Триумф солнца - Уилбур Смит

Работа заняла всю ночь. Когда Маккрамп объявил, что линию можно испытать в деле, за иллюминатором робко брезжил рассвет. Примерно час ушел на то, чтобы разжечь топку и нагреть воду. Но вот стрелка манометра пересекла красную черту, и Джок осторожно повернул вентиль запорного клапана. Потирая перепачканные маслом, исцарапанные руки, Кортни затаил дыхание. Оба не сводили глаз с циферблата второго манометра. Стоило задрожать и его стрелке, как механик тут же перевел взгляд на колена обходной линии. Выдержат?

– Все в норме! – Расплывшись в улыбке, он протянул забинтованную руку к главной заслонке.

С низким шипением пар ударил в головки поршней, и те размеренно заходили в своих цилиндрах; тяги сгибались и разгибались, напоминая ноги марширующего солдата; провернулась и начала вращаться винтовая ось.

– Давление растет, – заметил Джок. – И все же я не рискнул бы открыть заслонку полностью. Будем довольствоваться тем, что имеем, капитан. Да и за это не мешает поблагодарить Бога – вместе с вашим покорным слугой!

– Ты кудесник, Джок. Твоя мать, наверное, всегда гордилась своим сыном. – Райдер рассмеялся и тыльной стороной ладони смахнул со лба пот, оставив на коже коричневую полоску тавота. – Я подниму якорь и заставлю «купера» показать, на что он способен.

Капитан двинулся к трапу. Абу Син ждал его на палубе возле паровой лебедки.

Цепь с лязгом начала наматываться на барабан. Когда лапы якоря высвободились из донного песка, «Ибис» дрогнул, и Райдер еще на дюйм приоткрыл заслонку. Пароход реагировал на это крайне неохотно, нос его едва преодолевал сопротивление потока, скорость которого не превышала четырех узлов. В груди Кортни шевельнулось разочарование. Он обернулся, бросил взгляд на баржу. Глубоко осевшая под грузом угля и людей плоскодонка повиновалась буксиру с упрямством местного ишака. На обращенных к Райдеру лицах беженцев читалась обреченность.

«Господи, – подумал он, – что мне мешает перерубить канат и оставить их на милость Махди?» Прогнать искушение удалось с трудом. Капитан повернулся к Бенбруку – бесшумно поднявшись на мостик, тот уже минут пять стоял рядом.

– Пороги Шаблука нам не пройти. Скорость реки в каменной теснине составляет около десяти узлов. С двигателем, который работает вполовину своей мощности, «Ибис» просто не удержится на поверхности. Поток либо перевернет нас, либо разобьет о скалы.

– Есть какой-то другой выбор?

– Довольно убогий: возвратиться в Хартум.

Консул встревожился.

– А мои девочки? Неужели они вновь окажутся в этой чертовой мышеловке? Как долго продержится там Гордон?

– Будем надеяться, что за это время Джок отладит двигатель, тогда предпримем вторую попытку. Но сейчас наш единственный шанс – вернуться на пристань.

Райдер развернул судно и направил его к восточному берегу, стараясь не выходить из-под прикрытия острова, но не успел «Ибис» преодолеть и половины пути, как над рекой опять зазвучали резкие звуки пушечных выстрелов. Но артиллеристы Рехнувшегося Бедуина не могли поразить маленький пароход, отделенный от них пространством в целую милю, – разве что благодаря прямому вмешательству Аллаха. Однако в тот день молитвы ансаров остались неуслышанными. «Ибису» удалось достичь середины реки, свернуть к югу – к городу – и войти в устье канала.

Полдюжины фелук ринулись было от западного берега наперерез, но солнце стояло уже высоко. Пушки генерала Гордона повели яростный и устрашающе точный обстрел флотилии неприятеля. На глазах Райдера прямыми попаданиями разнесло в щепы четыре ялика: желтые клубы сгоревшего лиддита вознесли к небу оторванные головы, руки и ноги ансаров. Это зрелище несколько охладило пыл нападавших, и почти все лодки повернули назад.

