Любимая соседка - Кэтрин Полански

Джейн внимательно рассматривала его. В гости он явился в старой, застиранной футболке – такой тряпкой она даже пыль бы протирать не стала. Волосы, как обычно, дыбом, от утренней попытки выглядеть цивилизованнее не осталось и следа. Интересно, у него в хозяйстве расческа есть или он раз в день приглаживает волосы пятерней? Зубная щетка точно имеется: в шарлотку профессор впивался отличными белыми зубами. Как будто не ел три дня, бедняга… Его рассказ о жестком мясе едва не заставил Джейн разрыдаться – надо же, готовить не умеет, бедняжка! Так ему и надо! – зловредно подумала она, но тут же одернула себя. Половина мужчин именно такие, сами себе не готовят, потому что времени нет или лень. Джейн подумала, что надо будет завернуть Шону с собой остатки шарлотки.

И откуда только взялась жалость к недругу? Даже не жалость – симпатия! Джейн поняла, что Шон за прошедшие сутки почему-то стал ей симпатичен. И дело вовсе не в хороших зубах, или в хороших ногах, или в том, что он починил ей машину. Просто она вдруг подумала о том, как хорошо было бы, если бы жизнь не развела их по разные стороны баррикад: Шон принадлежал к тому типу мужчин, который нравился Джейн, недаром же она постоянно сбивается на эротические фантазии о нем. Не будь он таким занудой-ботаником, можно было бы обратить на него внимание. Судя по всему, он человек умный, не то что Грег, у которого интеллект трансформировался в кубики на животе. Как странно, раньше она о Греге так не думала. Все познается в сравнении, вот что.

Они с Шоном поболтали о всякой ерунде, не касавшейся университета. Оказалось, с ним легко поддерживать непринужденный разговор. Он сознался, что занимается велоспортом, и Джейн засыпала его вопросами. Она сама давно размышляла о том, не купить ли спортивный велосипед и не кататься ли по выходным – благо в Оксфорде есть где, – и Шон дал ей несколько дельных советов по поводу марок и цен.

В десять часов он поднялся.

– Ну что ж, пора и честь знать. Пойду отыщу кота, и мы отправимся домой.

Джейн ахнула: она совершенно забыла о том, что Шон принес с собой Фиша. Кот обнаружился в гостиной. Он сидел на полу, Алиса – на верхней полке стеллажа, и оба нежно шипели друг на друга.

– Милые бранятся – только тешатся, – усмехнулся Стил, поднимая урчащего кота. – Спокойной ночи, Джейн, спасибо за чай.

Шон опустил кота на пол, отнес на кухню шарлотку, которую Джейн все-таки уговорила его взять с собой, и уселся за стол. Работы полно, а он потратил несколько драгоценных часов на бессмысленное хождение по гостям. Хотя такое ли уж бессмысленное?

Мисс Робин, когда она не орет благим матом и не делает вида, будто ей безразличны все, кроме нее самой, вполне милая женщина. Блондинка, конечно, но это диагноз, с которым мыслящему мужчине приходится мириться. А готовит она вкусно. Шон ради интереса встал и заглянул в холодильник: все тот же кусок сыра (или уже другой? – он не помнил) и кошачьи консервы. Однажды он, задумавшись, открыл банку предназначенной для Фиша еды и даже успел съесть пару ложек, прежде чем сообразил, что именно поглощает. Об этом инциденте Шон не поведал бы никому и никогда, даже под страшной пыткой.

Шон сказал Джейн правду: ему надоела бессмысленная война на бытовой почве, он и так придавал быту очень мало значения. Надо чем-то питаться, надо где-то жить и уживаться с людьми, но это все не очень важно. Главное – это его работа, его дело. Американцы были очень довольны их с Полом последними достижениями. Если дела и дальше пойдут так же хорошо, то можно будет… можно…

Шон никогда не задумывался над тем, зачем он зарабатывает деньги. Смысл жизни был в работе, а деньги обеспечивали существование. Но сегодня он впервые задумался над тем, что будет через десять, через двадцать лет. Работы ему хватит до конца жизни, но разве это жизнь – только работа? Странная и непривычная мысль. Работа. А что еще?

С женщинами у Шона всегда не ладилось. Девственником он, конечно, не был, но симпатичные представительницы слабого пола около него не задерживались. Всем быстро надоедала полная погруженность Шона в работу: в отношениях его выбор всегда стоял на стороне службы. А какой женщине понравится, что ей предпочитают мелко исписанные бумажки? Вот уже года три Шон не заводил романов: это был тот самый, бессмысленный быт. Никакие шарлотки не сравнятся с теми исследованиями, которыми он сейчас занимается.

И все же Шон невольно принюхался, пытаясь уловить запах пирога, – Джейн Робин удалось его слегка взволновать. Обычно женщины выбирали Шона, а он спокойно шел у них на поводу, не испытывая к ним глубоких чувств, но с Джейн было нечто новое. Шон подавил иррациональное желание выглянуть на балкон, – есть свет в ее окнах или нет? – а потом позвонить в ее дверь и продолжить приятный, ни к чему не обязывающий разговор…

И ему нравилось, как она выглядит: стройная, в облегающей футболке и голубых джинсах на своей яркой чистой кухне. Это задевало какие-то потаенные инстинкты. Хотелось потянуться к теплу домашнего очага, что ли. И сама Джейн, она ведь красивая. Шон задумчиво уставился в столешницу. Очень привлекательная женщина, эта Джейн Робин. Хотя и безответственная ужасно.

Шон со вздохом посмотрел на свои бумажки, понял, что работать сегодня не сможет, и выключил ноутбук.

Утро в университете начиналось как обычно: вечно опаздывающие студенты, для которых прогулять первую лекцию сплошное удовольствие, рассаживались за столами. Мел опять закончился. Первая лекция просто наказание: половина студентов спит, вторая половина лишь делает вид, что проснулась, и не способна воспринимать теоретическую физику. Ничего, экзамены все расставят по своим местам. Шон не понимал, как можно так безответственно относиться к учебе вообще и к его предмету в частности. Сам он всегда на первой лекции был сосредоточен и внимателен. Нельзя всех равнять по себе, но все же, все же…

Когда студенты, осчастливленные окончанием лекции, потянулись к выходу, профессор Стил собрал свои бумаги и тоже вышел в коридор, где и столкнулся нос к носу с мисс Робин.

Джейн была очаровательна: серый брючный костюм, умело накрашенное личико, свежая улыбка. Наверняка первого семинара у нее не было. Шон остановился, испытывая странную неловкость: надо поговорить, но о чем? Университет – это поле боя, однако после вчерашней шарлотки и совместного чаепития ссориться было как-то неловко, да и повода пока не было.

– Доброе утро, мистер Стил! – пропела эта нимфа иностранных языков, кокетливо поправляя прекрасно уложенные волосы. – Как прошла первая лекция?

Боже, какой светский разговор!

– Доброе утро, мисс Робин. Спасибо, хорошо, – подхватил предложенный тон Шон.

О чем говорить еще, Шон не знал и, дабы не попасть в неловкое положение, попытался бочком пройти мимо Джейн.

– Спасибо вам еще раз за починенную машину. Работает как часы. – Джейн-то явно знала, как поддержать разговор.

– У часов и автомобилей разные принципы работы… – начал Шон и осекся.