Тульский - Токарев. Часть №2 - Андрей Константинов
Шрифт:
Интервал:
— А! — он быстро по-блатному выдохнул в упор воздух в лицо Артуру.
— А! — , тут же ответил ему тем же Тульский, демонстрируя, что не забыл еще эхо уличных манер.
— Помнишь! — довольно рассмеялся Варшава и потрепал Артура по загривку, а потом добавил серьезно: — Ищите его, пацаны. Ваше это дело, хотя, вроде, впрямую и не касается… Чую — не угомонится мразь эта…
Выйдя от Варшавы, приятели долго молчали, переваривая новую информацию. Наконец Тульский спросил:
— Ну, как он тебе?
— Интересный человек, — убежденно кивнул Артем, — с такой энергетикой — просто караул!
Артур польщенно улыбнулся, как будто добрые слова говорились о нем самом.
— Ну, а по поводу этого… Фантома-Невидимки какие мысли есть?
На этот раз Артем не отвечал долго:
— Не за что зацепиться… Он — как угорь, уползает все время. Если все, о чем мы думаем, делал действительно один и тот же человек — он талантлив. Хотя и вряд ли применимо к нему такое хорошее слово. Может быть, он даже в чем-то гениален. И он не повторяется. И пока не делает ошибок. Поэтому в баню, конечно, он больше не придет. Если, опять-таки — все это делает один и тот же человек…
— А как ты думаешь — тихо спросил Тульский, — зачем он все это делает? Маньяк?
— Нет, — покачал головой Токарев. — Он не маньяк — по крайней мере, в обычном смысле этого слова. Он — универсал. И часть преступлений он делает для наживы, потому что деньги для него — это «святое», а часть…Чтобы покуражиться, чтоб превосходство свое показать. Там какие-то жуткие комплексы… Он ненавидит этот мир и глубоко презирает. Поэтому часть его преступлений — это откровенная издевка. Вот на этой манере он и может попасться… А еще — он не может контактировать с этим миром только конфликтно…
— Это как? — не понял Тульский, но Артем устало махнул рукой:
— Давай завтра докалякаем. Мне подумать надо. До завтра.
— Пока-пока…
* * *
…Тот о ком они говорили, действительно, любил поиздеваться над миром, в котором жил и который ненавидел. Он действительно подслушал разговор Есаула в бане и не раздумывая решил сделать «подлянку» сразу всем — упомянутым Варшаве, Токареву, Есаулу, который раздражил его своим прозвищем. Интуитивно молодой человек чувствовал, что ему самому такое прозвище, в котором было что-то крепкое, коренастое и справедливое, — не дали бы… Он просто решил поглумиться — так сказать, каприз художника… Потом жертва подвернулась подходящая — Треугольников громко называл себя в троллейбусе… Дальше был экспромт — блестящий, который, как он думал, вряд ли кем-то по достоинству когда-нибудь будет оценен…
17 мая 1990 г.
Ленинград, В. О.
На следующий день после разговора у Варшавы Артем не смог заскочить к Тульскому, с самого утра — возникло неотложное дело. Спозаранку Токареву-младшему дозвонился Юра Шатов и попросил к 10 часам утра подъехать к гостинице «Октябрьская» — там боксерам с «Ринга» забили «стрелку», а все спортсмены, как на грех, были уже при деле, включая самого Юру. Повод для «стрелки» поражал своей значительностью — некто Тормоз, из тамбовских, подхватил триппер у девки и заразил жену. С девкой же этой хороводился Юра Шатов — не то, чтобы любовь-морковь, но кой-какие отношения там имелись. Тормоз при поддержке части своей братвы вымогал с девицы двести долларов. Шатов, смеясь, попросил Артема встретиться и послать Тормоза… в КВД. Токарев-младший, чертыхаясь про себя, заранее погреб к гостинице…
К назначенному сроку к «Октябрьской» слетелось пять машин — все «восьмерки» и «девятки», тонированные и без задних номеров. Артем, стоя в вестибюле, аккуратно переписал номера машин, а потом спокойно вышел к братве и поздоровался. Оглядев с улыбкой толпу из человек пятнадцати, Токарев, придав лицу некую ошарашенность, спросил:
— У нас разговор будет или…
— С кем работаешь? — спросили его.
— С порядочными людьми, — без вызова ответил Артем.
— Почему один?
— А за собой ничего не чувствуем.
Тамбовцы переглянулись:
— Решения ты принимаешь?
— Возьму ответственность, если посчитаю нужным…
Обмен «визитными карточками» состоялся. Своим спокойным тоном и тем, что пришел один, Артем выиграл предисловие.
Дальше ему было сказано, что «…нас много — человек двести и если что…».
Токарев улыбнулся и ответил:
— Двести — это очень много. Двести со мной не справятся — мешать друг другу будут, возникнет чудовищная давка, милиция припрется. Вот если бы трое-четверо — то дело бы было швах.
Кое-кто из тамбовских одобрительно засмеялся — в их толпе мало кто знал суть «стрелки» — по тем временам «стрелы» забивались десятками в день. Когда в ходе перетирания темы до братвы стало доходить, о чем, собственно, идет базар — часть тамбовских, смущенно ухмыляясь, отошли в сторону.
В конце-концов, Артему надоела ограниченная и агрессивная упертость Тормоза, истинного сына своего времени, отличавшегося жестокостью и непримиримостью. (Тормоза убьют через десять лет, когда все «бои» уже вроде как отгремят и когда сам он будет владеть шикарным рестораном, жить в девятикомнатной, только что отремонтированной квартире.) Глядя прямо в глаза тамбовцу и чувствуя, что симпатии остальных явно на его стороне, Токарев спросил, сознательно идя на обострение:
— А если в следующий раз саму жену заразят — тогда будет уже не двести долларов, а четыреста?
Братва грохнула хохотом, Тормоз быстро среагировать не успел, почуяв психологический перелом ситуации, он вынужден был тоже улыбнуться.
Прощаясь, Артем по-доброму посоветовал ему пользоваться презервативами…
Поскольку часть тамбовских выразила желание непременно попить с Токаревым кофе, а отказать было неудобно — так и вышло, что в 16-е Артем смог добраться лишь к двум часам дня.
Тульского он застал на его рабочем месте — опер был злым как черт, поскольку заполнял карточки на похищенное — в двух экземплярах на каждую вещь. То, что Артур вдруг взялся за канцелярскую работу, означало его крайне дурное состояние духа. Обещавшего быть с утра приятеля Тульский встретил сопением.
— Ну, извини! — покаялся Артем. — Так вышло, «стрелка» важная была. Перетирали тему профилактики венерических заболеваний с тамбовскими.
— Люди серьезными делами ворочают, — горестно вздохнул Артур, — а я тут зарабатываю орден Сутулого с закруткой на спине!
Тульский сделал движение кистью, будто стряхивал с них липкие брызги — на среднем пальце правой руки алела свежая трудовая мозоль.
— Держись, браток! — засмеялся Токарев.
— Да такое в кошмарном сне не приснится! — продолжал бить на слезу Артур: — Да я лучше в сабельную рубку!
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!