Слово говорящего - Олег Котенко

Кагэро застыл и смотрел на Говорящего широко открытыми глазами.

— Да, да, не удивляйся, Кагэро. Все в моих силах. И как бы ты ни сопротивлялся… Но не для того я все это затеял. Я не буду помогать, ибо это будет значить окружить тебя коконом, вырастить, избаловать. Не будет этого, не жди. Я буду только наблюдать. Бери все, что хочешь, но платить придется собственной кровью. Слышишь, собственной, а не моей!

— Я же могу платить кровью других, — сказал Кагэро, щурясь.

— Бесплатный — только сыр в мышеловке, — улыбнулся в ответ Говорящий. — Ты еще неопытен, многого не знаешь. В жизни есть такие вещи, которым нельзя научить, только самому научиться.

— В жизни человека или…

— Жизнь одна на всех, — Говорящий смерил Кагэро взглядом, в котором явственно сквозило презрение, быть может, и притворное, этого у него не разберешь. — Ты уже начал ставить себя выше остальных. Пожалуй, я в чем-то ошибся…

— Нет!

Кагэро сжал зубы, все силы прилагая к тому, чтобы остановить волну, подхватившую его.

— Нет, Мудзюру, не позволю, — прохрипел он; в глазах уже колыхался красный туман. Волна отхлынула.

— Ладно, пусть. По крайней мере, в тебе появилась твердость. Иди, возвращайся к своему слуге. И пусть боги удачи помогут тебе…

Тварь лежала прямо на дороге.

Она была отвратительна и вызывала не столько омерзение, сколько страх. Выглядела она как младенец, но со странным, морщинистым лицом. В то же время тварь внушала сильнейшую жалость.

— Нужно взять его, Кагэро-сан, — сказал Итиро. — Похоже, он умирает.

Кагэро содрогнулся от мысли, что придется брать это в руки. К тому же, он чувствовал опасность, исходящую от этой твари. Впрочем, никто не мешает взять «младенца» Итиро. Пусть.

— Бери, только я бы не стал…

Опасения Кагэро подтвердились. Стоило Итиро поднять «младенца», как тот стал быстро увеличиваться в размерах. И не успел тот бросить тварь, как она стала такой большой, что Итиро свалился под ее весом. Туша придавила его, только голова торчала да левая рука.

— Ну? — с некоторым злорадством сказал Кагэро. — Как там?

— Помогите… — прохрипел Итиро. Лицо его бледнело, казалось, даже покрывалось голубизной.

«Пожалуй, умрет, если не помогу», — решил Кагэро. Он думал лишь о том, что всю поклажу после этого придется нести ему самому. Раньше Кагэро слышал истории о конаки дзидзи, но никогда не видел их собственными глазами, да и сами истории были пересказанными уже в десятый, а то и в сотый раз. Выходило так, что никто не видел этих загадочных существ собственными глазами. Имелись все основания не верить в их существование и считать рассказы о них простой сказкой. Но то, что встретили они, было именно конаки дзидзи. И оно так же захлебывалось детским плачем, пока росло на руках у Итиро.

Кагэро закрыл глаза. Почувствовал и увидел, как входит синий поток в глаза и уши, собирается в груди в ком, идет по руке… Короткая молния сорвалась с его пальцев, метнулась к непомерно разросшейся туше. Тварь взвыла, синие огни прыгали по ее телу. Вскоре она просто исчезла, испарилась. Остался лишь пришибленный Итиро, бледный и тяжело дышащий. Он лежал, неловко откинув руку в сторону, на лбу его блестел обильный пот. Глаза метались по белому дневному небу.

— Ну, вставай, — сказал Кагэро, потирая ладони. Пустота хлынула было в душу, но он умело остановил ее и рассеял. Кагэро уже умел и это. Итиро поднялся, но стоило это ему, судя по всему, больших трудов. Он еще нетвердо стоял на ногах.

