же! Тебе чужой жизни не жалко?!

— Мне?!

С этой женщиной мое хваленое терпение уж больно быстро подходило к концу.

— Что ж, ладно, — процедил я и всё же развернулся. — Я привезу тебя обратно, докажу, что никто не утонул, вызову брата. И тогда ты будешь долго извиняться, ясно тебе?

Думал, она меня после такого замечательного предложения пошлет, а Валерия, наоборот, закивала, будто бы обрадовалась даже.

Но радовалась недолго…

Спуск к мосту был крутой, и очень скоро я обнаружил, что тормоза отказали, да и руль заклинило. Нас будто кто-то сглазил. Мы неслись к реке на седане, которым я больше не управлял.

Я мигом просчитал траекторию и понял: мы не просто катимся, мы не войдем в поворот и сорвемся с моста. Когда дошло, что падение неизбежно, я закричал Валерии:

— Тебе придется выпрыгнуть!

Она уставилась на меня круглыми глазами.

— А? Что?!

— Прыгай из машины! Лучше так, чем в воду…

Валерия судорожно кивнула, но куда уж ей, Злоключению…

Я будто со стороны наблюдал, как она отчаянно дергала на себя ремень, а тот — вот сюрприз! — заклинило. Я потянулся к ней, попытался помочь, хотел прожечь проклятый ремень магией, но понял — поздно. Выпрыгнуть всё равно не успеет. К тому же если освобожу ее от ремня, только хуже сделаю: ударится об лобовое или еще что. Отпустил, заорал Валерии:

— Ничего не бойся!

Нажал на кнопки, чтобы окна полностью открылись, и превратился в зимородка всего за несколько секунд до того, как машина врезалась в хлипкие перила, снесла их и сорвалась с моста.

Паря над широкой рекой, я наблюдал, как мой седан упал в воду с громким хлюпом. Река тут же принялась жадно его заглатывать. Еще минута, и он исчезнет под толщей воды!

В мгновение ока я подлетел к машине, погрузился в воду уже человеком.

Валерия, как и предполагалось, была в глубокой панике.

— Помоги мне! Помоги! — кричала она что есть мочи.

Я уцепился за край тонущей машины, сосредоточил взгляд на ремне, так ревностно обхватившем хрупкое тело моего Злоключения. Замок заклинило, ножа нет… но огонь-то всегда при мне!

— Игнис эст игнис[2]… — прорычал я привычное с детства заклинание, правда, неожиданно сделал это вслух, хотя обычно достаточно произнести нужные слова про себя.

Наша земная магия основана на словах древнего языка, он не подводит, если зарядить слова силой. И я зарядил… малость перестарался, потому что вместе с ремнем на Валерии в районе живота загорелась блузка.

— А-а-а! — закричала она и хлопнулась в обморок.

Чего еще ожидать от испуганной женщины… Я и в обычное время от нее многого не жду.

К счастью, воды вокруг нас для тушения огня предостаточно. Я плеснул горсть на ее живот, дернул тлеющий ремень, и тот наконец порвался.

«Торопись, кретин!» — подгонял сам себя.

Затем подхватил Валерию под грудь и начал тащить из машины. Дальше дело оставалось за малым: грести что есть силы к берегу.

И я греб, греб, греб… пока грудь не сдавило от переизбытка напряжения.

Река позади меня прожорливо чавкнула, окончательно проглотив так любимый мною седан.

Течение отнесло нас на несколько десятков метров, но мне всё же удалось вытащить хранительницу на берег.

Я положил ее на камни, бережно приподнял голову, похлопал по щекам. Кое-как она пришла в сознание, уцепилась за мои плечи, уткнулась лицом в шею и разрыдалась.

— Уже всё, всё, не бойся, всё хорошо… — попытался я ее успокоить, даже похлопал по спине.

Странно устроены эти женщины. Больно? В слезы. Обидно? В слезы. Радуются? И тут слезы. Испугались? Куда ж без слез! У них что, нет других реакций? Ну, там, я не знаю… спасибо сказать спасителю?