Личное дело Кати К. - Елена Колина

Так вот, получается, что мы с Кисой – не лучшие в мире Карлсоны, а две закомплексованные личности, недовольные своим весом и цветом волос.

Но даже если мы считаем, что могли бы быть и покрасивей, это не мешает нам поступить, как Карлсон, и во время самопрезентации стараться заинтриговать, вызвать к себе интерес и все такое.

* * *

– У меня там, наверху, несколько тысяч паровых машин…

– Где это у тебя там, наверху?

– Наверху, в моем домике на крыше.

– У тебя есть домик на крыше? – переспросил Малыш. – И несколько тысяч паровых машин?

– Ну да. Уж сотни две наверняка.

– Подумать только, дом, набитый паровыми машинами! – воскликнул Малыш. – Две сотни машин!

– Ну, я в точности не считал, сколько их там осталось, – уточнил Карлсон, – но уж никак не меньше нескольких дюжин.

– И ты мне дашь одну машину?

– Ну конечно!

– Прямо сейчас?

– Нет. Сначала мне надо их немножко осмотреть, проверить предохранительные клапаны… ну, и тому подобное. Спокойствие, только спокойствие! Ты получишь машину на днях.

Вот только не знаю, получится ли у нас с Кисой?..

Карлсону-то, конечно, хорошо, а вот у нас с Кисой нет паровых машин, мы не лучшие в мире рисовальщики петухов и укротители домомучительниц. Но с другой стороны, каждый человек уникален, не только Карлсон! И у нас с Кисой тоже есть какая-нибудь фишка!

Возьмем, к примеру, Кису. У нее тонкие руки и ноги, хрупкие плечики и неожиданно тяжелые черные волосы – сейчас у всех стрижки, а у Кисы коса. Еще Киса не любит читать (тут она, конечно, не одинока, но она как-то особенно это ненавидит). Зато она знает наизусть все песни «Машины времени» и всего Чуковского. Когда Киса рассказывает Котику в лицах, она всегда за Крокодила или за Тараканище, а Котик – за всяких маленьких бедных зверюшек.

Еще Киса не ест пиццу, презирает эстраду. У нее аллергия на мед… Что еще? Еще она любит приодеться панком или готом, хотя на самом деле не является ни тем, ни другим. Так что, если хорошенько подумать, вполне уникальная Киса, не хуже Карлсона.

В дополнение можно еще кое-что присочинить самому насчет своей уникальности, тем более для Кисы приврать – одно удовольствие.

Теперь возьмем, к примеру, меня. Я тоже очень уникальная: я консультант по питанию. Это хорошая профессия, не такая, конечно, интересная, как укротительница тигров, но зато полезная, – сейчас модно питаться. Не говоря уж о том, что я знаю наизусть всего «Винни-Пуха».

Киса считает, что я – коварная соблазнительница, ловко затягивающая в свои сети мужчин. Возможно, Киса права и мужчины слетаются на меня как на мед. Например, пока я лежала в больнице, у меня завязалось множество близких отношений, – один медбрат и двое пациентов из соседней палаты рассказали мне всю свою жизнь.

И все же чем же я привлекла Диму? Думаю, уникальностью своего организма: у меня крайне плохо восстанавливались функции лицевых мышц. Для восстановления симметрии лица мне понадобилась не пара недель, как обычным рядовым пациентам, а больше месяца. В ответ на Димин вопрос, согласна ли я выйти за него замуж, я криво улыбнулась и подмигнула ему одним глазом.

…Ох, жужжит, а я… А у меня почти закончилось печенье, остались только пряники и здоровое питание, что делать?

– Приходишь в гости, рассчитывая хотя бы на самое примитивное гостеприимство, – ворчал Карлсон, – а кое-кто сидит за компьютером и бубнит себе под нос «уникален-уникален»…

Изучив поднос с едой, Карлсон недовольно сказал:

– А ты жадновата, дружок! Никогда не видел, чтобы давали так много здорового питания и так мало печенья!

Шаг второй

При первой встрече взорвать паровую машину или учинить еще что-нибудь яркое и запоминающееся.

…Раздался громкий взрыв, и паровой машины не стало, а обломки ее разлетелись по всей комнате.

– Она взорвалась! – в восторге закричал Карлсон, словно ему удалось проделать с паровой машиной самый интересный фокус. – Честное слово, она взорвалась! Какой грохот! Вот здорово!

Стратегию Карлсона полностью подтверждают Настоящие Научные Исследования.

Если показать человеку фотографию одной персоны, а затем довести испытуемого до стресса и затем опять показать ту же фотографию, та же самая персона покажется ему куда более симпатичной. Во многих случаях испытуемые после стресса даже просили дать им телефон этой персоны.

Это научный факт – в экстремальных ситуациях любовь приходит гораздо быстрее, чем в рутинных. Иногда даже почти мгновенно приходит.

Так что пусть Киса взорвет паровую машину Антона. Если у Антона не будет при себе паровой машины, это может быть любое эмоционально яркое событие.

Шаг третий

Вовремя отступить и намекнуть на то, что у нас полно своих дел, в общем, на перерыв в отношениях.

– Представляю, как рассердится папа, – озабоченно пробормотал Малыш.

Карлсон удивленно поднял брови:

– Из-за паровой машины? Да ведь это же пустяки, дело житейское. Так и передай своему папе. Я бы ему это сам сказал, но спешу и поэтому не могу здесь задерживаться… Я должен слетать домой, поглядеть, что там делается.

– Ты еще когда-нибудь залетишь сюда?

Конечно, нас еще не полюбили, но уже очень нами заинтересовались.

«Я прилечу за тобой приблизительно часа в три, или в четыре, или в пять, но ни в коем случае не раньше шести… Уж никак не позже семи, но едва ли раньше восьми… Ожидай меня примерно к девяти, после того как пробьют часы».

Малыш ждал чуть ли не целую вечность, и в конце концов ему начало казаться, что Карлсон… всего лишь выдумка…

Как только мы покажемся любимому человеку выдумкой – все, это уже любовь…

Антон из 10 Б должен ждать, вдруг Киса прилетит. А Киса будет не часто прилетать, Киса будет часто занята. Кстати, я легко могу ей это устроить: пусть ходит со мной в бассейн, занимается бальными танцами (танцы не только развивают пластику, но и повышают самооценку), вот и будет у нее в отношениях с Антоном полезная для любви неопределенность.

Шаг четвертый

Правильно поссориться.

Ссора, как любая драматическая сцена, должна иметь завязку, кульминацию и развязку. А в финале ссоры персонажи, пережившие эмоциональный стресс, должны быть уже не совсем такими, как в начале.

Во время завязки нужно рассердиться и озадачить партнера по ссоре.

– А где моя башня? Кто разрушил мою прекрасную башню и где моя тефтелька? Я просто вне себя, – проворчал Карлсон, – ну просто выхожу из себя!