Раздели мою боль - Юрий Борисович Андреев

гораздо комфортнее. Правда, денег было в обрез, и по магазинам я особо не ходила, — призналась Ника, радостно оглядываясь по сторонам. — А в остальном: крошечный городок возле Лос-Анджелеса, двухэтажные виллы. Наши снимают верхний этаж, на нижнем живут хозяева — там так принято. Гера ходит на фирму пешком минут 15–20.

— А в магазин за продуктами? — удивился Олег.

— Вызываешь такси — это гораздо дешевле, чем иметь собственную машину. Маришка ходит на курсы английского, пока экзамен не сдаст, на гос. службу не возьмут. Катались как-то по окрестностям: американцы живут в шикарных виллах, вокруг много земли, пальмы растут, короче — земной рай. Наши, которые приехали работать в Силиконовую долину еще в 90-х, во всем им подражают. Один раз ездили в Лос-Анджелес, гуляли по Сан-сет бульвару. Там все такое маленькое, с нашими московскими бульварами не сравнить. Потом еще была экскурсия на главные киностудии MGM и Fox, — сообщила Ника. — Воочию все это выглядит довольно уныло.

— Что же ты все остальное время делала? — разочарованно поинтересовался Олег.

— Сидела с внуком вместо няни, скучновато конечно, по телевизору все на английском, за другие программы платить надо отдельно. А в остальном, нашим детям нравится ощущать, что они не от кого не зависят. Самостоятельная жизнь — это хорошо, одна беда: они ничего не могут отложить, слишком много денег уходит на съемное жилье.

— Не забывай, там всю семью пока содержит один Герман, а здесь они даже вдвоем вряд ли на такую же жизнь заработают, — возразил тот.

— Кто бы возражал, — кивнула Ника. — Вы тут как жили?

— У матушки с голоду не помрешь, — хмыкнул Олег.

— Ну и прекрасно. За старших душа пока не болит, теперь нашим Витькой займемся вплотную, — озабоченно заметила Ника. — Ему на следующий год в медицинский поступать…

В конце года контракт продлили, зятю увеличили зарплату, и навестить молодых отправилась матушка Германа. Вернулась она окрыленная, сообщив, что теперь у молодых снят целый дом с новой мебелью, больше соответствующий их статусу, и они подумывают о машине для Маришки.

— А на дом банк им выдал кредит? — уточнила Ника, которая оставалась в неведении о переменах в жизни дочери.

— Мой Гера не профессор, и по статусу в кампании ему кредит пока не положен, — с сожалением заметила родственница. — Если б здесь удалось найти деньги на первый взнос, они вместо того, чтоб тратиться на найм, выплачивали бы кредит за дом. Но мне таких денег взять неоткуда, — она выразительно посмотрела на сватов. Куда она клонит, Ника с Олегом поняли не сразу.

— Давайте подождем, пока у них все окончательно образуется, — уклончиво заметила Ника, давая тем самым понять, что тема исчерпана. — Тем более, что нас пока в известность не поставили. Лучше расскажите, как они устроились на новом месте.

У сватьи загорелись глаза, и она стала вспоминать, как молодые обставили свой двухэтажный дом. Рассказывая, сватья увлеклась настолько, что даже забыла добавить, как ей не хватало Москвы на чужой американской земле. Навидавшись подобного в загородных домах «новых русских», Олег слушал ее, не перебивая, и думал про себя:

«Причем тут мебель? Если мне не изменяет память, раньше речь шла о том, что молодые заработают на квартиру и вернутся. Интересно, какую цель она преследует?»

— Она намекала, что ее сын один содержит семью, и помочь им — наш долг, по крайней мере, мой, — выразительно поглядев на мужа, заметила Ника, когда сватья ушла. — С тебя-то взятки гладки, сбагрил неродную дочь с глаз долой и рад.

— Считаешь, что у Маришки тоже есть имущественные права, и поэтому нужно сменять квартиру на двухкомнатную, а разницу выслать детям на первый взнос? — невесело поинтересовался Олег. — Давай, я готов, только хватит ли этих денег?

— Ни в коем случае, выбрось эту дурь из головы, — с раздражением возразила Ника. — Ее прав никто не отрицает, но эта квартира — запасной вариант, если им некуда будет приткнуться. Учти, это в разговорах с нами сватья прикидывается ничего не понимающей простушкой, на самом деле она всячески подталкивает сына и Маришку закрепиться в Штатах. Теперь всем вокруг говорит, какого сына одна воспитала, в Штатах живет и работает! Заметил, с каким восторгом она рассказывала о тамошней жизни? Мне даже неудобно за нее стало, будто, по ее же словам, всю жизнь не в Москве, а в лесу прожила. Удивительно, как быстро многие наши люди потеряли лицо, — она вздохнула и задумалась…. — я, кажется, догадываюсь, что имела ввиду сватья: профессорскую квартиру деда с бабкой. Правда, на нее уже давно положила глаз жена родного отца Маришки. Если сватью пригласят, а из любопытства пригласят обязательно, соображения насчет неродной дочери, которые она поведает старикам, будут весьма кстати. И хорошо, пусть лучше родной внучке помогут. Только при случае надо их попросить, чтоб выделили Маришке долю и на этом поставили точку. Мало ли, как у наших детей в Америке все еще сложится…

Пообщаться с бабкой до Нового года Нике не удалось. Правда, она к этому и не особо стремилась, интуитивно осознавая: начни беседу о размене первой и не избежать дальнейших толков и пересудов с отцом Маришки, общаться с которым, несмотря на пролетевшие годы, не было никакого желания.

Но сватья, проявив недюжинные дипломатические способности, сумела подтолкнуть стариков к этому шагу. Тут кстати подвернулся один из «новых русских», которому загорелось упорядочить биографию, переехав в престижный сталинский дом, и вопрос размена профессорской площади разрешился уже к концу года. Старикам подыскали квартиру меньшей площади, а разницу отправили с одним из надежных знакомых в Штаты на покупку дома. Об этих изменениях бабка не без гордости сообщила в телефонном разговоре.

Новость прозвучала, как гром среди ясного неба.

— А вам самим тесно не будет? — осторожно посочувствовала Ника, явно ошарашенная внезапным приступом щедрости бывшей свекрови.

— Все равно мы большую часть года на даче проводим. Дом перестроили, в нем теперь и зимой жить можно. Дед библиотеку перевез, сидит и спокойно работает или гуляет по лесу. А в городе он в последнее время из квартиры почти не выходил, раздражали крикливая реклама и ларьки на каждом шагу. Говорит тишина и воздух гораздо важней, чем город.

— А как же институт? — недоуменно спросила Ника. — Он же раньше раз в неделю на заседание кафедры ездил?

— Отказался после скандала на предзащите кандидатской диссертации. Его возмутило, что диссертант на вопрос: что нового в работе, толком ответить не смог. Дед встал и заявил: раньше толковые ребята защищались сначала, а уж потом ехали заграницу. Теперь же наши диссертации совершенно не