Шерлок Холмс и талисман дьявола - Барри Робертс

Ближе к дороге стояла изящная часовня, стены ее хорошосохранились, но крыши не было, а на месте пола росла трава. В дальнем концевиднелись обломки арок, и только по их благородным изгибам можно былопредставить, как прекрасна была часовня. При этом мне вспомнились развалиныаббатства в Нетли, где я проходил специальный курс военных хирургов. Сейчас жея думал о том, как же много прекрасного и достойного восхищения уничтожил одинжадный и похотливый тиран.

За исключением случайных тропинок земля под ногами быланеровной, в выбоинах и буграх. Я размышлял о том, что где-то здесь, под нашиминогами, лежат кости английских святых Дэвида, Патрика, Бригитты и Дунстана, аможет быть, и останки великого короля Артура и даже, возможно, ИосифаАримафейского.

Холмс, озабоченный безопасностью полковника, изложил намсвой план, и теперь он и полковник с камерой шли под охраной двух парнейМакмурдо, которые прокладывали путь через разросшиеся сорняки. Я с третьимтелохранителем шел несколько в стороне, зорко наблюдая за окружающейобстановкой.

Время близилось к полудню, и стало жарко. Пчелы жужжали надяркими дикими цветами, пробивающимися среди сорняков. Становилось все труднеебыть сосредоточенным и вести неустанное наблюдение, но, по счастью, Дрюпоблизости не было. Лишь изредка появлялись местные жители, которыепользовались тропинками, чтобы сократить дорогу. А так старое аббатство былоцеликом в нашем распоряжении.

Наконец жара начала спадать, а тени удлиняться, и Харденрешил, что света для его работы уже недостаточно. Мы вернулись в гостиницу.Холмс быстро пробежал глазами список вновь прибывших постояльцев, огляделвнимательно находящихся в столовой, но не заметил ничего тревожного.

– Если солнце завтра будет такое же яркое, как сегодня, –сказал полковник за обедом, – я думаю, что можно будет закончитьфотографирование во второй половине дня.

– Это было бы хорошо, – ответил Холмс. – Мы даже можемприготовить Дрю сюрприз и уехать раньше, чем он прибудет сюда, хотя я знаю, чтоза нами наблюдают люди Дрю.

Но этому не суждено было случиться. Мы закончили обедать иперешли в курительную, когда я вдруг вспомнил, что оставил папиросы у себя вкомнате. Взяв их и спускаясь вниз, я увидел небольшую группу людей урегистрационной стойки. Прежде всего в глаза бросился широкоплечий мужчина слицом, напоминающим свиное рыло. Инстинктивно я сразу понял, что это Дрю. Яотступил назад и прижался к перилам. Как только он заговорил, стало ясно, что этото самое зловещее и болезненно-хриплое карканье, которое в Винчестере так точноимитировал Джей.

– Теперь мы знаем, что они здесь, – сказал он. – Можно опятьвернуться к нашим дружкам и подробно разработать наш план.

Как только они вышли из вестибюля и за ними закрылась дверь,я поспешил в курительную, чтобы сообщить обо всем услышанном Холмсу иполковнику Хардену.

Однако Холмс не выказал большого удивления.

– У них есть несколько способов действия, – заметил он. –Если они умны, то не будут торопиться и подождут, пока полковник завершит своиработы. Если же нет, то постараются как можно скорее организовать нападение,может быть, и завтра. – И повернулся к Хардену: – Действительно, совершеннонеобходимо, чтобы вы уже завтра все закончили. Предлагаю начать очень рано, кактолько будет достаточно света. Ночи сейчас теплые, но боюсь, перед сном надобудет всем закрыть окна и запереть двери. Вы вооружены, полковник?

– У меня есть пара пистолетов в карманах сюртука и парочка вжилетных. Этого достаточно?

Холмс улыбнулся:

– Я видел, какие они мастера стрелять на короткой дистанции.Но пожалуйста, полковник, помните, что здесь запад Англии, а не Дикий ЗападСоединенных Штатов и в соответствии с законом можно выстрелить, только если выподверглись нападению.

Полковник пристально на него посмотрел:

– Если возникнет подобная ситуация, мистер Холмс, я изо всехсил постараюсь этого не забыть.

Мы рано разошлись по своим комнатам и, последовав советуХолмса, крепко заперли окна и двери. Я попытался заснуть, но мне долго это неудавалось. Я пошире раздвинул занавес на своей большой деревянной кровати инапряженно прислушивался, пытаясь уловить даже самый приглушенный звук, нонаконец заснул, крепко сжимая в руке свой старый «адамс-450».

Ночь прошла спокойно. Мы быстро позавтракали и когда вышлииз гостиницы, на Хай-стрит сумрак еще не рассеялся.

Когда мы пришли в аббатство, пришлось ждать, когда станетдостаточно светло, и Харден занимался тем, что выбирал наиболее удачные ракурсыдля фотографирования прекрасных и скорбных развалин.

Скоро небо стало безоблачным, солнце высушило росу, и мыначали работать по нашему плану. Сегодня, несмотря на жару, мы были собранны исосредоточенны. Зная, что где-то в городе затаились наши противники, мы немогли не думать, что в любую минуту можем подвергнуться нападению. Мой военныйопыт подсказывал, что здесь, на развалинах, слишком много мест, где можно былобы спрятаться и внезапно напасть. У меня даже ладонь вспотела, так крепко ясжимал рукоятку своего «адамса-450» всякий раз, когда где-то были слышнышорохи.

К полудню работа полковника довольно сильно продвинуласьвперед, и мы отправились к единственному уцелевшему странному, восьмиугольномузданию и решили подкрепиться. За ленчем Холмс поведал нам долгую и колоритнуюисторию этого старинного места, заметив, что именно здесь останавливался двавека назад злосчастный герцог Монмутский по дороге в Седжмур, где был разбитнаголову.

Как мы и договаривались, полковник во второй половине днязавершил свою работу и мы, целые и невредимые, отправились в гостиницу. Заказавчаю, мы удалились в курительную комнату. Вскоре туда вошел управляющий и принестелеграмму для полковника Хардена. Быстро прочитав ее, полковник, бледный какмел, безмолвно передал ее Холмсу. Телеграмма была послана из Лондона не болеечаса назад, и в ней говорилось:

«Джей нездоров тчк несерьезно но требуется твое присутствиетчк приезжай твоя любящая жена Сесили».

– Как вы поступите? – спросил я. Но Шерлок Холмс опередилего:

– Вы должны немедленно ехать, полковник. – И достал часы. –Вы успеете еще добраться до Бристоля, чтобы попасть на скорый лондонский поезд.Сегодня вечером вы уже можете быть с семьей.

– Но моя аппаратура, мои негативы!