Право на отцовство - Марина Кистяева

– Трикошки? – у Тани глаза распахнулись от удивления.

– Конечно, – как ни в чем не бывало заметил Дольник. В его ореховых глазах появился довольный блеск. – У моего деда аналогичные были, только другой расцветки. Кажется, грязно-голубоватого. И на коленях вытянуты. А так – один в один.

Таня из последних сил сдерживала улыбку.

– Поэтому я предлагаю тебе одеться в лыжный костюм. Тепло, и нигде продувать не будет.

– Хм… И мой размер есть?

– Есть.

Оказалось, что на самом деле есть. Павел ушел и вскоре вернулся с костюмом от известного спортивного бренда. Бирку Павел срезал при ней. То есть… он подготовился? Или как вообще у него в доме оказался костюм её размера?

Таня не стала заморачиваться. Главное, что ей будет тепло. Остальное – лишнее.

Таня давно не отдыхала с таким удовольствием.

И не скажешь, что она находилась фактически среди незнакомых людей. Сначала ужинать хотели на кухне, но в последний момент решили всё же на свежем воздухе. У Павла на веранде имелся камин, который обеспечил необходимую температуру.

Девушки перенесли блюда на продолговатый деревянный стол, рассчитанный для небольшой компании. Таня не удержалась и провела рукой по столешнице. Цельное дерево. Великолепно. Хотелось тут рассматривать всё-всё, настолько ей нравился интерьер в доме Павла. И на территории тоже.

К столу прилагались резные стулья с высокими спинками. Так же на веранде находилась пара кресел-качалок, они стояли рядом с камином. По левую сторону располагался кожаный диван.

– Тань, набрось плед, кожа холодная.

Павел снова вынес из дома плед. И не один! Тот, что потолще, предназначался для дивана, остальные – для девочек? Так выходило?

Так.

Когда первый голод был утолен, мужчины для «сугрева» выпили по рюмке коньяка, Лиза остановила выбор на вине, девушки плавно пересели на кресла-качалки. Таня расслабилась.

Невероятный вечер.

Честно.

Всё идеально. Придраться не к чему. Легкая необременительная беседа ни о чем. Мужчины не уединялись. Никто не сидел в телефонах. Шутили, рассказывали байки. В основном травил истории из жизни Игнат, Павел иногда лишь комментировал их.

Стемнело быстро. Но перебираться в дом не хотелось.

– Не замерзли?

– Не-а.

– Точно?

– Совершенно.

Лиза, пользуясь понижением температуры, жалась к Игнату. Тот не сопротивлялся.

– Ты как? – спросил Татьяну Павел, когда окончательно стало понятно, что вечер перетекает в фазу завершения.

– Хорошо, – она не лукавила. Мало того что наелась от души, так ещё едва и не задремала, смотря на блики огня. Холодно не было. Ветра не было. У Тани даже руки не замерзли…

Павел сдержанно кивнул и отошел.

Таня наблюдала за ним. Не открыто, конечно. Между ними отсутствовала любовная связь, они держались поодаль. Таня не могла подойти и забраться руками под куртку Павла, как это проделала Лиза с Игнатом, невинно хлопая глазками. Девочка иногда переигрывала, к ней снова вернулись напускные телодвижения. А жаль. Тане симпатизировала её открытость на кухне. Она не вправе кого-то судить или говорить, что правильно, а что нет. Каждый поступает так, как считает нужным.

Первыми ушли спать Лиза с Игнатом. Девушки предварительно загрузили посуду в посудомойку, мужчины – оставшиеся продукты в холодильник. Все действовали слаженно, никто не порывался оставить посуду на завтра. Тане понравилось, как вел себя Павел. По-хозяйски.

У них ничего подобного в доме отродясь не водилось. Бабушка была и за женщину, и за мужчину. Гвоздь вбить? Запросто. Объяснить подрастающему поколению, чем отличается шуруповерт от дрели? Тоже легко. Что подарить на день рождения? Пожалуй, лазерный уровень.

Про уровень она у них загнула в том году. Шутила, конечно. А может, кстати, и нет. Девчонки вместе с Ксенией сложились и купили бабушке сушильную машинку. Крику было!

– Вы с ума сошли? Денег кучу отвалили за всякую ерунду! Я что просила? А это? У меня во дворе места воооо, белье хоть обвешайся! Так… Стоп… После этой штуки гладить же не надо? Точно? Хм…

Таня, вспомнив про тот день, поняла, что соскучилась по бабушке. Надо навестить любимку. И пока – в гордом одиночестве. Слабовато она себе представляла ситуацию, когда приедет к бабуле вместе с Павлом.

Поднявшись к себе и переодевшись в пижаму, Таня думала, что сразу же рухнет на постель и уснет. Поначалу так и было. Девушка забралась под теплое, но тонкое одеяло и закрыла глаза, приготовившись ко сну.

Ничего подобного. Лежала, лежала. Не выдержала, взяла в руки телефон, посмотрела на время. Получалось, она ворочалась где-то тридцать минут.

И дальше что?

Включив настенное бра, Таня попыталась читать. Сначала открыла новые методики по работе. Принялась их изучать и вскоре пришла к выводу, что в голове ничего не откладывается. Решила не мучить свое перевозбужденное сознание и открыла литературный портал. В библиотеке накопилось несколько обновлений по книгам-процессникам. Но и они быстро закончились, а начинать новое не хотелось.

Зато захотелось чего-то сладенького. До безумия.

Таня снова откинулась на подушку и принялась считать до десяти. До десяти не помогло – пошла дальше.

В конечном итоге она откинула одеяло прочь, спустила ноги на пол. Если пороется в шкафчиках Дольника, это будет сверх наглости?

И, как назло, у неё с собой не было ни одной конфетки! Пусть Таня всегда была неравнодушна к сладкому, но ни шоколадки, ни батончики с собой не носила.

Делать было нечего. Беременным в капризах отказывать нельзя.

Чувствуя себя почти преступницей, Таня вышла из комнаты и спустилась вниз.

Чтобы едва не застонать от разочарования.

На кухне горел свет. Значит, там кто-то был.

Хотя, если присмотреться, свет приглушен. Какая вероятность, что Павел его не выключил?

А-а-а. Была не была.

В конце концов, она всегда может сказать, что захотела пить.

Ступая на цыпочках и стараясь производить как можно меньше шума, Таня таким образом добралась до кухни.

Девушка не ошиблась. На угловом диване сидел Павел.

Если бы Таня его не видела раньше, особенно в отеле, ни за что бы в сидящем мужчине не признала холодного бизнесмена, строящего подчиненных.

Павел удобно расположился. Он успел переодеться. Теперь на нем была футболка без рукавов с рваными концами и льняные штаны, закатанные по икрам. Носки у мужчины отсутствовали. От тщательно уложенной прически не осталось и следа. Вихрастый чуб растрепался, падал ему на лоб.