Коронная башня - Майкл Дж. Салливан

– И больше я не желаю слышать от тебя ни единого слова! – Он поднял указательный палец. – Ни… единого… слова.

Стук, стук, стук – стучал молоток Стейна.

Гвен вошла в комнату к девушкам, где все они спали на двух матрасах на полу, словно щенята. Работа в «Голове» редко начиналась раньше заката, поэтому днем они обычно дремали. Не считая Гвен, самой старшей среди них была Джоллин, а самой младшей – Роза. Той было, наверное, лет четырнадцать, но Гвен так и не добилась от нее прямого ответа на вопрос о возрасте и потому точно не знала. Самой миниатюрной была Мэй, напоминавшая маленькую хрупкую птичку, и Гвен всегда передергивало, когда она видела, как эта девушка поднимается наверх с верзилами, которым даже в трактирном зале приходилось нагибаться, чтобы не задеть головой потолок. Этта никогда не отличалась красотой, а теперь выглядела и вовсе ужасно из-за переломанного сплющенного носа и двух выбитых передних зубов – следствия побоев, после которых она полтора дня пролежала без сознания. В основном она занималась уборкой и прислуживала в пивной. Кристи и Эбби могли бы сойти за родных сестер, настолько они были похожи, хотя Кристи приехала из Холодной лощины, а Эбби родилась на Кривой улице. Все они были уроженками Медфорда или окрестных ферм и деревень и за всю свою жизнь едва ли проехали больше пары миль – все, кроме Гвен, которая явилась с другого конца света.

Стук, стук, стук.

– Гру, я почти закончил, – крикнул Стейн.

Гвен пересекла океан, проехала через два государства и пять королевств. Она видела горы, джунгли и великие реки. Она побывала на улицах восточной столицы и крупнейшего города на западе, но за время всех ее скитаний не встретила ничего, что могло бы сравниться с увиденным ею в крошечной комнатушке, где скончалась ее мать, – с тем, что она увидела в глазах незнакомца, который вложил ей в ладонь шесть золотых монет.

«Береги их, пока не поймешь, что у тебя нет иного выхода», – вспомнились ей слова незнакомца.

– Вставайте! Просыпайтесь! – Она трясла всех девушек по очереди. – Собирайте вещи, и побыстрее!

Девушки медленно поднялись, потягиваясь, и теперь больше напоминали кошек, нежели щенят.

– Что случилось? – спросила Джоллин, потирая лицо, и, прищурившись, посмотрела на свет за окном.

– Нам нужно уходить.

– Уходить? – удивилась Джоллин. – Что это тебе в голову взбрело?

– Мы больше не можем здесь оставаться.

Джоллин закатила глаза.

– Опять ты за свое, Гвен! Ну, если ты еще раз хочешь попытаться, уходи!

– Я не могу уйти одна. Поодиночке никто из нас не выживет, но вместе может получиться.

– Где выжить? Как?

– У меня есть немного денег, – сказала Гвен.

– У нас у всех есть немного денег, – заметила Кристи. – Но этого не хватит.

– Нет, у меня есть настоящие деньги.

– Сколько? – спросила Эбби.

Гвен вздохнула.

– У меня есть четыре золотые монеты.

– Врешь! – вскричала Эбби.

– Четыре золотых? – пробормотала Мэй. – Быть не может! Ты никогда бы столько не заработала, даже если бы переспала со всеми мужчинами Медфорда.

– Я их не заработала, – пояснила Гвен. – Мне их дали. Я просто не знала, как их лучше потратить… а теперь знаю.

Джоллин усмехнулась:

– Я подозревала, что у тебя где-то припрятаны деньги, но не думала, что так много. Впрочем, этого все равно не хватит.

– Значит, придется еще заработать, – решительно кивнула Гвен.

– Что ты задумала? – спросила Эбби.

В том-то и беда: Гвен пока ничего не задумала. Она понятия не имела, что делать. Знала лишь, что не хочет окончить свои дни, как Эйвон, но одной ей не выжить. Может, вместе им больше повезет. Она подошла к окну, за которым виднелись грязные улицы Нижнего квартала.

– Я все продумала, доверьтесь мне.

– Нас никто не возьмет на работу, – сказала ей Джоллин. – В более-менее приличный дом, чьи хозяева могут себе позволить нанять служанку, никогда не возьмут человека без рекомендательного письма, даже мыть полы и выливать ночной горшок. А гильдии не принимают женщин в ученики.

– Она права, – согласилась Этта. – Меня-то уж точно никто не возьмет! Кому же захочется каждый день видеть мое лицо? Даже мне противно на него смотреть.

– Тебе все это прекрасно известно, Гвен. Однажды ты уже попробовала уйти, помнишь? Ничего у тебя не вышло! А про Хильду ты забыла?

– Хильда пыталась выжить в одиночку. Я тоже, – отозвалась Гвен. – Вот в чем была наша ошибка. Но если мы будем держаться вместе…

– То составим друг другу компанию, пока будем помирать с голоду? – съязвила Джоллин.

– Может, нам уйти куда-нибудь подальше? – предположила Мэй. – Туда, где нас никто не знает?

Джоллин покачала головой.

– Там захотят все про нас узнать. Никто не возьмет на работу тех, чье прошлое неизвестно. Мы там будем чужими, и никто не предпочтет незнакомца человеку, которого знал годами.

– У меня на глазах мать умерла от голода, – тихо проговорила Роза. – Я не хочу повторить ее судьбу.

– Нет, уйти от Гру слишком опасно, – заключила Джоллин. – Даже если у нас было бы достаточно денег на еду, нам негде спать, разве что на улице. Как скоро нас тоже ограбят и задушат? Гвен, неужели ты думаешь, что, будь у нас выбор, мы бы оставались здесь?

Гвен отвернулась от окна.

– Но у меня есть золото…

– Чудесно, Гвен! Купи себе красивое платье или что-нибудь еще. – Джоллин снова улеглась на матрас и потянулась за покрывалом.

– Но ты не понимаешь…

– Все я понимаю! Ты считаешь, что где-то может быть лучше, чем здесь. Да, Гру часто ведет себя как последний мерзавец, но поверь мне, это еще не самое страшное, что есть в жизни. Уж я-то знаю! Надо смотреть правде в глаза: как бы отвратительно здесь ни было, если мы уйдем, то почти наверняка погибнем. Кому, как не тебе, это знать?

– Ты права, – кивнув, Гвен хлопнула себя руками по бокам. – Ты совершенно права!

– Ну надо же! Оказывается, и ее можно в чем-то убедить.

Джоллин натянула покрывало на голову и зарылась в подушку, чтобы не слышать доносившегося из коридора стука.

– Что, Джоллин, грохот мешает тебе спать? – спросила Гвен. – А знаешь, что это за стук? Стейн чинит дверь, которую я сломала.

– И что? – Джоллин скинула с головы покрывало и покосилась на Гвен.

– А то, что у него появились деньги, и Гру собирается отдать ему тебя.

Джоллин смертельно побледнела и медленно села на матрасе.

– Меня?

– Он же ее до смерти изобьет, – ужаснулась Этта, пришепетывая так, что слово «смерть» прозвучало как «шмерть», и слова, произносимые ее покалеченными устами, казались не просто словами и звучали особо угрожающе.