Коронная башня - Майкл Дж. Салливан

– Вы что, серьезно? – воскликнул Себастьян.

– Вполне вероятно, Фарлан жив и здоров и в данную минуту наслаждается горячим супом на предыдущей почтовой станции. А если он объявится в Колноре, и окажется, что вы убили ни в чем не повинного человека?

– Вы действительно полагаете, будто мы станем сидеть сложа руки и ждать, пока нас всех перережут?

– Я полагаю, вам следует угомониться и дождаться шерифа. Пусть законные власти решают, что делать. – Адриан встал, подчеркнув огромным ростом серьезность своих намерений. – Если вы хоть пальцем его тронете, я вас уверяю, лишитесь руки.

– Вы защищаете убийцу!

– Вовсе нет. Я защищаю от обезумевшей толпы человека, виновность которого не доказана. Он вам не понравился с первой же минуты, как только поднялся на борт.

– А как же мисс Вивиан? Вы только вчера обещали защищать ее!

– Обещал и защищу. – Он посмотрел на женщину. – Я вас защищу. Обещаю.

– А нас? – спросил Сэмюэль.

– Вам я советую держаться вместе. Вы сами сказали: поодиночке вы уязвимы. Не давайте ему шансов, и я уверен, с вами все будет хорошо.

– Это ничего не изменит, – нахмурился Сэмюэль. – Разве вы не понимаете, в какой мы все опасности? Вы слепец и… дурак!

Адриан спокойно положил руку на рукоять короткого меча, и Сэмюэль замер.

– К вашему списку я добавлю еще и глухоту, но только сейчас, – тихо сказал Адриан и пошел прочь.

На маленькой барже ему было тесно. Он чувствовал, как Сэмюэль сердито смотрит ему в спину. Настроение Себастьяна было сложнее угадать. Адриан готов был поклясться, что не угодил ни одному из купцов, но по их поведению не мог определить, отказались ли они от своей безумной затеи убить человека в капюшоне.

Адриан увидел, что с высокого поручня планширя можно забраться на крышу спального отделения – чуть покатую и сложенную из просмоленных досок. Под прямыми солнечными лучами смола стала мягкой, но не липкой. Он устроился в одиночестве на этом самом высоком месте баржи, откуда хорошо просматривалась вся палуба. На корме расположился, положив ноги на перила, Юджин. Совсем недавно в такой же позе там сидел Фарлан, и Адриан очень надеялся, что старик рулевой благополучно добрался до берега. Хотя они не успели толком познакомиться, Адриану он понравился. Внизу продолжали переговариваться, понизив голос, Себастьян и Сэмюэль. Они сидели близко друг к другу в своих одинаковых плащах, а рядом с ними – Вивиан. На носу стоял, глядя на реку и, казалось, ни о чем не подозревая, человек в капюшоне.

* * *

Ближе к вечеру Адриан вновь занял полюбившееся ему место на крыше кают и стал разглядывать звезды. Сидеть здесь было не так удобно, как на палубе, – не к чему прислониться, но зато, чтобы взобраться на крышу, требовались немалые усилия и ловкость, и это гарантировало уединение. Ни Вивиан, и никто из ювелиров не полез бы на поручни в своих роскошных развевающихся плащах. Оставался только человек в капюшоне, но Адриан сомневался, что он сюда явится.

День прошел спокойно, без потрясений. Лишившись рулевого, пассажиры делали что могли. Себастьян, Сэмюэль и Вивиан готовили обед и ужин. Адриан занял место у руля после Юджина, затем его сменил Сэмюэль, а последний отрезок пути оставался за Себастьяном. Хотя очередность на самом деле не имела значения. Все толклись на корме, и Адриан сомневался, что кто-нибудь из них этой ночью вообще ляжет спать. Они не дадут друг другу уснуть, проследят, чтобы никто не подвергался риску, и, если возникнет необходимость, будут меняться. Человек в капюшоне так и бодрствовал на носу баржи, а Вивиан заперлась у себя в каюте.

