Адмирал Колчак. "Преступление и наказание" Верховного правителя России - Василий Цветков

Колебался и член Директории, Верховный Главнокомандующий генерал-лейтенант В. Г. Болдырев, бывший в дни «переворота» на фронте. Согласно его требованиям, предъявленным по телеграфу Колчаку, адмиралу нужно было «восстановить Директорию, немедленно освободить и немедленно восстановить в правах Авксентьева и др. и сложить с себя все полномочия». В этом Болдырева поддерживал и будущий правитель Приамурского края генерал-лейтенант М. К. Дитерихс, считавший «диктатуру желательной», но долженствующей прийти «путем эволюции», а не «революционным порядком». Болдырев заявлял, что в Омске следовало дождаться его возвращения с фронта и участия в заседании (что «обеспечило кворум» в принятии решений). Арестом Авксентьева и Аргунова, как он считал, нарушались нормы «правового государства». Однако «снять с фронта» войска и направить их «на Омск» Болдырев не решился. Согласно его воспоминаниям, «массы подготовлены не были» к поддержке лозунгов партии эсеров и Съезда членов Учредительного Собрания. «Выиграют, и выиграют крупно, от всей затеянной Омском и возглавленной Колчаком авантюры только большевики»[33].

Итак, Совет министров не колеблясь встал на «новый путь» создания власти. Провозглашенное возрождение Единой России нужно было сохранять любой ценой, а перевороту следовало придать правовую форму. Первым указом Совета министров военный министр вице-адмирал А. В. Колчак производился в адмиралы (это ставило его на уровень генерала от инфантерии – чина, носителей которого среди военных претендентов на власть в белой Сибири в то время не было). Затем было принято постановление: «Вследствие чрезвычайных событий, прервавших деятельность Временного Всероссийского Правительства, Совет министров, с согласия наличных членов Временного Всероссийского Правительства, постановил принять на себя полноту верховной государственной власти». Таким образом, идея правопреемственности (хотя и условно) реализовалась в модели новой власти в форме соединения легальных структур Совета министров и Директории. Именно в понимании сущности этого единства применима формулировка «наличные члены Временного Всероссийского Правительства». Подобный прецедент (передача власти правительством) имел место, в частности, в сентябре 1917 г., когда третий коалиционный состав Временного правительства передал власть «коллективному правителю» – Совету пяти (Директории), во главе с «директором-председателем» Керенским (санкционировавшему затем создание нового правительства, в состав которого вошли и члены Директории). Теперь власть нужно было передать «единоличному правителю». В обоснование легальности акта считалось необходимым добиться осуществления принципа персональной преемственности, столь часто используемого различными антибольшевистскими режимами в ходе Гражданской войны. В данном случае речь шла о председателе Совета Министров Вологодском, бывшем и членом Директории: «Всем казалось необходимым сохранить во что бы то ни стало Вологодского во главе министров, и Петру Васильевичу пришлось… обеспечить преемственность государственной власти своим присутствием в составе нового Правительства. Предполагалось, что сохранение Вологодского и вообще всего делового состава Совета Министров в значительной степени смягчит впечатление переворота»[34]. Вологодский, первоначально считавший недопустимым свое присутствие в составе нового правительства, в качестве своеобразного «санкционирования происшедшего» все же согласился «сохранить свой портфель».

Но, несмотря на выражение «персональной преемственности», обоснование правомочности белой власти оставалось неустойчивым. «Цепь власти», переброшенная от актов февраля 1917 г. – через Учредительное Собрание, региональные правительства, Временное Всероссийское правительство – до Российского правительства 1919 г., нуждалась в постоянном укреплении не только своего легального статуса, но и легитимного «общественного признания». Позднее, летом – осенью 1919 г., для этого предполагалось использовать представительные структуры. Следующим актом новой власти провозглашалось: «Ввиду тяжкого положения Государства и необходимости сосредоточить всю полноту Верховной Власти в одних руках, Совет министров постановил: передать временно осуществление Государственной Власти адмиралу Александру Васильевичу Колчаку, присвоив ему наименование Верховного Правителя».

Завершающими актами «переворота» стали приказ Верховного Главнокомандующего всеми сухопутными и морскими вооруженными силами России № 1/40 от 18 ноября 1918 г., обращение Верховного правителя к населению России и т. н. «Конституция 18 ноября» (Положение о временном устройстве государственной власти в России). В соответствии с предоставленной ему «полнотой власти» Колчак принял на себя «Верховное командование всеми сухопутными и морскими силами России» (хотя, согласно статье 19 «Положения о полевом управлении войск», мог назначить на должность Главковерха и другого военачальника). В данном случае уместна ссылка на правовой прецедент, когда государь император Николай II, будучи и главой государства, и державным вождем Российской армии и флота (согласно ст. 14 Свода основных законов), возложил на себя в 1915 г. обязанности Верховного Главнокомандующего. Таким образом, в одном лице произошло совмещение высшей государственной, высшей военной и высшей оперативно-распорядительной власти на фронте[35]. Целесообразность диктатуры определялась так: «Сосредоточение власти, отвечающее общественным настроениям, остановит, наконец, непрекращающиеся покушения справа и слева на не окрепший еще государственный строй России – покушения, глубоко потрясающие государство в его внутреннем и внешнем положении и подвергающие опасности политическую свободу и основные начала демократического строя. Сосредоточение власти необходимо как для деятельной борьбы против разрушительной работы противогосударственных партий, так и для прекращения самоуправных действий отдельных воинских отрядов, вносящих дезорганизацию в хозяйственную жизнь страны и в общественный порядок и спокойствие».

В отношении уфимских и екатеринбургских «учредиловцев» были приняты жесткие меры. Опираясь на уже принятое Директорией решение о роспуске региональных правительств (Грамоты от 4 и 6 ноября), Колчак издал распоряжение (30 ноября) о ликвидации «попыток поднять восстание против Государственной власти». «Бывшие члены Самарского Комитета членов Учредительного Собрания, уполномоченные ведомств бывшего Самарского Правительства, не сложившие своих полномочий до сего времени, несмотря на указ об этом бывшего Всероссийского Правительства, и примкнувшие к ним некоторые антигосударственные элементы в Уфимском районе» объявлялись «вне закона». Всем воинским начальникам предписывалось «решительным образом пресекать преступную работу вышеуказанных лиц, не стесняясь применением оружия», а также «арестовывать таких лиц для предания их военно-полевому суду». Но еще до издания приказа Верховного правителя, 19 ноября, офицерами 25-го Екатеринбургского полка горных стрелков были арестованы члены Съезда и «семерка» Комитета во главе с Черновым (после этих арестов офицеры-стрелки, как и казачьи офицеры в Омске, написали заявления с требованием о привлечении их к суду). Оппозиционные Колчаку структуры фактически распались[36].