— Обыкновенный ребенок… — прохрипел он. Кагэро с улыбкой развел руками.

— Выходит, не обыкновенный. Обыкновенные дети так себя не ведут. Ладно, пойдем. Нам осталось идти недолго.

Да, им оставалось идти немного, потому что уже виднелся прекрасный дворец, освещенный лучами солнца. Там, рядом, живут люди, которых предстоит…

Кагэро не знал, что собирается делать. Что ему нужно сделать. Как следует себя вести… Это плохо. Впрочем, Говорящий сказал, что не нужно забивать себе голову ненужными глупостями. Цели можно достигнуть только одним способом: не думая о способах достижения. Тогда их просто не существует.

Вскоре им встретился первый прохожий. Крестьянин. Он шел, закинув на плечо инструмент на деревянной ручке. Встретив взгляд Кагэро, крестьянин вздрогнул и поспешил отвести глаза. И пройти поскорее мимо. Он не стал кланяться или рассыпаться в крайне вежливых приветствиях — ничего. В нем проснулся такой страх — Кагэро это почувствовал, — что он совершенно перестал соображать.

Кагэро с Итиро прошли мимо рисового поля. Там работало множество людей. Они стояли, согнувшись, и высаживали хрупкую рассаду. После этого поле зальют водой. Кагэро подумал, что, должно быть, нужно быть очень упорным, чтобы вот так гнуть спину и с кропотливостью пчелы сажать этот рис. Или очень упорным, или очень бедным…

Вскоре впереди показались и вооруженные люди.

— Что делать, Кагэро-сан? — Итиро повернул свое лицо к Кагэро; оно снова было бледно, а глаза расширены. Кагэро улыбнулся. Он, конечно, понимал, что у Итиро в голове — сплошная каша, но неужели до сих пор нельзя было осознать всю необыкновенность происходящего?

— Будем выбирать. Либо станем гостями, либо завоевателями. Тебе что больше нравится?

Кагэро посмотрел Итиро в глаза. Тот ничего не понимал.

— Мне вот почему-то больше нравится роль завоевателя, — с некоторым сожалением — невольным сожалением — сказал Кагэро. И, подняв подбородок, зашагал вперед.

По лицам солдат пробежала тень. Им совсем не понравился излишне самоуверенный путник, да еще к тому же важный, судя по всему. И неизвестно, что делать — кланяться ему в ноги или оттяпать голову. Наибольшие подозрения были связаны с одеждой путника. Он был одет против всех правил и обычаев. Откуда он взял такую одежду?..

— Послушайте, омаэ-тачи, вам придется нас пропустить, — улыбнулся Кагэро солдатам.

Солдаты замерли на месте с остекленевшими глазами.

— Рады служить, господин, — наконец проговорил один. — Но нам нужно проводить вас к…

— Я понял, — прервал солдата Кагэро. — Ведите.

Но когда перед ним открыли дверь, пришел черед Кагэро замирать от изумления. Улыбаясь, на него смотрел Говорящий.

* * *

— Ты не теряешь времени даром, и это хорошо.

Кагэро рассеянно отхлебнул чая. Итиро оставили на улице, Говорящий не хотел видеть в своем доме «слугу». «Черт возьми, — думал Кагэро. — Похоже, я бы не смог оставить все это, даже если бы захотел. Не позволят…»

— Правильно ли то, что я делаю? — спросил он.

— Не знаю.

Говорящий пил чай мелкими глотками, даже глотать у него получалось медленно. При этом он не сводил глаз с Кагэро, и взгляд глубоких зеленых глаз вгонял в дрожь. Кагэро чувствовал, как утекают мысли из головы. Для Говорящего он до сих пор был открытой книгой. И в этой книге оставалось еще очень много чистых страниц. И кому предстоит заполнить их? Ему самому или существу с зелеными, как трава, глазами, которое давно перестало быть человеком?