Лишь три фелуки не оставили своих попыток перехватить «Ибис» – наперекор сильному южному ветру и встречному течению. Две из них поток неудержимо сносил вниз, зато третья упрямо приближалась к носу парохода. Хвала Господу, Райдер успел подготовиться к встрече с противником. Под правым фальшбортом на корточках прятались Башит и Абу Син.

– Подпустите их поближе! – предупредил их с мостика капитан и, выждав момент, крикнул: – Давай!

Вскочив, оба направили на сидевших в фелуке ансаров медные брандспойты, которыми заканчивались два рукава, тянувшиеся из люка машинного отделения. В следующую секунду из брандспойтов под давлением ударила струя пара. Раскрытые в готовности издать грозный воинственный клич глотки ансаров исторгли вопль ужаса и боли. Раскаленный пар срывал с лиц кожу, проникал под одежду, отчего тела вздувались пузырями. Нос фелуки со всего маху ударился о стальной борт «Ибиса», от чудовищного толчка сломалась и рухнула в воду деревянная мачта. Суденышко потеряло управление, и течением реки его понесло прямо под тяжелую баржу. Ничего этого ослепшие ансары не видели. Баржа накрыла хрупкую фелуку, и все было кончено. На поверхности воды не появилось ни одной головы.

– Каждому – свое, – с удовлетворением истинного философа прошептал Райдер и вымученно улыбнулся Ребекке. – Простите меня, что я лишаю вас удобной каюты. Эту ночь вам придется провести в собственной постели, в особняке господина консула.

– Обещаю стоически выдержать очередное испытание, мистер Кортни.

По губам Ребекки скользнула улыбка, такая же неуверенная, как и у него. Мужчина поразился, насколько свежей и очаровательной выглядела девушка на краю этой разверзшейся преисподней.

Стоя на верхней ступени лестницы, ведущей к пристани, Чарлз Гордон следил, как «Ибис» швартуется у пирса. Даже с капитанского мостика Райдер видел: холодное, неулыбчивое лицо генерала было лишено и тени сочувствия. Когда пароход пришвартовался, Гордон исчез.

Изможденных и понурых пассажиров приветствовал на берегу майор аль-Фарук. С белой повязкой на голове, он пристально всматривался в лица солдат, которым не хватило мужества остаться рядом с командиром. Каждого проходившего мимо дезертира майор наотмашь бил тяжелым хлыстом. За сходнями отступников хватали аскеры и тут же надевали на них кандалы.

Позже, во второй половине дня, когда Райдера вызвали в кабинет генерала, Гордон держался на редкость отстраненно. Он без единого вопроса выслушал рассказ капитана, как бы осуждая его своим молчанием. Затем безразлично кивнул:

– Я сам виноват. Возложил на ваши плечи слишком большую ответственность. В конце концов, вы же не солдат – всего лишь маркитант. – В его голосе звучало презрение.

Райдер чуть было не дал волю своему возмущению, но в этот момент во дворе консульского особняка раздался ружейный залп. Капитан невольно повернулся к окну.

– Это аль-Фарук разбирается с дезертирами, – пояснил неподвижно сидевший в кресле Гордон.

За окном с десяток солдат небрежно опирались на свои ружья. У высокой стены, окружавшей двор, в нелепых позах лежало несколько трупов; руки мертвецов были связаны за спиной, лица скрыты под грязными повязками; на груди каждого расплывалось кровавое пятно. Перед строем, сжимая правой рукой револьвер, расхаживал майор аль-Фарук. У тела, которое еще содрогалось в предсмертной конвульсии, он остановился, приложил к голове раненого пистолет и нажал на спусковой крючок. Обойдя строй, майор кивнул второму отделению: те сноровисто уложили трупы в поджидавшую рядом повозку. Затем из подвала вывели новую группу осужденных и расставили вдоль стены. Пока сержант завязывал им глаза, солдаты первого отделения встали на изготовку.