Шерлок Холмс и талисман дьявола - Барри Робертс

И было совершенно ясно, что больше он мне ничего не скажет,хотя его ответ показался мне совершенно бессмысленным.

Ранним утром следующего дня мы наняли кеб, собираясь, какобъяснил Холмс, «навестить старых друзей». Наш первый визит мы нанесли всеверную часть города. Мы велели кебмену подождать около большой пивной и,обогнув ее, пошли по протоптанной лошадьми дорожке, ведущей к каналу. Внескольких шагах от канала стояло сильно потрепанное непогодой старое складскоепомещение с шаткой деревянной лестницей.

Мы поднялись наверх и очутились в коридоре с низкимпотолком. Как только мы вошли, нам в нос ударил запах пота, антиревматическойжидкости и кожи. Молодые полуголые люди усердно упражнялись, осваивая техникубокса.

В дальнем углу комнаты был настоящий ринг, где мерилисьсилой два парня. Около ринга стояла небольшая группа людей, то подбодряющая, токритикующая боксеров. Один из присутствующих, в вельветовых штанах и шляпе спером, обернулся к нам.

– Ну и ну! – воскликнул он громко. – Вот так зрелище длястраждущих глаз. Мистер Шерлок Холмс собственной персоной и доктор Ватсон.Добрый день, джентльмены!

Фамильярность, с которой человек обратился к нам, заставиламеня вглядеться в него пристальней. Он был широкоплеч, с такой же широкойгрудью и тоже, наверное, в прошлом был боксером. Пронзительные яркие глаза надсломанным носом смотрели на меня в упор.

– Доктор, имя, которое вы пытаетесь вспомнить, – Макмурдо, –сказал он мне. – Мы встречались с вами в Пондишери-Лодж несколько лет назад. Ноимейте в виду, что мистера Холмса я знаю несколько дольше. С тех самых пор, какон едва не вышиб из меня дух в мой собственный бенефис в клубе Элисона. А мнеговорили, мистер Холмс, что вас нет в живых.

– Они слегка преувеличили, – ответил, улыбаясь, Холмс. –Приятно снова увидеться, мистер Макмурдо. Я наслышан, что вы избрали не оченьуважаемую профессию.

– Я же говорил, – ответил боксер, – я же всем сказал, чтоповерю, будто Шерлок Холмс умер, когда он сам мне об этом скажет. А теперь,джентльмены, что вас привело сюда?

– Да кое-что надо обдумать, как вы тонко выразились, –ответил Холмс.

– Тогда лучше пройти ко мне в «кабинет», – сказал Макмурдо ипровел нас в маленький закуток.

В течение нескольких минут Макмурдо объяснял нам причинысвоего ухода из профессионального бокса:

– Во время матча с Томсоном, новозеландцем, за «красныйкотелок» и «кошелек» было несколько моментов, когда он едва не нокаутировалменя. Он был к этому почти так же близок, как вы, мистер Холмс, и я решил, чтовремя повесить перчатки в угол, и не могу сказать, что огорчен этим. Ну атеперь, что вы скажете о вашем деле?

Холмс кратко и точно объяснил, в какое положение попалполковник Харден. Макмурдо слушал молча. Когда Холмс закончил, тренер открылдверь и выкрикнул три имени.

– Вам нужно троих, – сказал он, опять сев, – и эти трое –самые лучшие из всех моих парней.

Через минуту на пороге появились трое молодых людей.Макмурдо представил их:

– Они парни упорные и подвижные и знают, как заставить себяслушаться. Для ваших подопечных лучших рук не найти.

Холмс объяснил им задачу и заплатил кругленькую сумму нанеобходимые расходы.

– Обязательно сообщите по телеграфу о любом нападении илиугрозе нападения на полковника Хардена, – сказал им Холмс. – Мне необходиматакже ежедневная информация о всех передвижениях полковника, а если он захочетпеременить место жительства, я должен знать об этом заранее.

Трое молодых людей отправились по своим делам, а мыраспрощались с мистером Макмурдо. С ближайшего почтового отделения Холмстелеграфировал Хардену, чтобы он ожидал людей от Макмурдо, и после этого мыбыли готовы к следующему визиту.

Я не удивился, узнав, что Общество Св. Офиокуса имелоштаб-квартиру поблизости от Холиуэлл-стрит, которую уже много лет какоблюбовали распространители всякого непристойного товара. Несомненно,распущенность здешних нравов толкнула жертвы Дрю прямо в объятия дьявол!.Общество находилось в доме с двумя фронтонами. Помещение прежде было занятолавкой, но сейчас окна были закрыты зелеными занавесками с изображением фигурыЗмееносца. На новой медной пластине были выгравированы адрес общества и фамилиясекретаря.

Когда мы вошли, прозвенел колокольчик, как это бывает влавках. Мы очутились в приемной с двумя столами и множеством стульев. Вдольстен тянулись книжные полки. Ступенькой ниже была видна перегородка, за которойразмещалось служебное помещение, скрытое от постороннего взгляда. При звукеколокольчика из-за перегородки раздался голос:

– Пожалуйста, присядьте. Я выйду к вам через минуту.

Холмс улыбнулся и стал разглядывать книги на полках. Большейчастью это были редкие старинные издания, фолианты мистического содержания.Многие, и очень толстые, были посвящены некромантии и астрологии. Там былитруды иностранных авторов в оригинале и в переводе. О большинстве авторов яникогда не слышал.

Зная интерес моего друга к кельтским диалектам, я привлекего внимание к тому под названием «Истинный кельтский язык» какого-то аббатаБуде. Холмс фыркнул:

– Этот почтенный господин убежден, что настоящим, подлиннымязыком кельтских племен был английский! Как и английские израэлиты, чьибессмысленные писания тоже здесь представлены, он не проводит никаких различиймежду иберийским и кельтским, саксонским, датским и норманнским языками.

– Английские израэлиты? – переспросил я.

– Да, есть такая любопытная секта, которая считает, что всвое время Англию захватили потомки двенадцатого колена древней Иудеи. Ониухитряются игнорировать значительные лингвистические достижения нашихполиглотов, и если почитатели Св. Офиокуса могут верить подобной чепухе, то Дрюочень просто заманить их в свои сети.

Мы обернулись на звук шагов. Низенький краснолицый человек вочках на довольно большом носу вышел из служебного помещения.

– Чем могу служить, джентльмены? – И побелел, когда Холмсповернулся к нему лицом.

– Доброе утро, Фредди, – сказал Холмс. – Ватсон, позвольтемне представить вам моего старого друга Фредди Порлока. Мистер Порлок, илиКулбон, как он ныне именует себя, был когда-то моими глазами и ушами в шайкепрофессора Мориарти. Вы, значит, опять сбились с праведного пути, Фредди?