Ваше Сиятельство 4 - Эрли Моури

в дверь ради приличия и соблюдения правил игры.

— Граф, войдите, — сказала она, стоя у зеркала и расчёсывая волосы. — Здесь кое-чего не хватает. Я заказала необходимое на своё усмотрение. Должны принести. Сказали через десять минут, уже, наверное, прошло больше. Вот жду и вас, и обслугу. Успела даже волосы высушить.

Она повернулась ко мне, сделала это резко, словно стараясь застать меня врасплох и увидеть эмоции на моем лице.

— Это возмутительно! — признал я. — Такие дамы не должны ждать!

— Что делать, если некоторые люди в это мире страдают нерасторопностью, а другие невнимательностью. Приходится ждать, — её ясные как небо, голубые глаза словно впервые изучали меня с едва заметным лукавством.

— Что же такое вы заказали? — я мысленно пытался предположить: «Чай? Кофе? Может, что-то спиртное? Мы выпили по пол бокала, и может княгине захотелось ещё немного для большего расслабления?».

— Всё увидите, граф, — она на миг повернулась к зеркалу, ещё несколько раз прошлась расчёской по почти высохшим волосам.

Я подошёл сзади и прижался к ней, кладя ладони чуть ниже груди. В этот момент раздался переливчатый звон колокольчиков.

— Ступайте, граф. Наверное, принесли мой заказ. Там потребуется расплатиться. Возьмите 30 рублей и чаевые, — сказала Ольга, освобождаясь от моих рук.

Я быстро сходил в свою спальню, взял кошелёк и поспешил к входной двери.

На пороге стоял паренёк лет пятнадцати в серой форме с золочёнными вставками. Он чуть застенчиво улыбался, держа две корзины. На корзину в его правой руке я почти не обратил внимания. А вот в левой… Она была полна белых роз!

— Дурак! — вымолвил я.

Паренёк в испуге побледнел.

— Прости, я не тебе! Просто вспомнил, кое-что, — спохватился я. — Поставь здесь, — я указал на пол в прихожей наших апартаментов.

Открыл кошелёк и отсчитал парнишке тридцать рублей, добавил ему пять сверху.

Уходя, служащий отеля, поклонился несколько раз.

«Дурак! Как я мог забыть про цветы⁈ На сегодняшний вечер, который много значит для нас двоих, вечер, который наверняка запомнится и мне, и Ковалевской на всю жизнь, не позаботится о цветах⁈» — пронеслось в моей голове. Нечего сказать, пристыдила меня Ковалевская, хитро и по-княжески.

Несмотря на неловкость, беспокоившую меня, вернулся я в её спальню в прекрасном настроении. Поставил на столик корзину, из которой торчало горлышко бутылки игристого вина, а с другой корзиной, полной цветов, возникла недолгая заминка.

— Ваше сиятельство, здесь имеются вазы. Может ваши цветы поставить в воду? — предложил я.

— Граф, пока это ваши цветы. Как я понимаю, вы их только что купили. Распорядитесь ими на своё усмотрение, — ответила Ковалевская, с улыбкой наблюдая за мной.

Я не нашёл ничего лучше, чем поднести ей эту корзину и сказать:

— Оль, прости. Признаю, с цветами сглупил. Я тебя люблю. Я тебя обожаю. Отдельно обожаю за то, что ты умеешь так тонко исправлять мои ошибки.

Когда её рука коснулась ручки корзины, я обнял Ковалевскую и поцеловал.

— В вазы ставить не надо. Пусть будут в корзине возле кровати. От них такой волшебный аромат! — отозвалась она, запрокинув голову и подставляя шею моим поцелуям.

Я развязал её халат, надетый на голое тело, опускаясь губами от ключицы к груди.

— Ты думаешь, игристое «Ночи Киприды» нам сейчас не потребуется? — спросила она, прижимая мою голову к себе, перебирая пальцами мои волосы.

— Я и так пьян от тебя, — подхватив княгиню на руки, положил её на кровать. — Хочешь, сейчас открою?

Ольга покачала головой, разбрасывая золотые локоны по подушке. Я торопливо избавился от халата и забрался на кровать.

— Не спеши, — она уперла ладонь мне в грудь. — Учти, я ещё девочка. Возьми полотенце.

Я потянулся за полотенцем, лежавшим на краю кровати, прежде чем его постелить залюбовался её красивым как у богини телом, достаточно крупными грудями с нежными сосками, выраженной талией и… Ковалевская сомкнула бедра.

— Ты меня сейчас съешь взглядом, — она улыбнулась и потянула руки ко мне.

Я припал к губам княгини, чмокнул в подбородок, мучая её чувствительную шею, сунул руку между её ног. Ольга не сопротивлялась как прошлый раз, и мои пальцы сразу нашли её щелочку, тонкую, на ощупь такую нежную, очень быстро увлажнившуюся от моих прикосновений. Ковалевская, несильно нажала на мой затылок, заставляя целовать свою грудь, и я с жадностью впился в сосок.

— Елецкий!.. — простонала она. — Не надо меня так бессовестно поедать.

Но я поедал её грудь. Меня обуяла жадность и её было уже не остановить. Одновременно пальцы ласкали её промежность, обильно истекающую соком. Все ещё стараясь соблюдать осторожность, я нашёл указательным пальцем вход и проник в него на две фаланги, дразня княгиню там, обходя по кругу нежные стеночки её лона. Ольга тихонько застонала, выгибаясь и раздвинув шире бедра, понемногу двигаясь мне навстречу. Потом прошептала:

— Войди, Саш. Я готова…

— Да, моя любимая. Может быть немного больно, — ложась на неё, я поцеловал её в губы.

Мой твёрдый, нетерпеливый жезл упёрся в мокрую щелочку, настойчиво ища вход.

— В тебя нельзя кончать? — спросил я, снова целуя губы.

— Сегодня можно, — она обхватила меня, страстно прижимаясь грудью и животом.

Головка моего воина наконец нашла заветную пещерку и медленно погрузилась в неё.

Ольга тихонько застонала, зажмурившись, отвернув голову к корзине с цветами.

Я нажал сильнее, растягивая своей твердью её узенькое лоно. Ещё слабое движение — Ковалевская вскрикнула и дёрнулась подо мной.

— Больно? — я замер.

— Всё хорошо. Продолжай, мой мучитель, — она крепко сжала меня и принялась целовать в плечо.

Я двинулся в ней плавно вверх-вниз, чувствуя, как с каждой секундой завожусь сильнее, и княгиня всё с большим желанием отзывается на мои проникновения: ладони княгини с жаром потирали мою спину, а губы впивались в моё плечо, уже без нежности, но с ненасытностью.

Её лоно туго сжимало моего окаменевшего от желания воина, и он скользил в ней всё смелее, проникая глубже. Я чувствовал, как между нами разгорается пламя. Оно пошло огненной волной от низа живота вверх, распаляя каждую клеточку тела, и я потерял всякую осторожность. Это же сладкое пламя уже захватило мою возлюбленную, она больше не чувствовала боли, чувствовала лишь жар, сжигавший нас двоих. Княгиня выкрикнула моё имя, вонзила коготки в мои ягодицы, резко прижимая их к себе и задрожала, словно ящерка, извиваясь подо мной. Меня всегда восторгают такие мгновения — я в ответ тут же взорвался. Взорвался мощно, точно огненный вулкан.

Ольга не отпускала меня ещё несколько минут, крепко обняв, не давая даже пошевелиться. Чуть успокоившись, разжала руки и шепнула:

— Как же