Русло реки все более сужалось, а стены каньона делались выше. Адриан знал, что судоходная часть реки Бернум заканчивается где-то к югу от Колноры у Янтарного водопада. Он понятия не имел, откуда ему это известно, но знал он это так же точно, как и то, что не стоит совать руку в огонь или стоять на вершине холма во время грозы. Должно быть, кто-то ему об этом рассказал, но он не помнил, кто и когда. Таким способом он накопил немало знаний, хотя наверняка многие из них были ошибочными.

Еще мальчишкой в маленькой родной деревушке он слышал немало историй, которые рассказывали гости – в основном странствующие жестянщики. Только они регулярно навещали долину Хинтиндара, а Адриан подозревал, что со времени его отъезда ничего не изменилось. Наиболее частым гостем был Рыжий Пэкер, о появлении которого за милю давали знать дребезг его телеги и ореол огненно-рыжих волос. На закате и впрямь казалось, будто вокруг головы Пэкера полыхает пламя. Жестянщик с изрядной ловкостью продавал свой товар и торговался, но его истории всегда были бесплатными, за что его тепло принимали в любом доме.

Пэкер утверждал, что побывал в самых дальних уголках изученного мира – от непроходимых лесов у реки Нидвальден, которая, по его словам, служила границей древнего эльфийского королевства, до несоизмеримо высоких башен Друминдора – древней гномьей крепости, которая могла изрыгать расплавленные камни на сотни футов. Жители деревни обожали его рассказы, главным героем которых обычно выступал он сам, оказавшийся посреди ночи на глухой безлюдной дороге. Чаще всего он потчевал благодарных слушателей фантастическими историями о встречах с призраками, гоблинами или феями, которые пытались заманить его к себе и обречь тем самым на безвременную погибель.

В детстве одной из любимых историй Адриана был рассказ о том, как Пэкера окружили гоблины. Он описывал их как маленьких зеленых человечков с острыми ушами, выпученными глазами и рожками на голове. Этот изысканный народец был одет, по словам Пэкера, в одинаковую форменную одежду и цилиндры. В лунном свете они выглядели настоящими щеголями и говорили с калианским акцентом. Гоблины хотели забрать Пэкера к себе в город и женить на своей королеве, но жестянщик перехитрил их. Он убедил гоблинов, что медный горшок обладает волшебными свойствами и, если надеть его на голову, он покажет будущее. Байки Пэкера собирали всех деревенских жителей у очага, и все они – и Адриан в том числе – раскрыв рты следили за каждым поворотом событий. Адриан четко представлял себе гоблинов такими, какими их описывал Пэкер, и верил каждому слову жестянщика. Это было задолго до того, как он покинул Хинтиндар, до того, как отправился в Калис и увидел настоящего гоблина. К тому времени Адриан уже начал сомневаться в жизненном опыте Пэкера, но несусветную глупость его историй осознал, лишь оказавшись в джунглях и встретившись с первым представителем ба ран газели. Стало очевидно, что Пэкер никогда не видел живого гоблина. Иначе не дожил бы до того дня, когда сумел бы рассказать об этом.

Большую часть знаний Адриан приобрел у различных очагов зимой или в тени раскидистых деревьев летом, слушая истории людей, никогда не удалявшихся более чем на несколько миль от дома. Никто в Хинтиндаре не знал, что находится за пределами долины, кроме лорда Болдуина и отца Адриана.

Данбери Блэкуотер родился не в Хинтиндаре. Отец пришел в деревню всего за несколько лет до рождения сына, но никогда не говорил о своей юности. Скорее всего, думал Адриан, и рассказывать-то было нечего. Данбери был простым человеком, его больше заботило, как сделать лемех для плуга, нежели приключения. Адриан считал отца человеком скучным и с презрением относился к его ограниченности. Отчасти поэтому он ушел из дома – слишком велико было желание увидеть мир своими глазами.